Annotation
О союзе аскетического раскола с неудержимой вольницей в один из сложнейших периодов отечественной истории рассказывает известный русский писатель Даниил Лукич Мордовцев в своих произведениях: романе «Великий раскол» и повести «За чьи грехи?».
Главными героями книг являются патриарх Никон, протопоп Аввакум, Степан Разин и, конечно же, тревожное и смутное время.
Содерж.:
Великий раскол: Роман из эпохи царствования Алексея Михайловича;
За чьи грехи?: Повесть из времен восстания С. Разина
Святой патриарх
Великий раскол
Часть первая
Глава I. ПОПЫТКА К ВОЗВРАТУ
Глава II. ПОСОХ МИТРОПОЛИТА ПЕТРА
Глава III. АВВАКУМ В ЦАРИЦЫНЫХ ПАЛАТАХ
Глава IV. СТЕНЬКА РАЗИН У НИКОНА
Глава V. АВВАКУМ И БОЯРЫНЯ МОРОЗОВА
Глава VI. ИЗ-ЗА АЛЛИЛУЙИ
Глава VII. ВЪЕЗД БРЮХОВЕЦКОГО В МОСКВУ
Глава VIII. СВАТОВСТВО ГЕТМАНА
Глава IX. СМУТА В СОЛОВКАХ
Глава X. СУД НАД НИКОНОМ
Глава XI. «МАМАЙ В РЯСЕ»
Глава XII. МОРОЗОВА У АВВАКУМА
Глава XIII. «ГЛАЗА АНГЕЛА»
Глава XIV. АВВАКУМ ПЕРЕД ВСЕЛЕНСКИМИ ПАТРИАРХАМИ
Глава XV. НИЗВЕРЖЕНИЕ НИКОНА
Глава XVI. УБИЙСТВО БРЮХОВЕЦКОГО
Глава XVII. КАЗНЬ СТЕНЬКИ РАЗИНА
Глава XVIII. МОРОЗОВА ВСТУПАЕТ В БОРЬБУ
Глава XIX. АВВАКУМ В ПУСТОЗЕРСКЕ
Глава XX. БЕСНОВАТЫЙ СТРЕЛЕЦ
Часть вторая
Глава I. НИКОН В ФЕРАПОНТОВЕ
Глава II. У НИКОНА ГОСТИ
Глава III. МУЧИТЕЛЬНАЯ НОЧЬ
Глава IV. БАКЛАН И КИЛИКЕЙКА
Глава V. АРЕСТ МОРОЗОВОЙ
Глава VI. СТРЕЛЕЦ ОНИСИМКО
Глава VII. ПОРУГАНИЕ НАД МОРОЗОВОЙ
Глава VIII. МОСКОВКА НА УКРАИНЕ
Глава IX. ГОНЕЦ ИЗ МОСКВЫ
Глава X. «ТИШАЙШИЙ» КУПАЕТ В ПРУДУ СТОЛЬНИКОВ
Глава XI. УВЕЩАНИЕ МОРОЗОВОЙ
Глава XII. В ЗАСТЕНКЕ
Глава XIII. МАЗЕПА ПРАКТИКУЕТСЯ
Глава XIV. ЦАРЕВНА СОФЬЯ ЗА ГЕОГРАФИЕЙ
Глава XV. МОРОЗОВА В ЗАТОЧЕНИИ
Глава XVI. «ТИШАЙШИЙ» РЫБУ УДИТ
Глава XVII. ПО ДОРОГЕ В БОРОВСК
Глава XVIII. В ЗЕМЛЯНОЙ ТЮРЬМЕ
Глава XIX. СМЕРТЬ КНЯГИНИ УРУСОВОЙ
Глава XX. НЕУДАЧНОЕ ПОСОЛЬСТВО
Глава XXI. СМЕРТЬ МОРОЗОВОЙ
Глава XXII. СОЖЖЕНИЕ АВВАКУМА
Глава XXIII. СМЕРТЬ НИКОНА. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
За чьи грехи?
