— Да, так понятнее, но, по-моему, мы не должны этого делать. — Только бы он не заметил, как задрожали ее руки, и не услышал, как бешено заколотилось сердце.

— Почему?

— Ну, я редко хожу на свидания. — «А точнее сказать, в последнее время и вовсе никуда не хожу», — добавила она про себя.

— Вот и хорошо, мне нравятся разборчивые женщины, особенно когда они выбирают меня, — Джесси не собирался отступать. Ему не хотелось сейчас разбираться в своих чувствах, но почему-то для него очень важно еще раз встретиться с Ренни. И как можно скорее.

— Все слишком быстро, Джесси, я так не умею. Мне нужно подумать.

— Ладно, тогда подумайте заодно и об этом.

Прежде чем Ренни успела сообразить, он уже обнял ее, крепко прижал к груди и нагнулся с явным намерением поцеловать. Ренни открыла рот, чтобы запротестовать, и он немедленно воспользовался такой чудесной возможностью.

Ей казалось, что она не сможет пошевелиться, но ее руки сами обвились вокруг его шеи, тело предательски льнуло к нему, губы с радостью принимали ласки.

Джесси услышал шум автомобиля и с сожалением прервал поцелуй. Если бы не машина, он бы не справился с охватившим его желанием и приложил бы все старания, чтобы увлечь ее в дом и завершить начатое. Только Ренни не из таких женщин, это точно. Пусть она простила бы его, но, случись подобное, никогда не простила бы себя.

Он улыбнулся и произнес немного нетвердым голосом:

— Кажется, нам обоим есть о чем подумать, — улыбнулся он. — К примеру, о том, чтобы принять холодный душ.

На лице Ренни было написано раскаяние.

— Послушайте, дорогая, мы же взрослые люди, и совершенно естественно, когда двое взрослых людей целуются, если это доставляет им удовольствие.

Ренни наконец улыбнулась. Ей тоже приятен этот поцелуй. Другого, столь нежного и возбуждающего, она не припомнит. Именно это ее и пугало.

Отойдя на безопасное расстояние, она встала у открытой двери.

— Спасибо, что проводили меня, Джесси. Спокойной ночи, — сказала она, понимая, что ее быстрая речь и желание захлопнуть дверь яснее любых слов говорят о ее чувствах.

Джесси все понял и улыбнулся:

— Спокойной ночи, Ренни. До свидания. До завтра.

Та отметила ударение, которое он сделал на последних словах. Ну и ладно, пусть думает что хочет. А завтра, отдохнувшая, при ярком свете дня она сможет противостоять его чарам и справится со всеми уловками Джесси Дэниельса.

У нее и в помине не было качеств, присущих всем женщинам и большинству мужчин, поэтому ей чужды любимые многими игры: флирт, кокетство, соблазнение. Иногда она сожалела, что не может быть для Робина такой женой, какой, по его мнению, должна быть. Но еще больше ее огорчало то, что они с Робином все меньше понимают друг друга. В конце концов она стала ловить себя на мысли, что совсем не знает человека, за которого вышла замуж, и, если бы обширный инфаркт не положил конец их браку, развод оказался бы неизбежным.

Но Робин умер, и теперь слишком поздно обвинять друг друга. Она всегда старалась вспоминать только хорошее в их семейной жизни. Кроме тогo, у нее есть Бекки. Она взяла от родителей лучшее, и получилась смышленая, очаровательная малышка. Хотя, пожалуй, она уже не такая маленькая, сейчас ей восемь.

В эту минуту Ренни услышала, как к дому подъехала машина. Вернулись свекровь и Бекки. Несмотря на проблемы с мужем, Ренни осталась в прекрасных отношениях с Медлин Сойер, ценила все, что та делала для них с Бекки. Три женщины, если считать Бекки, жили в своем маленьком уютном мире, прекрасно обходясь без мужчин.

Ренни отмела странным образом забредшую ей в голову мысль о том, что неплохо, если бы в ее жизни появился мужчина вроде Джесси. Она решительно открыла дверь, чтобы встретить свекровь и дочку. Ей не хотелось, чтобы они заметили ее душевное смятение.

