На деле понятие торжества включает в себя две составляющие: во-первых, Зло должно быть искоренено полностью, а во-вторых, именно Добро непременно должно заполнить возникшую брешь. Но невозможно, чтобы один человек с успехом осуществлял обе этих функции. Добро и Зло, несмотря на широко распространенное заблуждение, не есть нечто противоположное, не есть зеркальное отражение друг друга, и отсутствие одного вовсе не означает присутствие другого. В твою задачу, чтобы избавиться от лишней путаницы, входит только уничтожение носителей Зла.

Кто есть носитель Зла? Злой человек тот, кто подчиняет других своим целям в корыстных интересах, кто уничтожает прекрасное, кто причиняет боль и губит жизнь. Но никогда не следует забывать, что убийство носителя Зла вовсе не эквивалентно уничтожению Зла как такового, ведь Зло не больше чем взаимосвязь между отдельно взятым индивидуумом и окружающей его обстановкой. Семя, несущее в себе яд, приживается лишь в той почве, которая содержит нужные ему питательные вещества. В данном случае такой почвой является Край Света, и, поскольку не в человеческих силах изменить здешнее положение (Край как таковой будет существовать вечно), ты должен будешь посвятить всю свою жизнь искоренению ядовитых спор, произрастающих в этой почве. Это задание длиною в жизнь, и конца его тебе не увидеть.

В таком деле нашим первым побуждением, вне всяких сомнений, является примитивная жажда мести. Пятеро капитанов пиратских кораблей уничтожили или забрали в рабство всех, кто был так дорог нам обоим. Месть не несет в себе позора, когда служит благородному делу. Имен этих пятерых я не знаю. Мои самые отчаянные попытки раздобыть эту информацию закончились полной неудачей. Правда, одного из пиратов, мелкую сошку, все оке мне удалось найти. Его зовут Парсифаль Панкароу, и он не менее опасен, чем те пятеро главарей, просто у него меньше возможностей творить Зло. Ты должен будешь разыскать его на Краю, и от него ты узнаешь имена пятерки.

А потом ты убьешь их всех, и не бойся, если смерть их будет мучительной, ибо сами они причинили неизмеримо больше страданий и боли остальным людям.

Но тебе предстоит еще многому научиться. Я бы посоветовал тебе присоединиться к Конгрегации, но, боюсь, тебе не по нраву придутся их порядки. В общем, поступай, как сочтешь нужным. В молодости я хотел стать неофитом, но Судьба рассудила по-своему. Будь у меня хоть один знакомый Брат, я бы отослал тебя за советом к нему, но такого друга у меня нет. Возможно, вне Конгрегации ты будешь чувствовать себя менее связанным. На неофитов первых четырнадцати ступеней налагаются чрезмерно суровые ограничения.

В любом случае я советую тебе большую часть своего времени отвести на изучение саркойских ядов и техник рукопашного боя, и проделать это лучше всего на самом Саркое. В твоем искусстве стрельбы, как и в метании ножа, еще существуют некоторые пробелы, хотя совсем немногие могут достойно противостоять тебе в рукопашной схватке. У тебя прекрасная интуиция, твои самоконтроль, неторопливость и способность постоянно менять тактику заслуживают лишь похвалы. Но многому тебе надо еще учиться и учиться. Следующие десять лет посвяти учебе и упорным тренировкам, и будь осторожен. Во Вселенной немало способных людей, так что не растрачивай себя по пустякам до тех пор, пока не будешь готов и душой, и телом. Короче говоря, не стоит возводить во главу угла мужество или героизм. Добрая доля осторожности — назови ее страхом или даже трусостью — никогда не помешает такому человеку, как ты, единственной ошибкой которого может стать безрассудная, почти мистическая вера в успех своего предначертания. Не позволяй себе обмануться этим — все мы смертны, что я и доказал.

Вот так, внук мой, я уже мертв. Я учил тебя отличать Добро от Зла и горжусь, что с честью исполнил свой долг. Надеюсь, ты будешь вспоминать меня с любовью и уважением.

Твой любящий дед, Рольф Марр Джерсен.

В течение одиннадцати лет Кирт Джерсен послушно исполнял предписания своего деда. Одновременно с тем повсюду, в Ойкумене и на Краю Света, он искал Парсифаля Панкароу. Но все было тщетно.

