-Они больше не приедут, Леш, - она всхлипнула, - они разбились… дождь, скользко, отец… он не справился.
-Не-е-ет! - Алексей закричал, вырвался из ее рук и побежал в комнату родителей, где все было по-прежнему, и покрывало, и мамино зеркало, и забытая ей помада. Он почувствовал, как по щекам потекли горячие слезы. Вытер их украдкой рукой, вспомнив, что отец всегда запрещал ему плакать, и замер, когда понял, что этого высокого, сильного мужчины больше нет. Мир рухнул.
И в пустой темной квартире, где он ждал Женю, мир тоже пошел трещинами, грозясь придавить Алексея обломками. Когда сотовый засветился в темноте, он схватил его трясущимися руками. Привычное хладнокровие изменило ему. Голос сорвался.
-Женька!..
Тягучий мужской бас развеял иллюзию
- Бекет, это Молчанов.
Повисла пауза. Алексей приходил в себя, приготовившись выслушать любую новость.
-Я не буду тянуть резину, Леш, - Молчан помедлил, видимо, собираясь с мыслями, - в «Мегаполисе» твоя жена.
На короткое мгновение Алексею показалось, что от облегчения он перестал дышать, а сердце, пропустив удар, забилось с новой силой. Вот только что ночью делает Женя в гостинице?
Словно отвечая на невысказанный вопрос, Сашка глухим голосом продолжил:
- Она с Пашкой. И…, - он явно не мог договорить и тянул паузу, окончательно сводя Алексея с ума, - они заказали номер.
Слова прозвучали как взрыв. В голове закрутились тысячи мыслей, сводя его с ума. Они яркими картинками вспыхивали в голове, смешиваясь с вопросами, на которые он не знал ответа. Женя, Пашка, бред какой-то.
- Ты прости, Леш, что вмешиваюсь, но я не мог не позвонить.
-Переживу, - Алексей сломал сигарету, которую достал из пачки. – Давай, Молчан, пока.
Нажал на отбой. Сжал телефон в руках так сильно, что заболели пальцы. Хотелось бросить его об стену, чтобы разлетелся к чертовой матери на маленькие кусочки. Сдержался, взял еще одну сигарету, закурил. Перед глазами так некстати всплыла картинка с новогоднего корпоратива, на котором Женька танцевала с Пашей. И ведь Алексей сам ее попросил, уговорил, можно сказать. Твою мать, Пашка ее тогда по спине гладил, нет, просто руку ниже положил, а она разрешила, или ему это все кажется сейчас, и разбуженное ревностью воображение превращает невинный танец в тайную прелюдию. И давно они за его спиной встречаются? Месяц, два, год? Что он не увидел, в какой момент упустил? Последние несколько месяцев он пропадал на работе, домой приезжал, чтобы только поспать. Появились новые поставщики, с которыми нужно было договариваться лично, на горизонте маячило открытие филиала в другом городе. Женька сначала терпела, потом начала срываться, что-то требовала от него, а ему даже некогда было остановиться и понять, чего она от него хочет. Он хлопал дверью и уходил, потому что не знал, что должен ответить на бессмысленные претензии и упреки. Алексей понимал, что в их отношениях наступил трудный период, но рассчитывал, что все разрешится само по себе, или у него, по крайней мере, появится время, чтобы сесть и спокойно поговорить с Женькой обо всем, что ее волнует, хотя бы просто выслушать. Оказалось, что теперь ее слушает Паша, и, видимо, они получают от этого взаимное удовольствие.
Алексей считал его другом, или, по крайней мере, старался о нем так думать. Павел Круглов был его однокурсником, и пусть во время учебы они были не более, чем приятелями, это не помешало начать им вместе общее дело. Сразу после окончания университета, они решили создать фирму по продаже компьютеров и комплектующих для них. Конкуренция была сумасшедшая, но деловая хватка и ум Бекетова, соединившись с умением находить нужных людей Круглова, дали свои плоды. Постепенно Алексей сумел выйти на крупных поставщиков, заключил с ними первые контракты, непостижимым образом убедив их работать со своей малоизвестной фирмой «Алмир». Круглов небезуспешно прощупывал рынок сбыта, дергая за нужные ниточки для налаживания контактов. Спустя время дела пошли в гору. И хотя уставной капитал полностью принадлежал Алексею, в результате чего он являлся единоличным собственником, в управлении и распределении прибыли они всегда были на равных. Правда, за последний год Пашка отстранился от работы настолько, насколько вообще мог, и только периодически появлялся в офисе, когда вконец озверевший Алексей требовал его присутствия.
Зато на Женьку он время, безусловно, нашел. Алексей саданул кулаком по стене, сбив костяшки. Внутри клокотала дикая злость, требовавшая выхода, но он заставил себя успокоиться. Сел на стул и положил голову на руки.
