— Неужели Анатолий что-то от меня скрывал?

— Только ради твоего спокойствия. Вспомни, как мой Илья скрывал, что он из ревности шантажировал бывшую жену…

— Когда это было! — воскликнула Ангелина. — При царе Горохе. Кто в молодости не совершал ошибок… Зато теперь Голубев стопроцентный джентльмен. Тебе очень повезло, Катюха…

— А как тебе повезло! — поддержала восхваление мужчин Катя. — Он пылинки готов с тебя сдувать. Когда мы тебя ждали, он так волновался, так волновался, места себе не находил! Если честно, — хихикнула она, — когда я впервые увидела Толика, он мне так понравился…

— Дуреха влюбчивая.

— Что есть, то есть, — призналась Катя. — Но теперь я ни-ни, кремень. Ни на кого даже одним глазком не взгляну, — клялась она, провожая взглядом прошедшего мимо коренастого блондина.

— Горбатого могила исправит, — вздохнула Ангелина, вынося ей безапелляционный приговор.

— А? — очнулась от кратковременного наваждения Катя. — Ты что-то сказала! Я не расслышала.

— Я говорю, джентльмены наши куда-то запропастились. Сделай одолжение, выйди на улицу, поторопи их, а то я от холода окоченею.

— А зачем нам здесь мыкаться, — сообразила Катя. — На соседней улице припаркован наш «мерседес», я подгоню машину, свезу тебя переодеться, а с джентльменами встретимся в ресторане. Пусть они спокойненько дела утрясают, водителей освобождают, детали происшествия выясняют, на то они и мужчины.

— Боюсь, Анатолий обидится.

— Не бойся, — лукаво подмигнула Катя. — Я все улажу.

В такие минуты Ангелина благодарила судьбу за то, что у нее есть верная подруга, которая сама, без уговоров, вызвалась помочь. Когда за Катей закрылась дверь, истерзанная невеста вжалась в стену, чтобы не слишком выделяться своим необычным видом на фоне нарядной публики. Уставшая от передряг, она закрыла глаза, мечтая о теплой ванне, таблетке аспирина и чашке горячего кофе с коньяком.

Но видно этому дню суждено было стать самым черным днем в ее жизни, потому что через секунду Катя вбежала обратно, плачущая и всклокоченная, с криками: «Беда, беда!»

Ангелина, превозмогая боль, кинулась за ней. Они выскочили на улицу и увидели виляющий зад отъезжавшего на большой скорости лимузина. На асфальте, скрючившись, как эмбрион, лежал Голубев. По его виску стекала струйка крови, окрашивая в красный цвет снежное месиво. Катя упала перед мужем на колени и заголосила, точно по покойнику. Переборов подступившую к горлу тошноту, Ангелина положила руку на шею Илье и прощупала бьющийся пульс.

— Не реви. Он жив. Подними его голову и положи на колени. Что же здесь произошло? — отирая с лица хлопья мокрого снега, Ангелина осматривала место происшествия. — И где Анатолий?

— Он… он… — сквозь всхлипы пыталась выговорить Катя. — Он в лимузине. Когда я вышла, Илья уже лежал на асфальте, а Толика двое мужчин в форме гаишников запихивали в лимузин.

— Милая, не вопи мне в ухо, — простонал Голубев, приходя в сознание.

— Жив, жив, жив, — щебетала Катя, звонко чмокая его в губы. — Родной, любимый, ты жив… Какое счастье!

— Что с Толяном?

Илья потряс головой, приподнялся и сел, поддерживаемый женой.

— Мы думали, что ты все видел, — Ангелину трясло, точно в лихорадке.

— Что с Толяном? — Илья вскочил на ноги.

— Его увезли в лимузине, — всхлипывая, объяснила Катя.

— Твари! — выругался Голубев, обхватывая руками голову. — Я к багажнику наклонился, а они со спины подкрались. Я обернулся — и мне в грудь электрошокером ткнули. Меня сразу вырубило, наверное, виском о поребрик стукнулся.

— Все! Доигрались! Я звоню в милицию, — мертвенно бледная Ангелина нажимала кнопки на своем мобильнике, забыв о том, что он не работает. — Черт! Черт! — в бессильной ярости она швырнула бесполезную трубку на асфальт.

Кварк! Пластмассовый корпус лопнул и раскололся, микросхемы на коротких цветных проводках вывалились наружу. Словно издеваясь, молчащий мобильник начал прокручивать весь запас имеющихся мелодий, и первой в списке оказался полифоническая запись свадебного марша Мендельсона. Ангелина, как фурия, метнулась к разбитому мобильнику и добила его каблуком.

