Группе повезло, так как появились они как раз к ужину, ещё бы задержались где-нибудь в пути, то легли бы спать голодными. А так, успели всё – и поужинать, и душ принять, и в постель завалиться без задних ног. Дорога вымотала всех.

Зина и не помнила, как уснула. Провалилась без сновидений. Даже к завтраку вставать не хотелось, но нужда заставила. Завтрак ведь входил в стоимость их поездки, а тратить свои кровные евро на еду, когда можно поесть бесплатно, никак не хотелось.

За тот непродолжительный путь от Польши до Германии, Зина столкнулась с системой выкачивания денег, а по-другому и не скажешь. Европа – дорогое удовольствие. За всё нужно было платить. Туалет платный, вода попить, умыться – платная, за столиком в кафе просто так посидеть, отдохнуть нельзя, нужно что-то заказать. Ей казалось, что даже за чих она платила.

И стоило это всё немалых денег. Может, по меркам Европы пять евро – это мелочь, но когда Зина их переводила в гривны, на которые покупала эти самые евро, у неё волосы на голове вставали дыбом.

За хот-дог с чашечкой кофе Зинаида заплатила десять евро – по её расчётам, сто гривен. Этот иностранный пирожок, прости Господи, чуть в горле не застрял. И это было не от скупости, а от той нищеты, из-за которой она вверглась в такую авантюру.

Ведь впереди предстоял путь в Италию, где ни завтраки, ни ужины не предусмотрены, и нужно будет рассчитывать только на свой капитал, а капитал Зинин исчислялся двумястами евро и ни цента больше.

Лимит на валюту никто не предусматривал, можно было везти хоть тысячу, но где ж их взять, эти тысячи. И так поездка вылилась в приличную сумму, хотя и считалась недорогой.

Зине вся её Итальянская махинация обошлась в две тысячи евро. Такую сумму она заняла у Петровича. Тысяча восемьсот за путёвку и двести с собой. Всё. Больше средств у неё не было.

Собственно, сама путёвка стоила недорого, порядка шестисот евро, остальное брали себе посредники, которые и гарантировали место работы. Как потом Зина поняла, это был отлаженный бизнес.

В Италию просто так не поедешь, почему-то для украинцев она была запретной страной, и попасть в неё можно только через Германию или Польшу. Может быть, если бы Итальянские власти были чуть-чуть лояльнее, то таких бы посредников поубавилось.

Но, так устроен мир: кто-то бедствует, а кто-то на этом зарабатывает. И едут украинские заробитчане, как потом выяснилось, не только украинские, а и молдавские, румынские, албанские, куролесят по всей Европе, чтобы окольными путями попасть в Италию, где уже система с нелегалами отлажена.

Она это поняла ещё тогда, в немецком посольстве, где открывала визу. Ведь тот немец не задавался вопросом, откуда у такой верующей голытьбы деньги на поездку в Германию. Оформил документы без всяких препонов. Значит, знал, что делал.

Можно, конечно, отправиться и в другие страны, например, в ту же Германию или Канаду, но туда Зину никто не приглашал, там, в тех странах, у неё не было никаких зацепок. Даже Марта не могла ничего предложить, да, собственно, Зина к ней и не обращалась. Она и так много для неё сделала, зачем ещё загружать подругу такими проблемами.

-Знаешь, - секретничала Зина с Алевтиной, - у меня здесь, в Берлине, старинная подруга живёт.

- Так давай с ней встретимся, - предложила та.

- Ты что! – воскликнула Зина, - Она понятия не имеет, что я в Германии. Я поехала втайне от всех друзей и знакомых. Только дети мои в курсе.

- Ты это серьёзно? Ничего никому не сказала?

- Конечно.

- Почему?

- Понимаешь, я с годами стала суеверна. Не пойми ничего такого, но я заметила, что если скажешь заранее про намеченные планы, они не сбываются. А я хочу, чтобы задуманное сбылось.

Поэтому, будучи в Берлине, Зина не звонила Марте, боялась, что та её просто не отпустит в такую криминальную поездку, а этого Зина допустить не могла. У неё была поставлена цель, которую она должна была выполнить обязательно, во что бы ни стало.

