«Ну, и куда ты смотришь, добрый и хороший мальчик?»

От осознания того, о чем говорит мой дедушка, я дернулся. Энни подняла голову и сонным взглядом посмотрела на меня.

– Ничего, ничего. Все, хорошо. Спи.

А дед радовался вовсю.

«Ну, что ты на это скажешь? Ты уже полчаса пялишься на ее грудь. Что, плохо видно? Одежда закрывает?»

Тяжело признать, но в чем-то он бы прав, и даже сейчас, задумавшись о чем-либо, я неосознанно направляю свой взор на нее, и как тяжело отвести взгляд. Я тяжело вздохнул. Энни тихо посапывала на моем плече, а я мучился от угрызений совести.

«У-у-у-у-у, парень, ты похоже влюбился… это плохо».

Я попросил остановить карету по нужде. И заодно переговорить с ненасытным дедом.

– И что же плохого в любви?

«Много всего, парень! Вот я однажды влюбился в твою бабушку. Чудесную женщину! Но с того дня моя жизнь стала мучением. Я думал, что заполучу ее, и все кончится! Но не тут-то было! Твоя бабушка была настолько очаровательна, что я постоянно думал о ней. Я считал, что походы выбьют ее из моей головы. Постоянно сбегал из дома в очередной поход с каким-нибудь авантюристом. Но чем дольше я ее не видел, тем больше скучал и думал о ней. И за все время с тех пор, как я ее встретил, ни разу я не смог прикоснуться ни к одной другой женщине».

– Но ведь это же и есть любовь! Ведь это прекрасно!

«Прекрасно? Да я себя мужиком перестал чувствовать, мои друзья посылали шутки в эту сторону, а я, как идиот, только и мог думать о Нелли. Так не должно быть! Не дай себя охмурить!»

– Отстань ты, дед, сам разберусь.

Я вернулся к карете, и мы двинулись дальше. Если бы не Энни, я мог бы назвать эту поездку самой худшей в моей жизни. Мы ни разу не остановились переночевать. Ели в дороге, спали в дороге. Правда не знаю, когда спали наши конвоиры и спали ли вообще. Коней меняли. А вот людей – нет. Благодаря этому темпу месячный путь мы одолели за две недели и добрались без происшествий до столицы. Там нас ждал не самый теплый прием. Прямо с утра, как мы приехали, нас отвели в местное управление тайной стражи и начали допрос. Длился он до самого вечера. Затем нас поселили в одном из лучших отелей столицы и сказали, что завтра за нами снова приедут. Поселили нас рядом. Через стену друг от друга. И на следующий день снова вызвали.

В штабе было все однообразно. Два сыщика. Оба высокие и худые. То ли работа их заставляет вытянуться и похудеть, то ли специально набирают таких людей. Один выглядел моложе и всегда вел допрос, а второй, явно старше, за все время не проронил ни слова. Только смотрел. Вот и третий день прошел безрезультатно. Заплетающиеся ноги несли меня домой. Энни, так же уставшая, как и я, брела рядом. Сил не было. Невольно вспоминался Лихой. Как мой сеч выжал из него все соки, так и эти стражи высасывают все соки из нас.

Впереди послышался громкий женский смех, и из комнаты вывалился, застегиваясь на ходу, парень. Женщина, провожающая его, прикрывалась одеялом, лишь слегка выглядывая из-за двери.

– Все, красавица, я пошел. Привет мужу! И помни, кто бы что ни говорил, я люблю лишь тебя!

– Да, конечно! Ты, наверно, всем так гово… ой! – она увидела нас, поняла, что они не одни, и быстро скрылась за дверью.

– Зак? Зак, это ты?

– Эд! Братишка! – признал меня Зак и обнял. – Как ты, мой младший брат? Слышал, ты ушел странствовать?! Так какими судьбами в столице?

– Судьба забросила, – грустно ответил я.

– Ой, братишка, а что за милая леди с тобой? Почему ты нас не представил? Простите, миледи, меня зовут Зак Бронт. Я старший брат этого юноши, – представился пройдоха.

– Эннистелла Мурикос, – ответила на его приветствие моя спутница.

– Эд, если эта девушка не с тобой, я обязан завоевать ее сердце!

– Не смей! – непонятно от чего тут же посерьезнел я.

Зак шутил, я это понимал, но среагировал раньше, чем подумал.

– Эд, ты как открытая книга! – засмеялся брат. – Смотри, а девушка тоже смутилась.

И правда, Энни покраснела. Почему, интересно?

– Простите, – перевела тему внучка мага, – но это разве не Леди Энибиф Тон спряталась за той дверью? Жена начальника городской стражи?

