— Что?.. Я… Про-кля-тье… Вы еще… еще пожалеете… — Язык Нармо заметно заплетался, словно на него накатило нежданное похмелье, однако он успел уклониться от стремительной атаки, хотя едва не рухнул под действием зачарованного сна. Раджед попытался атаковать, однако напоролся на блок из когтей, Нармо, преодолевая дурман, вложив в голос всю мыслимую и немыслимую ненависть, выплюнул:

— Ты — разрушитель Эйлиса!

И с этими словами свободной рукой распорол ткань пространства, затягивая себя в портал. Похоже, в яшмовой башне или ином пункте назначения стояло что-то вроде магнита, который по условному сигналу немедленно уносил к себе чародея. Раджед при всей его стремительности не успел атаковать, только негромко выругался, топнув ногой. Да еще в ушах звенело последнее восклицание врага: «разрушитель-разрушитель-разрушитель», — вряд ли оно имело смысл, но произнесено было слишком искреннее. Для пропитанного ложью создания — особенно.

— Ты сделал это! — Раджед радостно подскочил к Инаи, одобрительно хлопнув его по плечам.

— Благодаря тебе, льор Раджед! — льор тяжело и часто дышал от пережитого стресса, но на щеках его появился живой румянец, а на губах играла улыбка первой победы. Однако проклятый стервятник не позволил в полной мере порадоваться.

Только Нармо скрылся в портале, как всю башню сотрясло. Толстые стены, массивные арочные своды и тяжелые колонны поразил внезапный приступ лихорадки с ознобом. Инаи отлетел обратно к статуе, которая, грустно треснув, раскололась надвое, отчего льор оказался придавлен одним из обломков. Раджед устоял на ногах и поспешил на помощь вновь опешившему мальчишке, который причитал:

— Что он сделал?! Моя башня… Мои сонные чары!

— Похоже, он заложил заклятье уничтожения в подземельях, иссякни его яшма! Иссякни дымчатые топазы! Чтоб им обоим окаменеть! — прошипел Раджед, который сокрушался не столько из-за воцарявшегося повсюду хаоса, сколько при взгляде на Инаи, который метался по комнате, вырывая волосы с завываниями:

— Все рушится!

— Инаи! Надо уходить! — решительно схватил его за руку Раджед.

Инаи безропотно последовал за старшим товарищем, однако спуститься оказалось не так-то легко. Чары башни лопались и перенаправлялись вместе с остальными разрушениям, искореженные, бесполезно-опасные. Пару раз едва не накрывало сонной волной самого же хозяина, но талисман выбрасывал защитное поле. Раджед же тем временем работал над уничтожением преград, рассекая когтями завалы. Казалось, что кристальный мир из снов вырвался в реальность, обволок ее своими нелогичными закономерностями и рушился под ручищей беспощадного великана, на этот раз незримого.

Раджед почти не различал, через какие завалы прокладывает путь. И среди воцарившегося хаоса колыханием острых струн, напоминавших пронзительный крик скрипки, доносился звон сотен разбивающихся иллюзорных миров — вся великолепная коллекция заигравшегося в творца Инаи Ритцовы. Хозяин башни бежал, зажимая уши, наверное, чтобы не слышать весь этот гвалт, который пожирал его прошлую размеренную жизнь. Его дом — то последнее, что осталось в память о родителях — рушился с непростительной скоростью. Но все же важнее живые. Важнее всех коллекций и творений. Раджед понял это недавно, но, казалось, это осознание выплавило клеймо на ожившем сердце. Поэтому он бережно вел цаворитового чародея, хотя сам едва ли догадывался, куда двигаться.

— Где выход?

— Там… внизу…

— Понял, мы там заходили.

«Только бы с Олугдом все было в порядке», — вспомнил о другом неопытном льоре Раджед. Снаружи могла придавить магия или случайный обломок, сорвавшийся с вершины башни.

Путь лежал через перекореженные лестницы, залы и длинные переходы, пол и потолок кое-где почти поменялись местами, а башню все сотрясало в агонии.

— Прыгай!

— Я… Я боюсь! Я так низко еще не спускался! — всхлипывал без слез Инаи, однако же шел. Нытик нытиком, но действовал правильно, команды понимал, не впадая в панику. Только стушевался перед рухнувшей лестницей. Янтарный-то чародей легким леопардом скользнул вниз, даже не заметив высоты.

