— Как досадно, доктор, что с Эльзой мы разминулись в воздухе.

— Да. А сколько вы думаете здесь пробыть? — спросил врач.

Ответ был написан на блокноте: «Пока подлец Беннисон не удостоверит письменно, что я выполнил § 18».

— Оставаться здесь опасно. До чего тяжел и насыщен воздух! — заговорил врач.

— Что в лагере? — спросил он Жана, пришедшего после утихшей наконец-то грозы.

— Сейчас, после грозы, все трясутся от холода, — ответил геолог. — Кстати, во время грозы я продал домик Эльзы правительству. Вот удивится она, сколько я содрал с бельгийского льва! Теперь меня здесь ничто не удерживает, и, если у вас найдется свободное место в самолете, я лечу с вами.

— А ваши надежды на научные открытия?

— Пока здесь существует компания Де-Беерс, места для научной работы нет, — задумчиво ответил Жан, — а для окончания учения средств хватит. Посмотрите на нашего друга Тиля — пионер африканских дебрей, а теперь, простите, паяц, танцующий по приказу компании Де-Беерс.

— Жан, Жан, если бы он еще мог танцевать! Тогда он бы дрался, и не из-за денег, буквально украденных у него, а чтобы добраться до главных дирижеров! Кстати, что делает Беннисон?

— Угрожает своему радисту, если тот не свяжется с Порт-Франки. Знаете, что придумал он, или, верней, его хозяева? Сабена будет летать только с грузом и людьми алмазного концерна и правительства Бельгийского Конго.

Массиньи присвистнул:

— Счастье, что Тиль арендовал эту машину до самого Леокина.

Жан Янзен кивнул:

— Через восемь дней не будет ни маниоковой похлебки, ни банки консервов для тех, кто не подчинится компании. Как говорится в конституции Бельгийского Конго, каждому человеку не возбраняется отдать свои знания и средства для блага своего большого государства... И мы молчим!

На следующее утро Беннисон, отправляясь завтракать, вытаращил глаза: на домике Эльзы красовались щит с длиннохвостым бельгийским львом и вывеска: «Верховный комиссар Бельгийского Конго — новый район Киви-Киви».

— А завтрак все-таки дадут? — спросил Беннисон у Жана, возившегося с кастрюльками.

— Варите себе кофе на костре и сами ищите геологические профили, все ваши специалисты уезжают вместе со мной. Да, геологи, картографы, минеры, техники решили, что тонуть для блага компании явно невыгодно.

— Это нарушение контракта! — закричал Беннисон. — Ладно, Янзен, не будем ссориться: хороший кофе и банку бараньих консервов с лепешками... Вот, что я вам скажу, все правительство сегодня будет у меня. Нет, не смеюсь, — приказываем-то ведь мы...

Агент не договорил, кого он имел в виду: компанию Де-Беерс, каучуковую корпорацию или нефтяной концерн, медный синдикат или компанию по разработке монацита. Разве дело в названии!

— Слушайте, Жан, поговорите с Тилем. Принудив его прилететь в Киви-Киви, компания решила сломить этого упрямца. Уговорите Тиля согласиться на десять процентов стоимости сырья.

— И он получит письменное подтверждение?

— Конечно! Компании нужно убрать его с дороги, понимаете? Черт, кто там палит?

Где-то вдали стреляли. Беннисон вытащил из металлического ящика свой журнал, вынул из него каких-то два листка и, вздохнув, расписался около печати. Потом передал их Жану и объяснил:

— Второй экземпляр с подписью Тиля пришлете назад.

Стрельба приближалась. Вбежал один из белых старателей:

— Ваньямвезийские стрелки! Слышите, прокладывают дорогу...

Шум был такой, словно стадо слонов пробиралось сквозь тростниковые заросли.

Поздно вечером один из стрелков вернул второй экземпляр договора, подписанного Тилем. В тот же момент из чащи поднялся самолет и взял курс на север.

