— Почему нет?

— Потому что я люблю тебя и хочу остаться с тобой.

— Несмотря... несмотря на то, что сейчас всё не так, как тогда, когда мы с тобой начали встречаться?

— Или, может быть, именно поэтому. — Он осторожно поменял позу и вздрогнул.

— Это не могло всегда быть так, как в первые дни. Отношения меняются. Люди меняются. И пока они меняются вместе, всё в порядке. Я буду честен, в глубине души мне хотелось бы, чтобы всё было так же захватывающе, как раньше. Но с другой стороны, я люблю, когда мы с тобой в обнимку смотрим телик.

— Она красивее меня. И намного стройнее.

Ей хотелось, чтобы Рис сказал, что она красивее Люси, что она стройнее Люси, но она понимала, что это будет ложью, и если она чего-то и хотела в этот момент – так это правды о том, что сейчас с ними происходит.

— У меня есть ощущение, что ты работаешь с парнями, которые красивее и стройнее меня, — наконец произнёс он. — Но никто не меняет своих партнёров на других, получше. Никогда, если они хотят, чтобы им доверяли.

— О, Рис...

— О, чёрт!

— В чём дело?

— Я только что задумался, как, чёрт возьми, я буду бриться следующие несколько недель.

— Где Оуэн?

Тошико подняла взгляд от экранов, которые отображали данные с трёх компьютеров, работавших одновременно.

— Думаю, он кормит пленницу, — сказала она.

Джек сидел в своём кабинете, отделённом от остальной части Хаба пыльной стеклянной перегородкой.

— Мне кажется, или он и правда проводит много времени с той девицей? Это не может быть нормальным.

Тошико занимала та же мысль, но она не собиралась выдавать Оуэна. Если, конечно, была причина для этого.

— Она очень голодна, — ответила Тошико. — Оуэн очень прилежно снабжал её пищей. Думаю, он даже делал разные заказы, чтобы «Jubilee» не показалось подозрительным количество еды, которую мы покупаем.

За стеклом виднелись лишь очертания Джека.

— Скажи ему, чтобы он пришёл сюда, когда вернётся. Мне нужно, чтобы он пошёл домой к Гвен.

Тошико встала и подошла к дверям, обеспокоенная.

— С Гвен всё в порядке?

Джек поднял на неё взгляд со своего места. Он сидел, забросив ноги на стол. Перед ним в ряд вдоль дальнего края лежали яблоки. Некоторые из них были зелёными, некоторые — красными, некоторые – пыльно-серыми. Одни были большими, другие – маленькими. Хотя все они определённо были яблоками.

— Её парень, очевидно, подвергся нападению со стороны одной из этих женщин, страдающих крайней степенью булимии, — сказал он. — У них там девица без сознания. Я хочу, чтобы Оуэн поехал туда, чтобы забрать её. Пока он будет этим заниматься, я хочу, чтобы он оценил, как много знает её бойфренд. Возможно, нам придётся что-нибудь с ним сделать.

— Могу я кое-что спросить?

— Только если это вопрос не по тригонометрии. Я дерьмово знаю тригонометрию.

— Зачем тебе все эти яблоки на столе?

Джек внимательно посмотрел на Тошико, потом на ряд фруктов.

— Это эксперимент, — сказал он.

— Какой эксперимент?

— Всё это – яблоки, верно? Тошико пожала плечами.

— Они должны быть яблоками, да.

— Разные сорта, да?

— Да.

Джек стал указывать на яблоки по очереди:

— «Пепин Святого Эдмунда», «Хозяюшка», «Кошачья Голова», «Пепин Рибстона», «Эшмидз Кернел», «Грушевое Маннингтона», «Лоджморское Несравненное», «Пепин Алый»[50].

— Поверю на слово.

— Так что делает их яблоками? Почему это именно яблоки, а не что-то другое? Тошико покачала головой.

— Я не понимаю.

— Все эти яблоки отличаются друг от друга. Они выглядят по-разному. Они разные, когда ты их кусаешь. Но всё это яблоки, и мы знаем, что это яблоки. Знаешь, бывают груши, которые с виду больше похожи на яблоки, чем некоторые другие яблоки, но они не яблоки: они груши. Но как мы можем их различить?

— Джек, возможно, тебе следует отдохнуть.