— Прыгай! И с открытыми глазами! Быстро! — приказал Раджед, а уж отдавать убедительно приказы он научился. Инаи, который до того пугливо зажмурился, послушался и двинулся вперед неуклюжим воздушным шариком. Издав неопределенное «ух!», он благополучно приземлился, отряхивая колени.

Оставалось совсем недалеко до заветного освобождения из каменного плена. Твердыня, что долгие годы давала защиту, в считанные секунды превращалась в смертоносную западню. Чем выше башня, тем страшнее падать. Чем больше камней, тем тяжелее придавит.

Однако же льорам повезло, они вырвались вперед по галерее со стрельчатыми потолками, в конце которой уже маячил заветный выход. Тут и там валялись раздробленные статуи прекрасных русалок, они проводили хозяина башни прощальными застывшими взглядами каменных глаз. И звон расколотых сонных миров затих навсегда, погребенный под окончательно обвалившейся башней, которая еще раз вздрогнула напоследок и замерла бесформенной грудой камней, слившись с гористым пейзажем льората.

Инаи и Раджед застыли на краю локальной катастрофы. Раджед все еще крепко сжимал вспотевшую руку мальчишки, однако быстро пришел в себя, вспоминая об Олугде. Однако опасения не оправдались: возле развалин их уже встречали крайне обеспокоенные товарищи.

— Вы в порядке? — спросил Раджед, внимательно рассматривая Олугда и Сарнибу.

— Да! — кивнул малахитовый льор. — Как только башня начала рушится, ее защитные чары свернулись. Так что мы только немного замерзли. Что ж, — он улыбнулся. — Кажется, в моей башне прибавится народу.

Однако Инаи ничего не слышал, глядя неподвижно на обломки, бесконечно повторяя:

— Все разрушилось… Все пошло прахом.

— Не ной. Ты хотя бы сохранил талисман! — обнадеживающе хлопнул его по плечу Олугд, хотя сам лишился и дома, и камня. Как заметил Раджед, цирконовый чародей научился не только жить без реликвии, но и использовать магию. Однако Инаи волновали вовсе не его разрушенные шедевры, он порывисто обернулся, решительно сдвигая светлые брови:

— Да не в том дело! У меня в четырех деревнях еще ячед живой был! Они теперь окаменеют!

Остальные льоры удивились, переглянувшись. Раджед-то считал, что этот медлительный потомок древнего рода печется только о своем комфорте, однако оказалось, что только в его владениях неведомой силой уцелели последние живые люди Эйлиса. Он искреннее переживал за их судьбу, как хороший и добрый правитель.

— Мы заберем в малахитовую башню, — заверил Сарнибу. — Показывай дорогу к этим деревням.

— Как ты сохранил их? Как? — оживился Олугд, в его глазах зажегся ненормальный блеск.

— Не знаю… Это от родителей осталась магия, — по-старому невнятно пробормотал Инаи. — Ячед… Они все в полудреме, как и я, зато живые, а не каменные.

— Значит, это реально, — восхищенно воскликнул Олугд, озаренной новой надеждой. Разубеждать его никто не решился, хотя и Сарнибу, и Раджед понимали: одно дело не дать окаменеть, а другое — вернуть к жизни то, что уже застыло.

Еще около двух часов потратили, чтобы перенести в малахитовую башню обнаружившийся в полуразваленных домишках ячед. Раджед с огромным удивлением рассматривал живых людей Эйлиса, словно никогда их не встречал. Впрочем, не встречал, почти не видел вблизи, только теперь замечая, как бедно жил простой народ, как убоги и тесны их жилища. Домотканые серые рубахи да штаны, одинаковые у женщин и мужчин угнетали единообразием, точно тюремная форма. А они — властители мира, чародеи — не позволяли народу развиваться, получать знания, учиться, строить города, как на Земле.

Почему? Чего так боялись предки? Обычных людей? Запугивали их громадами недоступных башен, жестоко подавляли малейшие искры недовольства, выстраивали мифы. Раджед после всех впечатлений слишком долгого дня отчетливо ощутил еще одну загадку, которая касалась истории его мира. Когда возникли династии льоров? И что было до них? Если у королей и простых людей рождались дети — Нармо тому подтверждение — значит, они принадлежали к одному виду, к единому человеческому роду. Раджед мысленно отметил еще один неразгаданный вопрос, пока переносил в портал одного за другим полусонных людей.