Глава седьмая

Столетие назад космопорт построили в километре от Ловелл-сити. Теперь он превратился в географический центр крупнейшего лунного мегаполиса, хотя из космоса так и не подумаешь. Луна могла похвастаться очень малым числом настоящих куполов. Постоянные дожди из микро-метеоритов превращали куполы в точки выброса атмосферы. И потому по мере снижения шаттла единственными видимым признаком города были отдельные точки доступа к поверхности и сам космопорт. Доки уже меняли, но всё равно они были на редкость древними и когда-то покрашены в белый. За многие годы ботинки и кары протоптали на полу серые дорожки. В конце длинного зала за выщербленными окнами находился офис, а воздух пах похожей на порох лунной пылью.

Мальчишки-вымогатели в зоне высадки пассажиров сверлили его взглядом, когда Амос выходил с судна. Он улыбнулся, помахал и держался рядом с Рико, Цзяньго и Венди, пока они не покинули длинный терминал.

— Брат, — сказал Рико, пожав руку Амосу. — Куда направляешься?

— Вниз, в колодец, — ответил Амос. — Присмотрите за девчонкой, ребята, ладно? И удачи с новой работой.

Цзяньго крепко обнял Венди.

— Присмотрим. Сье-сье тебе за всё.

Рико и Цзяньго уставились на Амоса, словно ожидали чего-то еще, но он уже всё сказал, повернулся и пошел к терминалу межпланетных челноков. Зал ожидания находился под большим фальшивым куполом, призванном производить впечатление на туристов. На самом деле они были под землей, но с пола до потолка огромный зал покрывали видео-экраны высокого разрешения с изображением вида на поверхности. Во всех направлениях тянулись горы и кратеры Луны, но больше всего притягивал внимание висящий в небе сине-зеленый диск. С такого расстояния он был прекрасен. Города — лишь искорки светлячков на темной стороне. Когда Землю заливал солнечный свет, с лунной орбиты почти не было видно следов цивилизации. Планета выглядела чистой и нетронутой.

Конечно же, это обман.

Похоже, это закон Вселенной — чем ближе к чему-то находишься, тем хуже это выглядит. Возьми самого красивого человека в Солнечной системе, увеличь изображение до нужного масштаба — и получишь ландшафт как после катастрофы, в котором копошится всякая мерзость. Такова Земля. Издалека — сияющий бриллиант, а вблизи — изуродованный ландшафт, населенный паразитами-трупоедами.

— Один билет до Нью-Йорка, — сказал Амос в окошко автомата.

Рейс до Земли был достаточно коротким, и никто не пытался тянуть из него деньги, уже хорошо. В полете трясло и укачивало, и это уже не так хорошо. Вот что приятно в космосе: пусть это вакуум с радиацией, которая прикончит тебя за долю секунды, если зазеваешься, но в нем уж точно никогда нет турбулентности. В шаттле не было окон, но перед глазами в купе висел большой экран, показывающий спуск с помощью внешних камер. Нью-Йорк вырос от серого пятна до городского пейзажа. Космопорт на искусственном острове к югу от Статен-Айленда из серебристой почтовой марки превратился в обширную сеть посадочных площадок и стартовых рельсов в окружении Атлантического океана, плещущегося у входа в Лоуэр-Бэй. Крохотные игрушечные кораблики, годящиеся для плавания в детской ванночке, стали огромными судами на солнечных батареях, пересекающими океаны. Всё видимое при спуске было чистым и технически безупречным.

И это тоже обман.

К тому времени как шаттл приземлился, Амос был готов погрузиться в городскую грязь хотя бы для того, чтобы увидеть что-нибудь правдивое. Стоя при полной земной гравитации на спуске с шаттла, он хотел ощутить, как она ему мешает и давит. Но по правде говоря, в глубине души, наверное, глубоко на генетическом уровне, он обрадовался. Его предки миллиарды лет строили свои внутренние структуры при постоянном тяготении в одну g, и его организм со вздохом облегчения почувствовал, как это правильно.

— Благодарим вас за полет, — сказало с экрана у выхода красивое, но ничем не примечательное лицо лишенным какого-либо акцента или половой принадлежности голосом. — Надеемся скоро увидеть вас снова.

— Да пошла ты, — с улыбкой сказал экрану Амос.

