— Зачем? — вдруг спросил Сакаи. Прошло так много времени, что Холден не сразу понял, о чем он.

— Что зачем? Зачем мне знать, как найти потерянные корабли?

— Ага.

— Знакомая журналистка расследует исчезновение кораблей. Я обещал помочь. И вот, пытаюсь сообразить, как это сделать.

— Стюарт, — сказал Сакаи. Наполовину вопрос, наполовину утверждение — Я слышал, она на станции.

— Да, старушка Моника. Если честно, я считаю, что она гоняется за единорогами, но сказал, что помогу. Мне надо заняться чем-то, а не скучать и жалеть себя.

— Угу, — сказал Сакаи и после долгой паузы добавил: — Значит, вся эта хрень показалась тебе недостаточно странной, чтобы поверить в единорогов?

На домашней консоли мигал огонек видеосообщения. Холден изо всех сил старался не надеяться, что оно от Наоми, и все равно страшно разочаровался, когда на экране появилась круглая физиономия Алекса.

«Привет, босс. Насчет того, как я встречаюсь с бывшей женой и мы со слезами падаем друг другу в объятия. Дурацкая была идея. Надо было подумать получше. Но я планирую повидать Бобби, прежде чем отчалю, так что не все так плохо. Как там наш красавец? Будет сверкать к моему возвращению? Выйду на связь, когда смогу. Отбой».

Холден едва не потребовал отчета о том, как все прошло с бывшей женой, но голос Наоми, живущий теперь в его голове, велел не совать нос не в свое дело, и он сказал только:

— Спасибо, что позвонил. Передай Бобби привет. «Роси» еще далеко до готовности, так что не торопись.

Он посидел с минуту, пытаясь придумать, что еще сказать, потом вырезал пустой конец сообщения и отправил его. Странно, как могут люди столько значить для тебя, и при этом тебе нечего им сказать, когда они не рядом. В обычных обстоятельствах они с Алексом поболтали бы о корабле, об остальных двух членах команды, о работе. А теперь, когда все разбежались, а «Роси» в сухом доке, мало что можно было сказать, не вторгаясь в личную жизнь. Эти мысли показались Холдену началом темного пути к печальному одиночеству, так что он решил лучше заняться расследованием.

Не хватало только шляпы, как у Миллера.

— Так скоро вернулся? — сказал Фред, когда один из его подчиненных впустил Холдена в кабинет. — Я знаю, что у меня хороший кофе, но...

Холден взял стул и вытянул ноги, пока Фред копошился у кофеварки.

— Моника Стюарт на Тихо.

— Ну да. Думаешь, кто-то может прилететь сюда так, чтобы я об этом не знал?

— Нет, — согласился Холден. — Но знаешь ли ты, зачем она здесь?

Кофеварка зашипела, и кабинет наполнился крепким, горьким ароматом. Пока готовился кофе, Фред склонился над столом, выстукивая по экрану терминала.

— Что-то там насчет пропавших кораблей, правильно? Так говорит наша разведка.

— Твои люди занимались этим вопросом?

– Честно? Нет. Я что-то слышал об этом, но мы тут совсем закопались. Каждый первый корабль с функционирующим эпштейном направляется к вратам, и мы только и успеваем следить, чтобы они не налетели друг на друга, проходя через кольца. Большинство из них отправляется в неисследованные системы, где нет других кораблей и станций. Несколько не вышли на связь, но это вроде как нормально.

Холден благодарно кивнул, принимая из рук Фреда дымящуюся чашку, и сделал глоток. Сваренный стариком кофе не разочаровал.

— Ну, я понял, — сказал он после второго глотка. — И считаю её теорию довольно-таки неправдоподобной, но она вполне может получить публичное признание, если мы первыми не отыщем лучший ответ.

— У нее уже есть теория?

— Она считает, что это протомолекула. Роботы и все механизмы, пробудившиеся на Илосе, это одна из ее опорных точек.

— Ты же говорил, это несерьёзно. — Фред хмурился над своей чашкой кофе. Когда он снова заговорил, слова вырывались, поднимая перед ним пар, как шёпот сквозь дыхание дракона.

— Вернулся Миллер?

— Нет, не вернулся. Насколько мне известно, во Вселенной нет активной культуры протомолекулы, но...

— Но у меня есть неактивная, которую ты мне дал.

— И Моника откуда-то об этом знает.

Фред только сильнее нахмурился.

— У меня где-то утечка.