Италия! Боже мой – что за страна! Такой красоты Зинаида никогда не видела, разве что – во сне. И Германия красива собой со своими готическими замками, особенно Бавария, и Болгария славится чудесными курортами, но Италия – это что-то!

Исторические места, невиданная архитектура, всё это перевивалось, перемежалось с лимонными и оливковыми рощами. И памятники, памятники, памятники. Сплошное средневековье какое-то.

А также - мрамор, мрамор и мрамор. Куда ни глянь – везде мрамор. Как она впоследствии его возненавидит, не сам мрамор, конечно, а мраморные полы, в зимнее время ледяные и неприятные.

Но, это будет потом, а сейчас глаза её видели сплошную красоту, которая только и просится на полотно.

У Зины создавалось впечатление, что она нырнула в какую-то средневековую картину, в эти чудесные, сказочные, не сравнимые ни с чем, пейзажи. Что из-за поворота сейчас выедет кавалькада рыцарей на конях или карета с прекрасной дамой.

Куда бы ни ступала её нога, она попадала на живописный уголок. Казалось, что вся Италия состоит из сплошных вот таких живописных уголков. Узкие улочки, старинные виллы, запрятанные в глубине зелёных садов.

А язык – пронто, грация, сеньора – просто музыка сердца. Голова от увиденного кружилась так, что Зине уже мерещилось, будто она находится не в реальной жизни, а выступает в какой-то роли на полотне Рафаэля, и что, выйдя из «Мерседеса» отдохнуть и перекусить, это не она, а сам Рафаэль прогуливается по улочкам старинных городов и ощущает дыхание вечности.

Это дыхание вечности присутствовало везде, даже в салоне их микроавтобуса, потому что воздух, наполненный ароматами летних цветов, причём таких, каких никогда не увидишь в родном селе Беленьком, проникал через открытые окна автомобиля и отрезвлял Зину от средневековых видений, от воспоминаний прошлого и приводил её в мысли в будущее.

А будущее как раз и держало нестерпимый страх, который холодил её вот уже пятые сутки. Группа въезжала в Неаполь, конечный пункт их путешествия.

Первое впечатление от города у Зины было ужасное. Это потом она в него влюбится до беспамятства, а сейчас он предстал перед ней в каком-то диком виде.

Когда проезжали Рим, то он виделся Зине таким холодным, величественным, таким, действительно, «вечным городом». Неаполь же оказался полной противоположностью Риму. Яркий, пёстрый, колоритный, с какой-то цыганской весёлостью и южным темпераментом, местные жители здесь гордо величали себя неаполитанцами.

Город, состоящий из одних контрастов. Весёлый, богатый, сверкающий красотой, он, вдруг, в одно мгновение, буквально несколько шагов в сторону, пройти сто метров от центра – превращался в грязный и дикий мегаполис с бесстыдно развешанным бельём поперёк узких улочек, с орущими детьми и скандалившими, словно из кинофильма, супругами.

Белоснежные яхты, брошенные на якорь подальше от берега и целые кварталы, где дома выкрашены в кодовые цвета, обозначающие наркотик, который там можно купить.

Роскошные виллы богатейших людей планеты, дорогие яхт-клубы, поля для гольфа, и тут же древние улочки с толпой скромных, а может быть, даже и бедных неаполитанцев.

Днём бойкая торговля – вечером груды мусора. Когда и как его умудрялись к утру убрать, не знал никто. Да вообще, горы мусора и уличная грязь – такие же неотъемлемые черты города, как древние руины, старинные виллы, лазурное море и Везувий.

Поэтому Зина и молила Бога, чтобы их шофёр Володя оказался нормальным порядочным парнем и доставил её к Марии, а не завёз в бордель, которые, как казалось самой Зине, кишели в этом чудовищном городе на каждом углу. Хотя, кому она там может приглянуться, женщина пятидесяти шести лет, она и представить не могла.

«Мерседес» остановился, и Зина оказалась во внутреннем дворике - патио, окружённом со всех сторон стенами. Их встречала Мария, западенка, это было слышно по её выговору. Бойкая женщина Зининого возраста, она управляла приезжими, словно регулировщик машинами в заторе.