-Тебе кофе сделать? – Молчанов фактически кричал.
-Ты чего орешь?
-Да ты уже минут пять сидишь, уставившись в одну точку, и молчишь. Я про кофе уже третий раз спросил.
-Да нет, я домой поеду.
- Меня пригласишь?
-Ты чего баба, чтобы тебя приглашать, Молчан? И сотри это чертово выражение заботы с лица, я еще не при смерти.
Алексей поискал глазами ключи от машины.
- Ты мои ключи не видел?
-У тебя точно склероз, Бекет, давно мне Женька говорила…, - и осекся, не закончив фразу.
Повисла неловкая пауза.
-Кстати, о Женьке. Ты к ней не ездил, не звонил?
-А зачем, Молчан? – Алексей резко встал и засобирался, - что у меня с ней общего теперь?
-Вообще-то она все еще твоя жена.
-Ненадолго, я уже разговаривал с адвокатом. Все должно будет решиться в течение двух месяцев, - Бекетов зло посмотрел на друга, готового что-то возразить. - Не лезь, Саш, это не твое дело – отчеканил он последние слова, взял пиджак, в котором звякнули ключи, и бросил уже с порога:
- Остаешься?
- Вряд ли, хотя компания из тебя сегодня плохая.
Бекетов усмехнулся:
- Мог бы привыкнуть за двадцать лет-то.
- Я же уточнил «сегодня», Бекет. Едь, давай домой, отсыпайся.
Уже подходя к стеклянным дверям, Алексей почувствовал, что пахнет дождем. Запах свежести и мокрого асфальта смешивался со сладким ароматом едва распустившихся почек, напоминая о том, что скоро лето. Зонта не было, и с минуту он решался выйти на улицу. Молчанов тоже посматривал на разыгравшуюся непогоду с сомнением, но до машин все равно нужно было как-то добраться. Глубоко вздохнув, Алексей шагнул в темноту. Он осмотрелся, определяя наиболее близкий путь до парковки, и замер – на противоположной стороне дороги, в полосе света, стояла хрупкая молодая женщина в светлом плаще, который насквозь промок, облепив ее дрожащее от холода тело. Он узнал бы этот силуэт из сотен других, потому что так и не смог вычеркнуть ее из своей памяти, как ни старался. И сейчас в голове мелькнула только одна мысль: «Какого черта она стоит под проливным дождем?». Он решительно двинулся к ней, намереваясь затащить в машину и все выяснить, ни на секунду не усомнившись в своем праве на это.
Глава 8.
-Ты какого черта под дождем стоишь? – Алексей нависал надо мной, едва не уперев руки в бока.
Бесполезно пытаться сбежать, или что-то говорить. Я ощущала себя пойманным за неподобающим занятием ребенком, которого собирается отругать рассердившийся взрослый. Господи, что я здесь делаю? Почему оказалась на этом перекрестке, следуя слепому порыву? Подняла на Алексея глаза и замерла, пораженная привычной синеватой глубиной, которая затягивала, не оставляя ни малейшего шанса на спасение. Он хмурился, и знакомая складка залегла между бровей. В какой-то момент мне захотелось прикоснуться к ней рукой, чтобы разгладить, а потом рассмеяться над его гневным видом, представить все как шутку, случайность, ни к чему не обязывающую встречу, или быстро уйти, не произнеся ни слова. Мысли прыгали в голове, подкидывая самые необычные решения, сердце отбивало стакатто. Сделала шаг назад, в надежде укрыться в спасительной черноте ночи, но Алексей отрезал мне все пути к отступлению. Я дернулась, когда он сгреб меня в охапку и потащил куда-то, даже пыталась протестовать поначалу, выкручиваясь у него в руках. Лешка чертыхнулся и велел прекратить брыкаться. Не могу сказать, что на меня подействовали его слова, но вот гипнотический голос, обладающий надо мной небывалой в тот момент властью, заставил замереть. Уловив знакомый терпкий аромат одеколона, я окончательно сдалась, и уткнулась Лешке в плечо, поняв, что лечу с головой в пропасть и не могу остановиться. Мир кружился причудливыми разноцветными спиралями, в ушах громыхала кровь, а я вцепилась в отвороты пиджака, боясь уплыть и раствориться в обступавшей меня темноте. Только ощутив под ногами твердую поверхность, я поняла, что Алексей поставил меня на землю, продолжая аккуратно поддерживать под локоть. Мы стояли рядом с серебристым Опелем, залитым блестящими потоками воды. Красивый, с идеальными линиями, он приковывал к себе внимание не меньше, чем его владелец. Да и в чем-то они были схожи, за элегантной внешностью скрывались сдержанная сила и отнюдь не покладистый характер. Машина громко пиликнула, мигнув фарами.