— Именно так, но меня волнует не это.

Фред вопросительно выгнул брови.

— Моника, — продолжил Холден, — решила, что мы должны вынуть эту дрянь и использовать вместо доски Уиджи, чтобы вызвать дух Миллера.

— Что за чушь, — сказал Фред.

— Правда? Вот и я подумал, что мы должны испробовать все возможные варианты, прежде чем начать ковыряться с инопланетными вирусами.

— Полагаю, всё когда-нибудь бывает в первый раз, — сказал Фред с едва уловимым сарказмом. — У тебя есть другие теории?

— Да, но тебе они не понравятся.

— Если для этой операции требуется анестезия, у меня есть бурбон.

— Может, дойдёт и до этого, – ответил Холден и допил кофе, чтобы выиграть время.

Как бы ни постарел Фред за последние пять лет, Холден все ещё его побаивался. Непросто было заговорить о том, что может оскорбить Фреда.

— Еще? — спросил Фред, показав на пустую чашку. Холден помотал головой.

— Итак, имеется радикальная экстремистская фракция АВП, о которой ты мне рассказывал, — начал Холден.

— Я не думаю...

— Было уже две открытых атаки, на территории, подконтрольной Марсу, и на самой Земле.

— Обе провалились.

— Возможно, — ответил Холден. — Если исходить из того, что нам известны их цели, а это неверное предположение. Может, взорвать кусок марсианской верфи и заставить флот ООН обстрелять древний грузовой корабль для них уже выигрыш.

— Ладно, — неохотно кивнул Фред, — ты прав.

— Есть еще одно. Безусловно, радикалы считают, что Земля и Марс бросят их, как только колонизируют новые миры, но это означает, что сами колонисты — тоже часть проблемы.

— Согласен.

— И что, если радикальное крыло АВП решило, что в добавок к подрыву всякого дерьма на внутренних планетах они могут передать послание, захватив парочку кораблей колонистов?

— Ну, — медленно произнес Фред, будто обдумывая ответ прямо на ходу, — проблема в том, где произошли эти атаки.

— Потому что они случились по ту сторону врат.

— Точно. Если корабли взорвали бы, когда они проходили сквозь Пояс, это одно. Но с другой стороны врат? У кого есть доступ туда? Если только ты не думаешь, что это саботаж. Например, на кораблях были заложены бомбы.

— Есть и другая возможность, — сказал Холден.

— Нет, — ответил Фред, предвидя его следующий аргумент.

— Слушай, Фред, знаю, тебе не хочется думать, что на Медине есть люди, работающие против тебя. Возможно, они подделывают записи. Отключают сенсоры, когда нужно что-то скрыть. И я понимаю, почему в это трудно поверить.

— Медина — центр наших долговременных планов, — в голосе Фреда зазвучал металл. — На эту станцию я направлял самых лучших и преданных. Если у радикалов там есть пятая колонна, значит в своей организации я не могу никому доверять. Тогда остаётся только бросить всё и уйти.

— На Медине тысячи людей, сомневаюсь, что ты можешь поручиться за каждого.

— Да, но люди, управляющие станцией, — мои. Самые верные. Без их ведома и поддержки ничего такого происходить не может.

— Мысль устрашающая.

— Это означает, что на самом деле я не владею станцией Медина, — сказал Фред. — Это означает, что самая жестокая и непримиримая, экстремистская фракция нашей группировки контролирует ключевой пункт всей галактики.

— И как же можно это выяснить?

Фред со вздохом откинулся в кресле и печально улыбнулся.

— Знаешь, что? Тебе скучно и одиноко, ты хочешь отвлечься. Не разрушай организацию, которую я строил всю жизнь, просто от нечего делать.

— Но корабли-то исчезли. Если не Медина, то кто-то их забирает. И я не уверен, что мы можем вот так сидеть и надеяться, что все само собой рассосется.

— Чини свой корабль, Джим. Почини его и собери свою команду. Эти пропавшие корабли — не твоя забота.

— Спасибо за кофе, — вставая, сказал Холден.

— Ты не отстанешь, так ведь?

— А ты как думаешь?

— Думаю, — ответил Фред, — если ты сломаешь что-то мое, придется заплатить за это.

— Замётано, — усмехнулся Холден. — Буду держать тебя в курсе.

Уже направляясь к двери, он вспомнил улыбку Миллера и слова: «Если никто не хочет тебе отвечать — значит, ты нашёл по-настоящему интересный вопрос».