Лишь немногие профессии по своей сложности, азарту и опасным ситуациям, в особенности для новичков, могут сравниться с работой агента МПКК. Джерсен с честью выдержал два задания — на Фароде и на Голубой Планете. Во время исполнения второго из них Джерсен еще раз запросил любую информацию о Парсифале Панкароу, и на сей раз ему сообщили, что в настоящий момент Парсифаль Панкароу проживает в Бринктауне под именем Айры Баглосса, где работает маклером на одну преуспевающую фирму по импорту и экспорту.

Джерсен разыскал его. Айра Баглосс, он же Панкароу, оказался дородным, энергичным мужчиной, с лысой, как бильярдный шар, головой, выкрашенной в лимонно-желтый цвет кожей и шикарными черными усами.

Город Бринктаун раскинулся на плато, островком возвышающемся посреди черно-оранжевых джунглей. Две недели Джерсен отслеживал все передвижения Панкароу и тщательно изучал его распорядок дня, который, кстати, свидетельствовал о мнимом Айре Баглоссе как об удивительно беззаботном человеке. Затем однажды вечером Джерсен нанял такси, стукнул водителя по голове и, подъехав к клубу с названием «Беседа у Джодиссея при Цветке», стал ждать, пока Панкароу не устанет от общества своих приятелей-собутыльников и не вывалится в душную бринктаунскую ночь. Изрядно довольный самим собой и мыча под нос какую-то модную песенку, которую, видно, только что услышал, Панкароу, покачиваясь, добрался до такси, которое тут же доставило его в положенное место, но не в его роскошный особняк, а на одну из отдаленных полянок в джунглях. Там Джерсен стал задавать Панкароу вопросы, на которые тому отвечать явно не хотелось.

Панкароу пытался отнекиваться, потом долгое время молчал, но тщетно: в конце концов, все пять имен были успешно извлечены из его памяти.

— Но что будет со мной? — прохрипел полумертвый Айра Баглосс.

— Я убью вас, — ответил Джерсен, бледный и немного дрожащий после экзекуции, которая не доставила ему никакого удовольствия. — Вы стали моим врагом. Более того, за свои преступления вы должны были быть казнены еще много лет назад.

— Да, было, все было, — воскликнул вспотевший от страха Панкароу. — Но теперь-то я веду безупречную жизнь, и чтобы я еще кому-нибудь причинил хоть малейший вред — да никогда!

Джерсен отвернулся. Неужели каждый раз его будет так тошнить? Неужели каждый раз его будет охватывать такое отчаяние? Сделав над собой чудовищное усилие, ровным и жестким голосом он произнес:

— Очень может быть, что сейчас вы говорите правду. Но ваши деньги пахнут кровью. И вы не упустите случая при первой же возможности сообщить о моем существовании кому-нибудь из этой пятерки.

— Нет, клянусь вам. А мои деньги… знаете что, заберите их себе, а?

— Куда вы их спрятали?

Панкароу сделал еще одну попытку выторговать свою жизнь.

— Я отведу вас.

— Прошу прощения, но ничего не получится, — грустно покачал головой Джерсен. — Очень скоро вас уже не будет в живых. Когда-нибудь это происходит с каждым. Вам предоставляется последняя возможность исправить все то зло, что вы сотворили при жизни…

— Они под моим надгробьем! — заорал Панкароу. — Под гранитной плитой, прямо у моего дома!

Джерсен коснулся шеи Панкароу небольшой трубочкой, которая впрыснула ему под кожу один из саркойских ядов.

— Пойду проверю, — сказал он. — Вы же, пока я буду ходить, поспите.

Джерсен говорил чистую правду. Панкароу с облегчением вздохнул — и спустя несколько секунд… был уже мертв.

Джерсен вернулся в Бринктаун, обманчиво мирный город, огромные, богато украшенные трех-, четырех- и пятиэтажные дома которого возносились над зелеными, пурпурными и черными деревьями. На город спустились сумерки. Джерсен неторопливо зашагал по тихой темной аллейке к владениям Панкароу. Найти каменное надгробие не составило особого труда, оно возвышалось прямо перед фасадом дома: массивный монумент из мраморных полусфер и кубообразных фигур, на вершине которого вздымался Парсифаль Панкароу собственной персоной — голова запрокинута к небу, руки распростерты, словно в полете. Пока Джерсен разглядывал изваяние, с крыльца спустился мальчик лет тринадцати-четырнадцати и подошел к нему.