– Что? О ком ты? Понятия не имею, – ответил пройдоха и подмигнул мне.

– Ладно, хватит в коридоре стоять, вы тут остановились?

– Да.

– Тогда пошли в твою комнату, Эд, ты мне должен все рассказать! Вино с меня!

Мы засели в мою комнату, выпили за встречу, потом за знакомство, потом за милых дам, потом за глупых рогоносцев, не дающих покоя нормальным парням, пили за родных, и только после этого Зак дал мне слово. И я начал с начала.

– Да это все я знаю. Ко мне заезжал Гарин, привез подарок отца, – Зак весело улыбнулся. – Ха! Этот старый хрен в своем духе! Подумать только! А что он подарил Гарину! Свои мемуары! Да кому нужны записи этого хрыча!

Я был иного мнения, но понимал, что брат на самом деле так не думает. Он всегда скрывал свои эмоции за напускным весельем и глупыми шутками. Он мог обмануть кого угодно, но я слишком хорошо его знал.

– Ты давай, рассказывай то, что мне действительно будет интересно!

Тяжелый вздох, и вот я уже, наверное, в сотый раз за последние дни рассказываю эту историю.

Веселье и хмель в глазах Зака пропали, как будто их там и не было.

– Интересная ситуация… Сделаем вот как, ты ничего не предпринимай, сиди тихо, а я пока пошевелю свои связи и узнаю, что происходит.

– Хорошо, брат, рассчитываю на тебя.

Зак махнул головой и начал собираться.

– Вы уже уходите, сэр Зак?

– Прости, милашка, нет ничего важней семьи.

Его будто подменили. Он кивнул и вышел. Я всего однажды видел Зака таким. В тот день, когда погиб Гурт. Но несмотря ни на что Зак всегда был ответственным, особенно в вопросах семьи.

– И что, мы оставим вино недопитым? – подняла кувшин моя уже изрядно захмелевшая подруга.

Мы допили вино, разговаривая и веселясь. Стало так легко, и вот снова это чувство. Смотрю на нее и тону. Наши лица вновь приближаются друг другу, и вот… Она вырубилась… Да что такое-то! Я обреченно повесил голову. Взяв на руки девушку, я уложил ее на свою постель, а сам прилег рядом и вырубился.

Утро началось с крика, разрывающего больную голову.

– Эд, что мы делали этой ночью? Почему я в твоей постели?

– Мы пили, а потом спали, извини, но в том состоянии я не мог отнести тебя в твою комнату, и лазить по твоим карманам в поиске ключа тоже не хотел. Поэтому и положил на свою кровать. А сам спал рядом. Смотри, на тебе твоя вчерашняя одежда, и она не тронута.

– Ой, и действительно, она же жутко мятая! Прости и спасибо.

Энни выпорхнула из моей комнаты. Вот почему мне так плохо? Ей-то вон хоть бы хны. После водных процедур я более-менее пришел в себя. К этому времени как раз пришли стражи, и я вышел в направлении штаба. Моя подруга шагала со мной рядом, и глаза ее лучились счастьем. Эта улыбка, эти глаза… Я и не заметил, как начал улыбаться. Нет, сегодня меня никто не сломает.

Так и было, весь день до самого вечера я улыбался, и даже рассказывая о недавних событиях, я продолжал улыбаться, как идиот.

– Итак сэр Бронт, вы не вспомнили ничего нового, – продолжал Соэль Фэнбор, мой мучитель.

– Нет, уважаемый Соэль.

Следователь потер переносицу, было видно, что все это надоело ему так же, как и мне.

– Фэнборн, – открыв дверь, кто-то его позвал, – на пару слов.

Следователь вышел, и мы остались со вторым мужчиной в сером костюме вдвоем. За все это время он не сказал ни слова и даже не представился. Он постоянно стоял в углу, словно элемент мебели. Но сегодня что-то пошло не так. То ли его это доконало, то ли его взбесила улыбка на моем лице. Он резко подошел и оперся на стол, смотря пристально в мои глаза.

– Где она?

– Кто?

– Не кто, а что! Руна! Куда вы ее спрятали?! – следователь схватил меня за воротник.

– Я искренне не понимаю, о чем вы, и советую убрать руку, иначе…

Что иначе, я договорить не успел, вошел Соэль.

– Сэр Эрдиган, немедленно уберите руки от свидетеля! Вас поставили сюда наблюдать за процессом!

На лице Эрдигана, как его назвал Соэль, отразилась злость, он рывком отпустил мой воротник и вышел. Перед уходом он посмотрел на меня и бросил:


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: