Джо Браун и Харка встретились еще раз. Харка сообщил, что он собрал около двадцати человек.

— Маловато, — сказал Браун, — а сколько дакота могут напасть?

— Не меньше сотни. — Харка говорил очень тихо. — Я хочу пойти на хитрость. У меня есть военный свисток. Я проникну в ряды нападающих. Ночью дакота не отличат меня от своих воинов, и я попробую их обмануть. Я дам сигнал свистком к наступлению раньше чем нужно, а когда они ворвутся в лагерь, дам сигнал отступить.

— Удастся ли?.. Впрочем, ты ставишь на карту свою жизнь.

— Попытка не повредит.

Харка исчез.

У самого большого колодца, рядом с гостиничным бараком, находились Моррис, Генри, Длинное Копье и присланные им на помощь трое мужчин. Они уже наполнили водой бочки и теперь спрятались в стороне так, что им хорошо были видны ближайшие бараки и палатки. Они слышали игру скрипача, громкие вопли пьяниц.

Но вот Длинное Копье, у которого и зрение и слух были лучше, чем у других, насторожился.

— Они приближаются…

Зловещий свист прорезал воздух, и тотчас же вспыхнула на крыше барака зажигательная стрела. В тот же момент севернее лагеря раздался свисток и сильный голос издал военный клич дакота:

— Хи-юп-юп-хийя!

И кругом раздались ответные крики:

— Хи-юп… хийя!

Музыка смолкла, стихли и крики.

Первый ожесточенный натиск врага с севера, по-видимому, имел успех. Несколько призрачных фигур показались из темноты. Нападающие бросились к колодцу и к большому бараку. Их вожак выбрался вперед. Генри и трое стоящих рядом с ним выстрелили. Вожак упал на землю и перевернулся. Бегущие за ним индейцы тоже упали.

— Первый ведь был Гарри… — сказал Длинное Копье.

— Они убили его!

Шайен, однако, разглядел, что Гарри поднялся и, догнав группу нападающих, вместе с ними оказался у барака, где только что смолкла музыка.

Когда дакота ворвались в барак, там завязалась невероятная схватка, казалось, что от воплей и криков обрушатся стены. Крыша барака ярко запылала.

— Гасить! — крикнул Генри.

Он уже хотел схватить ведро, как у колодца появился новый враг — индеец — с томагавком в руке. В его волосах были орлиные перья. Удар — и Генри упал.

Моррис увидел занесенный над его головой топор.

— Тачунка Витко! Я Волшебная Палочка! Перед тобой твой белый брат!

Томагавк замер — и тут же полетел в спину одного из убегающих защитников лагеря.

В бараке борьба была в разгаре. Браун видел, как дакота, открыв дверь, хлынули словно вода, прорвавшая плотину. Он узнал и Гарри, который вел их. При свете ламп индейцы поняли, что их вожак — их враг: Харка был единственным, у кого не было военной раскраски на лице.

Харка развернулся и ударил стоящего позади него дакота ножом.

— Койот и предатель! — закричали индейцы и бросились к нему.

На индейцев навалились белые. Дакота, не имеющие огнестрельного оружия, в тесной схватке не могли применить стрел. Блеснули ножи, взметнулись палицы, но раздались выстрелы, и они стали отступать. С крыши начала сыпаться горящая щепа.

Снаружи раздался свисток к отступлению, и Джо Браун теперь уже сам не знал: настоящий это сигнал или фальшивый? Успел ли покинуть барак Гарри? Индейцы, услышав сигнал отступления, бросились к дверям, но их встретили там выстрелами подоспевшие отчаянные парни, собранные Гарри. Дощатые стены не выдержали и рухнули, полыхающая пламенем крыша упала на сражающихся.

Моррис с Длинным Копьем хотели тушить пожар, но это было совершенно невозможно из-за непрерывной стрельбы и суматохи. Оба склонились над Генри. Он был жив, удар пришелся боковой стороной томагавка. Но тут прямо над головой полетели пули. Моррису и Длинному Копью пришлось лечь на землю. Они услышали громкий голос Джо Брауна, который перекрывал адский шум, услышали они и второй голос — голос индейца, отдающего приказания.

— Тачунка Витко, — шепнул Длинное Копье Моррису и стал переводить содержание приказа: — Он хочет получить Гарри живого или мертвого, он вызывает его на единоборство, он приказывает своим воинам схватить Гарри и только после этого отступать.

Дакота оттесняли. В ход пошли горящие доски, продолжали раздаваться выстрелы, но шум борьбы постепенно удалялся от лагеря. Наконец наступила тишина. Моррис вздохнул с облегчением: он не понимал и ненавидел убийства.

У колодца показался Джо Браун. Он был весь в крови и жадно стал пить воду из бочки.

— Что с Генри? — спросил он.

— Удар по голове, но жив.

Джо от усталости свалился на землю, но уже через несколько минут вскочил и принялся сзывать борющихся в разных местах людей. Наиболее отважные уже готовы были вскочить на коней и спешить на помощь поезду, который тоже мог подвергнуться нападению.

Браун снова подошел к колодцу.

— Не видел ли кто-нибудь Гарри? — крикнул он в темноту.

— Вначале… — начал кто-то.

— Я спрашиваю — сейчас, — нетерпеливо прервал Джо Браун.

— Не видели.

— Куда он запропастился? Среди убитых его нет.

— Может быть, попал в плен?..

— Такой не попадет. Он отлично знает, что ему там конец. — Джо Браун отошел, и Моррис с Длинным Копьем услышали, как отряд всадников помчался на помощь поезду.

Враг, отступивший в прерию, мог снова совершить нападение, поэтому большинство оставшихся в лагере старались сохранять тишину и держались по возможности за прикрытиями. Но Моррис и Длинное Копье поднялись и направились к раненым.

Лампы в палатках и бараках не горели, костров не разжигали, пожары были потушены. Становилось все темнее и темнее.

В развалинах барака Моррис обнаружил трупы белой женщины и четырех индейцев. Рядом лежал раненый индеец. Моррис хотел ему помочь, но раненый неожиданно стал сопротивляться. А тут еще на Морриса из темноты уставилась какая-то страшная рожа. Художник попятился назад. Он даже подумал, что это игра его воображения, но, оглянувшись, увидел, что фигура со страшной рожей вместо лица наклонилась над раненым. Рядом с ней появился индеец. А через минуту они вместе с раненым исчезли. И Моррис не мог понять: куда и как?

Он окликнул Длинное Копье, и они вместе решили еще раз осмотреть развалины. Ни раненого, ни четырех убитых дакота они не обнаружили.

— Да, — пробормотал шайен, — удивительно. Но я думаю, что это и лучше, — значит, у нас не будет пленных, а их все равно бы здесь растерзали.

Когда начало светать, люди в лагере точно очнулись и теперь, чувствуя, что им больше не угрожают вражеские стрелы, орали, как стадо обезьян перед восходом солнца.

При свете дня стали совершенно очевидны серьезные потери в лагере. Убитых стаскивали в одно место. Раненые стонали, требовали воды и помощи…

Пока на станции происходили эти события, служащие и пассажиры тоже пережили часы беспокойства и тревоги.

Едва стало темнеть, резкий толчок потряс поезд, он остановился. Пассажиры открывали окна, пытаясь увидеть что-нибудь, беспокойно переговаривались. Два кондуктора обходили поезд и объясняли, что оснований для беспокойства нет: огромное стадо бизонов переходит путь. К сожалению, придется подождать, пока животные не пройдут.

Большинство пассажиров спокойно отнеслось к этому известию, но для господина Финлея, который считал себя преуспевающим и выдающимся бизнесменом, бездействие Юнион Пасифик, акционером которой он состоял, представлялось прямо-таки личным оскорблением.

— Вот это да… вот это да… Я просто не в состоянии выразить моего возмущения! — кричал он кондуктору. — Почему мы не едем дальше? Перед кем мы несем ответственность, если даже и переедем одного бизона? Или вы собрались поохотиться на бизонов? Я не нахожу больше слов! У меня нет времени здесь стоять! И кто же здесь скоты — бизоны или мы?

— Бизоны, сэр.

Господина Финлея уже достаточно изучили за время пути. Вначале он вызывал у служащих раздражение, потом они стали спокойнее реагировать на его выходки.