Если на БМ-13 можно было установить 16 направляющих, то при меньшем снаряде это число утраивалось. Такого огромного числа снарядов в считанные секунды не давал еще никто.

Завод «Красная Пресня» известен своими формовочными машинами для литейных цехов. Старые рабочие помнят его еще как Грачевский завод, выпускавший ограды, кресты для кладбищ...

И вот «Красная Пресня» вновь, как в дни революции, идет в бой. Почти все кадровые рабочие завода ушли в ополчение. В первую же бомбежку Москвы на территорию завода упали фугасные бомбы — одна разворотила крышу литейного цеха, другая разорвалась у заводского управления. Завод хоронил убитых.

Вскоре после первой бомбежки «Красная Пресня» приступила к исполнению срочного задания Ставки. Руководители завода отправились в соседнюю школу, где ждали отправки на фронт ополченцы, и вернули в цех тех немногих, кто еще не уехал.

С разных заводов Москвы шло на «Красную Пресню» пополнение, прибыли специалисты продовольственного машиностроения, рабочие, электрики сцены Большого театра...

Клуб, контора, пожарная часть превратились в казармы. Стол главного конструктора «Красной Пресни» Бориса Черняка стоял теперь посреди сборочного цеха, так как стол, стоявший в его кабинете, уничтожила вместе с хранившейся в нем диссертацией бомба.

На том месте, где шла сборка «катюш», ныне ничего от старого не осталось. Здесь поднялись стены высокого и светлого корпуса. Но люди, те, кто день и ночь в грозовые месяцы 1941 года жил под девизом «Все — для фронта! Все — для победы!», и сегодня трудятся в цехах: мастер Степан Гаврилович Киселев, мастер Виталий Тимофеевич Колупанович, бывшая в годы войны кладовщицей (и по совместительству — медсестрой) диспетчер Вера Николаевна Худина...

Я пришел на место, где шла сборка БМ-8 с Митрофаном Григорьевичем Лысовым — бывшим начальником цеха. Многое он позабыл за минувшие 25 лет. Но твердо запомнил цифры — 6 и 7. По шесть, а часто и по семь машин собирал цех за сутки. Об этом начальник цеха каждое утро сообщал в Центральный Комитет. «Красная Пресня» докладывала: задание выполнено.

В августе 1941 года создавались четыре полка гвардейских миномётов, имевших на вооружении БМ-8.

Никто на «Красной Пресне» ни на минуту не оторвался от дела, когда была закончена сборка первой установки. Не оказалось поблизости ни одного шофера. За руль сел автолюбитель — главный конструктор Черняк и отогнал машину во двор, чтобы освободить место для следующей.

...И тотчас через опустевшую проходную завода (рабочие не выходили за ворота) прошел взвод бойцов. Они прибыли пешком, а покидали завод на машинах.

Установки были под брезентовыми чехлами. На них еще не высохла краска. Но никто не мог ждать. С «Красной Пресни», как и с «Компрессора», дорога была одна — на фронт.

Каждое новое сообщение с фронтов о действиях ракетных дивизионов убеждало самых яростных противников ракет, имевших о них устаревшее мнение, что ракеты имеют право на жизнь наряду с классической артиллерией, что они могут блестяще решать многие задачи новой мировой войны. Поэтому были приняты очередные важные решения.

8 сентября 1941 года постановлением Государственного Комитета Обороны были созданы Военный совет гвардейских минометных частей, штаб и Главное управление производства боевых установок и реактивных снарядов.

Членами Военного совета были назначены Н. П. Фирюбин — бывший одновременно секретарем Московского обкома КПСС, JI. М. Гайдуков — заведующий отделом ЦК КПСС, П. А. Дегтярев — бригадный комиссар, начальник штаба генерал-майор артиллерии А. А. Быков и руководитель управления вооружения инженер-полковник Н. Н. Кузнецов. Военный совет подчинялся непосредственно Ставке и Верховному главнокомандованию.

В Государственном Комитете Обороны перед новым Военным советом была поставлена задача: сделать все возможное, максимально помочь нашим войскам и прикрыть основные направления на Москву.

