Тихие гудки экрана дважды прерывали ужин. Дважды Делила удалялась в соседнюю комнату, чтобы ответить на звонок. После второго она вернулась к столу мрачная.

— Можешь больше не тревожиться о судьбе старика из «Жемчужной Реки», — сообщила она. — Он покончил самоубийством, в камере.

— Ох! — выдохнул Кастор. Ему и в голову не приходило, что даже осужденный может самостоятельно распорядиться своей жизнью. — Это печально.

— Да, Кастор, печально. Он был достойным человеком, — тихо сказала Делила.

Кастор помолчал, вспоминая старика. Почему инспектора полиции вдруг взволновала смерть преступника? А потом Кастор напрочь забыл о старом фермере из «Жемчужной Реки», потому что события сегодняшнего дня были куда интереснее — и день еще не кончился! Делила молча ковыряла еду, позволив Кастору поупражняться в красноречии. Потом, когда горничная собрала посуду, и вложив ее в моечную машину, удалилась, они пересели на впечатляющих размеров диван, устроились поудобнее друг против друга; инспектор Цзунг раскурила свою лакированную трубочку, а Кастор продолжал болтать. Он был рад такому случаю, потому что у него накопилась куча новостей и обо всем нужно было рассказать.

— Кажется, Многолицему я понравился, — похвалился он. — Он даже спросил, не соглашусь ли я с ним поработать. Как ты считаешь? Неплохая идея, по-моему, хотя работать с таким уродом, как Многолицый — удовольствие ниже… что?

Губы Делилы тронула улыбка, но лишь чуть-чуть.

— Только не с «Многолицым», — поправила она, — а с Фунгом Босьеном, высшим партийным работником. А словечко «урод» тебе лучше позабыть, совсем.

— О, дьявол! — пренебрежительно бросил Кастор. — К чему формальности, Делила! — Улыбку затянуло ледяной корочкой, и он испуганно решил, что перегнул слегка палку. — Да, ты права, конечно, — поспешно добавил он. — К власти человек обязан относиться с уважением. Но, все-таки, я ему пришёлся по вкусу, честное слово! Одной из его составляющих, по крайней мере. Как ты считаешь, я могу с ним сработаться? Завтра утром назначена встреча. Ты подвезешь меня к университету?

— Конечно, — сказала Делила, пристально глядя на него.

— Но разговаривать с ним — тяжкий труд! Особенно, если он волнуется. Они все начинают говорить одновременно… а человек он вспыльчивый, как я понял… — Кастор хлопнул себя ладонью по лбу. — Чуть не забыл! Я просмотрел свое собственное личное дело. Оказывается, для работы в обсерватории образования у меня достаточно. Если бы Многолицый замолвил словечко…

— Зачем тебе обсерватория? Телескоп — всего лишь инструмент. Если бы ты хотел управлять фермой, ты ведь не стремился бы заменить плуг?

Кастор озадаченно заморгал.

— То есть?

— Если Фунг Босьен может тебе помочь с переводом в обсерваторию, он с такой же легкостью устроит тебя в университет.

Кастор резко выпрямился, у него даже дух захватило.

— В университет?

— Почему бы и нет?

— У него такие связи?

Делила лишь рассмеялась в ответ. Разумеется, у Многолицего были связи, и он мог добиться, чтобы Кастора приняли. А вдруг он в самом деле поможет? Вдруг мечта всей его жизни, вдохновлявшая и мучившая его, осуществится — и только потому, что по воле слепого случая одним дождливым днем, посреди рисового поля, он, Кастор, споткнулся о голову убитого человека?

Он заметил, что инспектор Цзунг смотрит на него с улыбкой, почти ласковой, и взял себя в руки.

— Забыл! — воскликнул он. — У меня для тебя подарок!

Цзунг Делила, несмотря на всю свою выдержку, не смогла скрыть изумления.

— Подарок? Для меня?