Утренняя спешка благополучно закончилась, и племянницы отправились в школу. Джесси впервые столкнулся с приготовлением школьных завтраков, но сумел уговорить девочек есть не только печенье и чипсы. Бриттани все утро убеждала его, что это их обычная еда, однако, не поддавшись на ее заверения, он выдал им яблоки и бутерброды. Конечно, вряд ли они притронутся к чему-нибудь, кроме чипсов и печенья, но Джесси по крайней мере приложил все усилия.

После завтрака он загрузил тарелки в посудомоечную машину, достал из морозильника цыпленка, чтобы разморозить к обеду, и даже устроил небольшую стирку. Он готов был делать что угодно, только бы не заниматься Конфетами. Джесси называл их с большой буквы, словно они вели собственную таинственную жизнь. Он их боялся. Вдруг случится невероятное, Конфеты в гараже начнут размножаться, а потом шоколадный мутант нападет на всех обитателей дома и уничтожит их?

Джесси усмехнулся этим странным мыслям и покорно, с сознанием долга, взял папку с аккуратной надписью «Конфеты. Склад», которую обнаружил у Вики на столе. Налив себе чашку крепкого кофе, он уселся за кухонный стол и положил длинные ноги на стул с высокой лубовой спинкой.

Джесси просмотрел одну страницу и тут же отвлекся. Эта кухня была его любимым местом. Уже давным-давно он решил, что некоторые кухни обладают каким-то необъяснимым свойством и потому становятся главным помещением в доме, его центром. Кухня Вики обладала этим свойством в избытке.

У Джесси вообще не было кухни, а у Ванессы, его приятельницы, с которой они изредка встречались, кухня буквально напичкана всей известной современному человеку техникой. Однако ни кофеварка-эспрессо, ни микроволновая печь не могли создать в ее квартире эту непередаваемую атмосферу уюта и покоя.

Почему-то Джесси подумалось, что на кухне у Ренни всегда стоит блюдо с домашними булочками, а рисунки ее дочери украшают стены, даже если не слишком вяжутся с общим стилем. Наверное, в ощущении того, что люди значат для хозяев дома гораздо больше, чем вещи или порядок, и заключалось то необъяснимое свойство кухни.

Ребенок, у которого в карманах нет ничего, кроме ветра делает вид, что его не интересуют всякие глупости и гордо отворачивается от витрины магазина игрушек. Джесси часто поступал также. Он сжился с мыслью, что, видимо, несет в себе некий изъян или даже порок, который мешает ему жениться, и потому старался быть рядом с дружным семейством брата, впитать как можно больше тепла.

Титаническим усилием Джесси заставил себя вновь заняться конфетами. Сегодня вторник. Значит, у него есть время до четверга, чтобы подготовить все конфеты к вывозу. Но если возникнут проблемы, тоже неплохо. Даже наоборот. У него будет предлог навестить Ренни.

Но в любом случае они увидятся сегодня вечером, на этом жутком мероприятии — концерте. Он прямо вздрогнул, представив, что его ждет.

Вытерев и без того чистый кухонный стол, Ренни осмотрелась. К чему бы еще приложить руки? А то они сами тянутся к трубке. Четырежды за сегодняшнее утро она оказывалась у ярко-красного аппарата, сгорая от желания узнать, не нужна ли Джесси ее помощь.

Слишком много лет она жила, делая вид, что счастлива в браке, хватит притворяться и обманывать себя. Джесси отлично справится с любым делом, она просто ищет предлог, чтобы снова его увидеть. Ей хотелось знать, почувствует ли она то же влечение днем или на нее так подействовали сказочно красивый закат и волшебный свет луны?

Какая глупость! Она, взрослая женщина, и к тому же мать, трепещет при виде красивого лица, словно глупая девчонка.

Ренни отвернулась от телефона, но не успела сделать и шагу, как тот зазвонил. Она заставила себя выждать и только после третьего звонка сняла трубку.

— Алло, — спокойно и ласково произнесла она.

— Доброе утро, Ренни. Как спалось?

— Отлично, — солгала она.

— Значит, вы провели ночь гораздо лучше меня, — усмехнулся Джесси и тихо, отчего слова прозвучали многозначительно и интимно, спросил: — А знаете, почему я так плохо спал?

— Пожалуй, мне лучше остаться в неведении. — Голос Ренни предательски дрогнул.