Военный совет тотчас же принялся за дело. Выполняя директиву Ставки, он сформировал и отправил на фронт в сентябре 1941 года девять полков гвардейских минометов.

Полк имел три дивизиона БМ-13, по три батареи в каждом дивизионе. Всего 36 боевых установок. Залп полка состоял из 576 снарядов калибром 132 миллиметра.

«Это было мощное и маневренное оружие массированного артиллерийского огня, наносящее врагу большие потери в живой силе и технике,— вспоминает П. А. Дегтярев.

Вслед за первыми полками в тяжелой обстановке отступления осени 1941 года мы приступили к созданию первых фронтовых оперативных групп. Они осуществляли непосредственное руководство гвардейскими минометными частями на своих фронтах».

Начальниками их были назначены товарищи А. Д. Зубанов, А. М. Воеводин, А. И. Нестеренко и другие. На Западном фронте действовала группа, руководимая полковником Дегтяревым, а впоследствии (с ноября 1941 года) — С. Ф. Ниловским.

Наряду с фронтовыми создавались и армейские оперативные группы.

27 сентября из Москвы в Ленинград, вокруг которого сжималось кольцо блокады, было отправлено три железнодорожных эшелона, груженных снарядами. На платформах стояли боевые установки оперативной группы.

Но до Ленинграда не дошли. В Череповце повернули обратно: путь в Ленинград закрыл враг. В Москву оперативная группа вернулась в критические дни октябрьского наступления гитлеровских войск. Она вошла в состав войск, прикрывавших Москву.

Дивизионы, оборонявшиеся на Западном фронте, оказались в окружении. С тяжелыми боями они выходили из кольца и присоединялись к дивизиону капитана Колесника из оперативной группы. Два других дивизиона этой группы по прибытии в Москву срочно были переброшены под Орел, где прорвались танки Гудериана.

Наступили тяжелые дни Московской битвы, решающие дни в истории войны. Врагу казалось, что путь на Москву открыт.

Но с каждым днем сил становилось все больше. Подходили резервы с востока страны. На пути врага становились новые полки, танки, артиллерия. С заводов поступали новые «катюши». Западный фронт существенно укреплялся. Налаживалось управление частями и соединениями.

   — Первый залп,— рассказывает бывший начальник штаба оперативной группы Б. А. Юсупов,— в те дни пришлось дать на себя. Я выехал вперед, чтобы наметить цель для залпа. Враг наступал. Наш передний край фашисты вот-вот могли прорвать. Поэтому пришлось вызвать огонь батареи на себя на расстояние 4 километров. А другая батарея била по расположению врага на полную дальность — 8 километров. Мы хотели любой ценой задержать наступление противника по Минскому шоссе в районе Гжатска.

К моменту введения в Москве осадного положения — 20 октября на Западном фронте по указанию Верховного главнокомандования была осуществлена боевая проверка частей PC.

О ее результатах Военный совет Западного фронта доносил в Государственный Комитет Обороны:

«20 октября 1941 года проверили расположение, группировку и действия дивизионов PC... Результат:

а) на фронте 16-й армии с 316-й стрелковой дивизией (ею командовал в то время прославленный генерал И. В. Панфилов. — Ред.) действовали два дивизиона по местам сосредоточения танков и мотопехоты противника в районе Осташево, Милованье, Становище. Танки и мотопехота... повернули в западном направлении;

б) на фронте 5-й армии — в Можайском направлении действовали три дивизиона. Произвели три залпа по скоплениям мотопехоты противника в Богородское, Ямская, Чертаново. Мотопехота рассеяна;

в) на фронте 43-й армии в районе деревни Воробьи действовали два дивизиона, произвели три залпа по пехоте и танкам противника... При продвижении нашей пехоты вперед на месте залпа обнаружили 83 вражеских трупа;

г) на фронте 49-й армии — в районе Алексин действовал один дивизион. Произвел залп по скоплению пехоты и огневым средствам противника. После залпа активные действия противник приостановил».

Как видим, на всех четырех участках фронта, откуда доносили в Москву о результатах боевых действий PC, результаты были одинаковые: противник повернул в западном направлении... Мотопехота рассеяна... После залпа противник активные действия приостановил...