— Спасибо, сэр, — ответило лицо, глядя ему в глаза. — Ваше мнение очень важно для «Межпланетных путешествий».

Короткий тоннель соединял посадочную площадку с центром приёма посетителей космопорта, где проходила таможенная граница Нью-Йорка — первый официальный визит Амоса на земную почву за двадцать с чем-то лет. Центр приёма вонял множеством стиснутых чересчур близко тел. Однако в воздухе ощущался слабый привкус запаха соли и гниющих водорослей, вездесущий дух близости океана, обонятельное напоминание всем, проходящим через этот остров Эллис космической эры, о том, что Земля абсолютно уникальна для человеческой расы. Океанская вода плещется в жилах всех, вышедших когда-то из этого же океана. Моря существуют дольше людей и потом, когда все умрут, без раздумий примут их воду обратно.

По крайней мере, это не обман.

— Паспорт или рабочие документы, — сказал усталый человек в таможенной будке. Похоже, это была единственная работа в здании, выполнявшаяся не роботами. Компьютеры можно запрограммировать почти на всё — кроме ощущения, что кто-то задумал недоброе. Амос не сомневался, что уже проверен полноразмерным сканером, подсчитана частота сердцебиения, определён уровень влажности кожи и дыхания. Но все эти параметры можно подделать лекарствами или тренингом. А человек за стойкой должен просто смотреть — может, с ним что-то не так.

— Пожалуйста, — улыбнулся Амос и вывел на экран ручного терминала записи о своём гражданстве ООН, а компьютер таможенника считал их и сравнил с данными в базе. Таможенник изучал свой экран, лицо оставалось непроницаемым. Амос не был дома почти три десятка лет и ожидал, что его направят к дополнительной линии безопасности для более тщательной проверки. Это был бы не первый чужой палец в его заднице.

— Всё в порядке, — сказал таможенный офицер. — Хорошего дня.

— И вам того же, — ответил Амос, не в силах скрыть удивления. Таможенник нетерпеливо махнул рукой, чтобы он проходил. Пассажир, ожидающий своей очереди за Амосом, откашлялся.

Амос пожал плечами и пересек желтую линию, официально отделявшую Землю от всей остальной вселенной.

— Амос Бартон? — сказал чей-то голос. Немолодая женщина в дешевом сером костюме из тех, что носят чиновники средней руки и копы. Так что он не особо удивился, услышав ее следующие слова:

— Вы должны пройти с нами.

Амос улыбнулся, прикидывая свои шансы. К нему направлялись полдюжины других копов, вся команда в тактических бронежилетах высокой защиты. У троих наготове шокеры, у остальных — полуавтоматические пистолеты. Что ж, по крайней мере, его принимают всерьёз. Можно считать комплиментом.

Амос поднял руки.

— Шериф, я сдаюсь. Какие обвинения?

Офицер в штатском не ответила, а двое членов тактической команды завернули ему руки за спину и надели наручники.

— Удивили, — сказал Амос, — я же только приехал. Пока что все преступления, которые я собираюсь совершить, только в теории.

— А ну тихо, — сказала женщина. — Ты не под арестом. Давай-ка прокатимся.

— А если я не хочу?

— Тогда окажешься под арестом.

Полицейский участок космопорта в точности походил на все прочие полицейские участки, в которых Амосу случалось проводить время. Иногда стены там серо-коричневые, иногда зелёные, но эти бетонные стены и застеклённые офисы, заставленные письменными столами, одинаково «уютны» и на Земле, и на Церере. Даже с тем же запахом пережжённого кофе.

Коп в штатском, кивнув, провела Амоса мимо дежурного сержанта в маленькое помещение, непохожее на привычную ему комнату для допросов. Кроме стола и четырех стульев здесь имелся единственный предмет — массивный видеоэкран, закрывающий большую часть стены. Штатская усадила его на стул напротив экрана и вышла, прикрыв за собой дверь.

— Однако, — хмыкнул Амос. Ему стало любопытно — это что, у полицейских новая методика ведения допросов? Он откинулся на стуле, устроился поудобней, рассчитывая подремать после утомительного полета в шаттле.

— Не поняла, тут что, тихий час? Кто-нибудь тресните ему по башке, чтобы проснулся, — раздался знакомый голос.