— Толяна давно увезли? — Голубев окончательно пришел в себя.

— Минуты три назад, — робко ответила Катя, оглядываясь на старшую подругу.

— Или четыре, — подтвердила Ангелина. — Поэтому нужно срочно действовать — ты же знаешь своего друга, он наверняка захочет лично рассчитаться с преступниками за сорванную свадьбу. Илья, звони в милицию. У тебя друзья по всему городу, пусть сообщат про лимузин на все посты ГАИ. Серебристая машина с кольцами на крыше…

— Ты абсолютна права. Но пока я выйду на нужных людей, пока они разыщут других нужных людей, пройдет уйма времени. А помощь Толяну нужна немедленно, его жизнь в опасности. Поэтому в милицию поедете вы с Катей, она знает, к кому нужно обратиться, а я попробую их нагнать. Здесь одностороннее движение, они не успели далеко улизнуть, а мне известна дорога покороче, через дворы. Катя, дай ключи от машины, — попросил он жену.

— Нет, нет, — Катя прижала к груди расшитую бисером сумочку. — Не дам! Ехать куда-то в таком состоянии — самоубийство! Ангелина, — она умоляюще посмотрела на подругу. — Скажи ему! Тебя он послушается.

— Илья, — менторским тоном начала Ангелина. — Ты никуда не поедешь! Хватит с нас одного экстремала. Ты нам здесь нужен…

— Цыц, бабы! Вы что совсем ополоумели?! Чтобы я, Илья Голубев, бросил друга в беде? Да никогда! Я ж сам себя уважать перестану!

— Илю-ю-юша, — плакала Катя. — Не на-а-адо…

— Дай ключи! — строго потребовал он.

— На! — Катя бросила сумочку в лицо мужа.

— Я люблю тебя, котенок, — Голубев вынул ключи, быстро чмокнул жену в щеку, повесил сумочку на ее плечо и побежал в переулок к припаркованному «мерседесу».

— Дурак! — выкрикнула вслед Катя. — Я тоже тебя люблю!

— Нет, Катенька, он не дурак, — улыбнулась Ангелина. — Он — джентльмен.

— Жаль только, что их джентльменство расхлебываем мы с тобой, — заметила подруга.

— Такая наша женская доля, — Ангелина обняла ее за плечи. — Давай-ка мы с тобой не будем выяснять сейчас кто прав, а кто виноват. Поехали в милицию, как Илья велел. Отыщем, где Анатолий припарковал «ауди» — и вперед!

— Угу, угу, — словно нахохлившийся совенок откликалась Катя, — «ауди» в том же переулке, что и «мерседес». А у тебя есть ключи от машины?

— Я всегда ношу в сумочке второй запасной ключ, а в кармане куртки — третий. Мы с Анатолием рассеянные, каждую неделю по ключу теряем. — Ангелина покопалась в своей сумочке и продемонстрировала подруге заветный ключ.

Покинутые своими джентльменами дамы направились к машине. Их одинокие фигурки: одна в длинном вечернем платье и норкой на плечах, а вторая в мужском пиджаке, нелепой полиэтиленовой юбочке и рваных кружевных чулках выглядели комично — но потешаться над ними было некому. В такую погоду, когда небо точно прорвало, и снег сыпался вперемешку с дождем, никто не стремился прогуляться по набережной. Даже проезжающие мимо водители уже не замечали необычную парочку, потерявшуюся в туманных питерских сумерках. Желтоглазые фонари, как ориентиры, обозначали проезжую часть, но в двух шагах от Дворца бракосочетания в переулке темень поглощала всех туда входящих.

— Ты знаешь, в чем преимущество курящих против некурящих? — спросила Катя, ощупывая носком туфли глубокую рытвину.

— Смотри под ноги и не болтай, — посоветовала ей Ангелина.

— Если бы ты или я курили, у нас бы хоть зажигалка имелась, — посетовала Катя.

— Стой! — скомандовала старшая подруга. — Ни шагу вперед.

— Там что, люк открытый? — Катя замерла на месте. — Ты так хорошо в темноте видишь?

— Нет. Конечно же, не вижу. Но сейчас откопаю зажигалку. Ага! Она зацепилась за подкладку в сумке. Узнаешь? — Ангелина щелкнула колесиком зажигалки, и Катя рассмотрела точную копию миниатюрного дамского кольта.