* * *

...В Хейсте, неподалеку от дюн, в домике, покрытом черепицей, сидит седой парализованный человек. Открывается дверь, и входит огорченная Эльза Вандермолен:

— Тиль, не волнуйся, но Де-Беерс снова снизила твою годовую ренту!

— Нам хватит?

— Конечно, но они гребут миллионы, а ты, отдавший свою кровь, здоровье и жизнь, получаешь гроши.

— Мое здоровье, моя жизнь... А миллионы бесправных негров — подлинных хозяев этой страны? Их кровь и пот льются потоком... Но час освобождения близок! Скоро все, что на земле и под землей, будет принадлежать настоящему хозяину — народу Африки.

Иногда Тиль получает из далекой Африки дружеский привет. Читая письма Баантумичо, Тиль снова видит девственный лес, болота и землю, веками скрывавшую алмазы, которые так и не принесли счастья людям.

Сокращенный перевод с немецкого В. Матвеевой.

В древнем славянском могильнике были найдены зерна пшеницы. Высаженные в землю, они пустили ростки: в течение многих веков в них таилась жизнь.

На островке в устье Вислы был найден огромный склад гитлеровских боеприпасов. Погребенные в морском песке, они ждали: в течение шестнадцати лет в них таилась смерть.

Есть в Польше люди, для которых давно окончившаяся война не воспоминание. С разных концов страны приходят порой грозные сообщения: «Найдены неразорвавшиеся мины!» И тогда появляются саперы — молодые парни, которые еще не родились или были малышами, когда шла война. Теперь они уничтожают ее следы.

В мае прошлого года люди, одетые в зеленые мундиры, стальные шлемы и вооруженные саперным оборудованием, пришли на зеленый вислинский остров у Собешева. Здесь в 1945 году отступавшие гитлеровские части оставили в земле тонны затаившейся смерти.

Молодые солдаты обезвредили десятки тысяч снарядов. Они трижды прочесали остров, ощупав сантиметр за сантиметром десять гектаров поверхности. Это была тяжелая и опасная работа...

Им, саперам Кашубского подразделения, посвящается этот фоторепортаж.

Медленно, шаг за шагом идет странный караван. На специальных носилках саперы переносят тяжелый минометный снаряд. Нужно следить за каждым шагом. Резкое движение, потеря равновесия грозят катастрофой.

Красный флажок означает место, где лежит снаряд. Наступает самый трудный момент: нужно определить, нет ли поблизости хитро замаскированного «сюрприза». У сапера уже немалый опыт. Он хорошо знает все самые хитрые выдумки фашистских минеров. Осторожно разгребает руками песок. Вот показался диск: большая противотанковая мина.

Проще всего взорвать все боеприпасы сразу, на месте. Но взрывы перепугают детей в лагерях, уничтожат лес. И саперы пошли на риск: все снаряды перенесены в отдаленное место. Здесь смертоносные грузы укладываются в глубокие траншеи. Звучит глухой взрыв — задание выполнено.

Текст Е. Войдылло / Фото Л. Вдовинского

Необыкновенные приключения происходят не только с людьми. Иной раз они выпадают и на долю... деревьев. Есть такое дерево — цинхона. Сто лет тому назад она переселилась из западного полушария в восточное и обрела новую родину в Индонезии.

Что заставило цинхону совершить столь дальнее путешествие?

Однако расскажем все по порядку. Родина цинхоны — Южная Америка. Это дерево росло в прохладных влажных лесах на склонах Анд. Никто не обращал на него особого внимания до тех пор, пока не выяснилось, что кора цинхоны содержит ценное лекарство — хину. Мы не знаем, кто и при каких обстоятельствах обнаружил целебные свойства этой коры. Известно только, что настой истолченной в порошок коры применяли для лечения малярии еще в первой половине семнадцатого века испанские монахи в Перу.