I. Царское сиденье
II. А соловей-то заливается!..
III. Батюшка и сынок
IV. Таинственное исчезновение молодого Ордина-Нащокина
V. В своей семье
VI. Стенька Разин в гостях у Аввакума
VII. «За куклой — жених забыт»!..
VIII. «Пещное действо» [86]
IX. Беглец Воин в Венеции
X. «Твой сын — вор!..»
XI. «Возьми одр свой и ходи…» [93]
XII. Слепцы вожатые
XIII. Вместо карася — щука
XIV. «Опять соловьи!..»
XV. Поругание над прахом Хмельницкого
XVI. Она узнала его
XVII. Только бы видеть его!
XVIII. Она больше не черница
XIX. Любовь Стеньки Разина
XX. Клевета
XXI. «На ж тебе— возьми!»
XXII. Купанье стольников
XXIII. Роковое пожатие руки
XXIV. В куль да в воду
XXV. Жена Разина
XXVI. На Москву шапок добывать!
XXVII. Васька-Ус
XXVIII. Смена часовых
XXIX. Воевода Тургенев на верёвке [130]
XXX. Струги с мёртвой кладью
XXXI. Страшная весть
XXXII. Братские похороны и поход
XXXIII. «Они там, а мы тут…»
XXXIV. Разин в Астрахани
XXXV. С самим встретиться!..
XXXVI. Монисто князя Юрия Борятинского
XXXVII. Эпилог
ПОСЛЕСЛОВИЕ
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
58
59
60
61
62
63
64
65
66
67
68
69
70
71
72
73
74
75
76
77
78
79
80
81
82
83
84
85
86
87
88
89
90
91
92
93
94
95
96
97
98
99
100
101
102
103
104
105
106
107
108
109
110
111
112
113
114
115
116
117
118
119
120
121
122
123
124
125
126
127
128
129
130
131
132
133
134
135
136
137
138
Святой патриарх
Великий раскол
Часть первая
Глава I. ПОПЫТКА К ВОЗВРАТУ
В ночь с 17 на 18 декабря 1664 года из ворот Воскресенского монастыря, что под Москвою, выехало несколько саней. В передних, с высокою спинкою, обитых чёрною материею, виднелась массивная фигура в чёрном высоком клобуке, на котором, при мерцании звёзд и движении саней, искрились разноцветные огоньки дорогих камней. Против него, на переднем сиденье, виднелась другая человеческая фигура, над которою высился большой крест, тоже искрившийся огоньками. Проходившие в это время по дороге люди, завидя передние сани и крест, поспешно отошли в сторону и упали ниц.
Ночь была морозная, тихая. На небе вызвездило. Необыкновенно ярко выступали из мрачного покрова, раскинувшегося над землёю, то трепетные и мигающие, то яркие и дрожащие искры далёких огней, брошенных неведомою силою в пространство, и чем дольше всматривался в них глаз, тем далее, казалось, уходили они в мрачную, беспредельную даль и пустоту, так что становилось чего-то страшно. Страх этот ясно изображался на бледном лице того, который сидел на переднем сиденье первых саней и держал в руках высокий металлический крест: он, по временам, испуганно взглядывал на это тёмное, усеянное звёздами небо, на котором, среди других звёзд, неподвижно стояла страшная, хвостатая звезда, словно огненная метла, брошенная на небо хвостом на полдень, — и тихо шептал молитву.
Поезд двигался скоро, резко визжа полозьями по снегу. Возницы, сидевшие на передках саней, тихо, без слов, но торопливо подгоняли лошадей длинными бичами. Во всех санях виднелись чёрные клобуки — и весь этот ночной поезд с чёрными клобуками представлял что-то таинственное, загадочное.
— Что крест-от так дрожит у тебя в руках? — спросил вдруг тот, у которого на клобуке искрились драгоценные камни.
— Страховито видение сие, великий государь, — отвечал державший крест, указывая на комету.
— То знамение Божие — перст огненный, им же Он, сый и грядый, судьбы мира пишет[1].
— К добру ли знамение то, великий государь?
— Судьбы Его кто исповесть? Может на врагов моих и сквернителей церкви российской указует тот палец огненный, а может на меня.
Через дорогу, впереди саней, промелькнуло что-то серенькое и попрыгало по снегу к ближайшему перелеску.
— Стой, останови сани! — повелительно сказал последний голос. — Заяц перебежал дорогу… Лукав бес — ненавидит добро[2]… Поди, Иванушко, осени крестом дорогу.
Возница остановил коней. Остановился и весь поезд. Лошади встряхивались, гремя наборною сбруею. «Что случилось? Зачем стали?» — слышалось из прочих саней. — «Заяц передорожил».
Тот, кого называли Иванушкой, вылез из первых саней, держа перед собою высокий крест, прошёл вперёд и, трижды осенив крестом дорогу, молча воротился на своё место.
Поезд снова двинулся. Опять завизжали полозья, звонко, резко, словно бы под ними кто-то вскрикивал от боли, жалуясь на холод. Снова безмолвно смотрели с неба чьи-то страшные очи да огненный палец — не палец, а целая горящая пятерня указывала на что-то далёкое, невидимое. Иногда лес заслонял собою горизонт и снежную, утопавшую во мраке равнину, и тогда казалось, что вдоль дороги, по сторонам, двигались какие-то тени в саванах, из-под которых простирались длинные руки, словно закоченевшие от холода.