— Мне разрешили поработать на терминале, — объяснил он, поднялся и принялся рыться в рюкзаке и… — можно я экран включу?., и я вспомнил наш разговор вчера вечером… — Он присел перед небольшим комнатным экраном, ознакомился с клавиатурой, включил режим воспроизведения. — Университетский терминал может все! Через «Скайуотч» и ФАИ ничего выяснить не удалось, зато на отделении астрономии я отыскал нужные снимки… включая даже данные с большого телескопа в Лхасе и с парочки индийских. Вот я и совместил самые удачные радарные показания, ввел поправку на вращение и масштаб — объект движется в нашу сторону… и программа отобрала для меня самые четкие детали… просто, как дважды два четыре, — похвастался он, хотя это не соответствовало истине, и нажал клавишу. На экране возникло изображение загадочного объекта, окруженного чернотой, на фоне которой рассыпались ослепительно-белые точки.

Это был космический корабль.

Цзунг Делила смотрела на экран.

— Но там не может быть наших кораблей, — сказала она. Голос у нее почему-то сел.

— Вот именно! Здорово, правда? — Кастор сиял от восторга.

Утром небо приятно голубело, ветерок с Залива был свеж — запаха бензина почти не было слышно, и даже густой поток автомашин на улицах Нового Орлеана уже не представлял для Кастора пугающей головоломки. Мелкинс Кастор быстро приспосабливался к жизни в большом городе, с каждым днем становился на порядок увереннее в своих силах и умениях. Даже по пути в кабинет Многолицего он ни разу не заблудился. Безошибочно определяя направление, он прошагал к нужному корпусу, поднялся на нужный этаж, отыскал нужную комнату. Утро было омрачено только одной небольшой неприятностью — Многолицего в кабинете не было. Его даже не ждали.

Так объяснила Кастору преданная секретарша профессору Когда Кастор вошел в приемную, она бесцельно тыкала в экран стержнем курсора. Выяснилось, что высший партийный работник Фунг Босьен не удосужился поставить ее в известность о встрече с Мелкинсом Кастором. Но секретарша удивления не выразила, и даже не извинилась. Похоже, подобное было в порядке вещей.

— С профессором такое бывает, Мелкинс. К профессору нужно приспособиться, — рассеянно пробормотала она, не отрывая глаз от экрана.

Вытянув шею, Кастор ухватил краем глаза кусочек изображения. Секретарша играла с компьютером в го. Сделав ход, она добавила:

— После очередного импланта профессор некоторое время приходит в себя.

— Разве ему сделали новую пересадку? Я не знал.

— О, да. Пять недель тому назад. Думаете, он всегда такой непредсказуемый? Разве я смогла бы у него работать? — Она покачала головой, с отвращением рассматривая ситуацию на экране. Наверное, предположил Кастор, компьютер ее обставил. Секретарша швырнула курсор на стол и поинтересовалась:

— Вы ели?

— Простите?

— Завтракали? Понимаете? — Она показала. — Кушать, жевать, глотать? Нет? Тащите стул поближе, сейчас закажем супу с рисом.

Честное слово, женщина очень дружелюбно с ним держалась! Она вызвала факультетскую столовую, заказала еду и, ожидая, пока доставят заказ, удобно устроилась в своем кресле, положив ноги на стол и оценивающе глядя на Кастора.

— Итак, юноша, вы хотели бы работать с профессором, как я понимаю?

Кастор кивнул.

— Но вы не уверены, сработаетесь ли вы с ним, сумеете ли приспособиться к его сумасшедшим выкрутасам, не так ли? Не тревожьтесь напрасно. Сейчас баланс его личности нарушен. Каждый раз, когда появляется новичок, они ссорятся… такая идет грызня, ужас! Но потом все возвращается на круги своя. — В приемную вошел служитель из факультетского клуба, и секретарша объяснила, куда поставить подносы.

— Ешьте! — велела она Кастору. — И можете задавать мне тем временем вопросы.

Кастор уже подцепил палочками немного риса, но рука его замерла на полпути ко рту. Он смотрел, как женщина ловко расправляется с рисом и супом, мысленно оформляя вопрос.

— Гм… мозг профессора содержит сознания нескольких личностей. Это что-то вроде шизофрении, расщепления сознания?

— Ни в коем случае. Расщепление сознания — или как выражаются коллеги профессора Фунга, «многостороннее расстройство целостности личности» — это из области психиатрии. Это травма, как правило, полученная в детстве, которая так или иначе вызывает уход от действительности. Но все голоса, все лица профессора — не иллюзия, они реальны.