Он вздохнул и продолжал, словно она ничего не сказала:

— Столько разнообразия. Вот за что я люблю эту планету. Тысячи разновидностей яблок – без всякой разумной на то причины. То же самое с грушами. Проблема в том, что они вымирают. Людям не нравятся серые яблоки, или маленькие яблоки, или яблоки, покрытые бугорками. Они хотят, чтобы все яблоки были одного размера и одного оттенка зелёного цвета. Неважно, каковы они на вкус. Пройдёт ещё несколько лет, и ты сможешь купить только «Оранжевый Пепин Кокса» или «Голден Делишес»[51], и тебе сложно будет отличить их друг от друга.

— Я думаю...

— Это как долгоносики. Они не люди. Вопрос в том, почему они не люди. Они едят, как мы, они носят одежду, как мы, и ночью на тёмной улице долгоносика легко принять за человека. Фактически, на улицах Кардиффа я видел людей, которые были меньше похожи на людей, чем долгоносики. Тогда как нам их различить? И эта девушка внизу – Марианна. Она человек, но ест, как долгоносик. К какому виду её отнести?

— Джек...

Он посмотрел на неё, и в его лице было что-то почти трагическое.

— Не волнуйся за меня, Тош. Яблоки – всего лишь признак того, что надвигается. Я видел будущее, и там всё кажется одинаковым что на вид, что на вкус. — Тень ушла, и он снова стал тем старым добрым Джеком, которого она знала с тех пор, как он нашёл её в Лондоне и пригласил присоединиться к Торчвуду. — Прости. Я просто веду себя глупо. Дай мне знать, если Оуэн появится. — Это было намёком на то, что разговор окончен, и Тошико повернулась, чтобы уйти. Как только она удалилась, Джек протянул руку, взял первое яблоко в ряду и с сочным хрустом откусил кусок.

— Лимонное, — сказал он.

Тошико вернулась на своё рабочее место. Она села как раз в тот момент, когда Джек вгрызся в очередное яблоко.

— Сладкое, сочное, с привкусом манго.

Абстрагируясь от доносящегося из кабинета хруста, Тошико повернулась к экранам. На первом показывалась работа различных вирусов, которые она запустила в интернет, чтобы создать электронный след Марианны Тилл, показывающий, что она направилась на Ибицу, в то время как на самом деле она сидела в камерах Торчвуда. Это была обычная работа, и Тошико не обращала на неё особого внимания после того, как начала процесс.

Второй экран покрывали потоки мерцающих чисел. Там шла обработка ультразвуковых исследований, которые провёл с Марианной Оуэн; данные фильтровались, связывались и объединялись в когерентное целое. Для этого требовалось время, но похоже было, что это должно было превратиться в полезную подборку изображений.

Третий экран интересовал её больше всего. Он не имел никакого отношения ни к Марианне Тилл, ни к мёртвым долгоносикам, ни к неожиданным приступам голода. Он показывал внутреннюю часть одного из почти биологических инопланетных устройств, которые Тошико обнаружила с помощью Йанто в архивах Торчвуда; это устройство было братом тому, которое команда Торчвуда нашла на месте убийства в кардиффском ночном клубе.

Устройство спокойно лежало на столе в пределах досягаемости нескольких датчиков. Оно было похоже на что-то вроде увеличенного листка клевера: три закруглённых лепестка размером с апельсин, но плоских, соединялись, образуя стебель чуть ниже места стыка. Стебель казался Тошико чем-то вроде рукоятки, что давало ей подсказку относительно размеров и формы рук, которые могли бы за неё держаться. При условии, что это действительно было рукояткой, и при условии, что она соответствовала её руке так же, как рукам инопланетных пользователей, выходило, что один из лепестков мог бы отражать или принимать какую-либо энергию, в то время как в другие могли быть встроены средства обработки, или энергетические ячейки, или что-нибудь ещё.

На основании поверхностного исследования прибора Тошико вывела теорию о том, что он отражает электрические заряды в коротком и среднем диапазоне. Устройство содержало что-то вроде маломощного лазера, который, как она подозревала, был разработан для того, чтобы ионизировать воздух по прямой линии. Тогда электрический заряд был бы отражён вдоль линии ионизированного воздуха, воздействуя на что-либо в дальнем её конце. Возможно, это было оружие, возможно – сексуальная игрушка; Тошико не была уверена. Впрочем, она не была уверена, что её это интересует. В данный момент её интриговало подозрение о том, что внутри устройства может быть ещё одна скрытая картинка.