Эдред молчал.

– Мытье палубы, работа в трюме, иногда – на веслах, – перечислял Гандер. – И, кроме того, тебе придется готовить еду на всю команду.

– Но ведь это когда-нибудь закончится? – сказал Эдред преспокойно.

Гандер удивился:

– В каком смысле – «закончится»? Когда мы приплывем в Стигию? Но ведь мы не навсегда туда едем… когда я закончу свои дела, то направлюсь еще куда-нибудь. И опять начнется все то же самое: палуба, весла, котлы с варевом и недовольные твоей стряпней матросы.

– Я могу остаться в Стигии.

– Пока тебя не продали в рабство или не засадили в тюрьму за наглость и гнусные замашки, – сказал Гандер, – ты можешь распоряжаться собой, как тебе вздумается. И на мой корабль я тебя не приглашаю.

– Напрасно, – сказал Эдред. – Лично я бы согласился.

Он отошел, потому что его позвали из противоположного угла трактира: там закончилась выпивка.

А наутро Эдред явился на галеру Гандера, полный решимости отправиться в далекое плавание. Над «трактирным парнем» потешались все моряки, но Эдред хмуро молчал и не отвечал на насмешки.

Способ вербовки Гандера оказался исключительно простым. Он не стал отбирать моряков. Расспрашивая людей или наблюдая за ними, невозможно сделать однозначный вывод. Человек слишком сложное существо и далеко не всегда он – именно то, чем кажется.

Поэтому Гандер предоставил сделать за него выбор самой природе. Он поил моряков дешевым вином, и каждый пил, сколько хотел. Те, кто сумел наутро встать и добраться до корабля, получили работу. Прочим Гандер предоставил спать до полудня и проклинать собственную невоздержанность.

Корабль вышел из порта и взял курс на юг.

Следующие несколько лун показались Эдреду настоящим кошмаром. Как и предупреждал Гандер, работы было много, еды – мало, а тумаки и брань выпадали на долю новичка куда чаще, чем это происходило в трактире. Но, как не уставал твердить себе Эдред, все это непременно должно закончиться.

До Стигии они добрались в разгар нестерпимо жаркого лета. Несколько дней корабль стоял в порту Кеми, в устье полноводной реки Стикс. Большинство моряков околачивалось в кабаке, из окон которого были видны мачты их корабля. Один ушел в город и не вернулся: не то попал в беду, из которой не сумел выпутаться, не то решил остаться в городе и попытать счастья на каком-нибудь другом поприще.

Эдред же не сходил на берег. Стигия не нравилась ему, и он предпочитал проводить время на палубе. Работы не было никакой, поэтому Эдред просто лежал на горячих досках, смотрел в небо и грезил наяву.

Да, он не знал, кем были его родители, но не сомневался в том, что происходил от какого-то древнего и знатного рода. При каких обстоятельствах он стал сиротой? Это оставалось тайной. Однако находясь на земле Стигии, в стране, где жило столько колдунов и прорицателей, Эдред даже не подумал обратиться к кому-либо из них. Ему доводилось слышать рассказы о том, какую цену приходится платить колдунам за оказанные услуги. Нет уж, если богам будет угодно, чтобы Эдред узнал правду о своем происхождении, эта правда раскроется без помощи всяких колдунов. Тем более – стигийских.

Когда Эдред размышлял о своем будущем, кровь быстрее бежала в его жилах, и ему представлялось, что кровь эта несет в себе память о череде героических предков. Что ж, Эдред, сам в точности не зная, кто он такой, станет достойным потомком этих героев былого!

И прежде всего ему следует перестать быть мальчиком на побегушках. Хватит. Он вырвался из убогого трактирного мирка и теперь плавает на корабле под командованием по-настоящему благородного и образованного человека. Следующая задача: ему нужно перейти из матросов в офицеры.

Эдред тяжко вздохнул, и вдруг на него упала тень. Он раскрыл глаза. Над лежащим на палубе матросом стоял Гандер.

Эдреда поразили перемены, произошедшие во внешности этого уверенного в себе, сильного человека в самом расцвете лег.

Сейчас Гандер выглядел глубоким старцем. Нет, он не поседел, и у него не выросла длинная белая борода. Но сеть тончайших морщинок легла на его лицо, а глаза глядели так, словно повидали на своем веку неисчислимое море бедствий и устали от созерцания людского бесчестья.

Эдред сел, потер ладонями лицо и попытался стряхнуть с себя задумчивость. Вид капитана поразил его, и на душе у молодого человека стало тревожно.

– Почему ты не сошел на берег вместе с остальными? – спросил Гандер.

– Не захотел.

– Не захотел?

– Расставаться с кораблем, – пояснил Эдред. – Мне показалось, это здорово: путешествовать и вместе с тем постоянно находиться дома.

– Ты боишься Стигии? – спросил Гандер так просто, словно Эдред не приводил ему только что совершенно другое объяснение своему поведению.

И Эдред так же просто ответил:

– Да.

– Ты прав, – вздохнул Гандер. Он улыбнулся, и тут видение усталости и глубокой старости рассеялось. Перед Эдредом вновь был прежний Гандер, с гладким молодым лицом и проницательным взглядом. – В Стигии творится много необъяснимого. Впрочем, что нам до этого! Я доставил товар купцу, получил мои деньги и взял новый заказ. Мы плывем еще южнее. Предстоит непростой путь до Субы.

Он повернулся, поглядел в сторону берега.

– Отправляйся в кабак и скажи моим людям, что мы скоро отплываем, пусть заканчивают свои дела и торопятся на корабль. – Гандер помолчал и добавил: – Я знаю, о чем ты мечтаешь день и ночь. Не думай, будто твои мысли остаются загадкой для меня. Ты хочешь рано или поздно сделаться владельцем такого же корабля, как у меня, если не лучше. Ни один из моих матросов об этом даже не помышляет, а у тебя только эта идея и засела в голове.

Эдред отвел взгляд. Его пугала догадливость капитана.

А Гандер засмеялся:

– Что ж, эта мечта непременно сбудется! Только постарайся, чтобы на твоем пути к осуществлению мечты не валялось слишком много трупов. Совершать подлости позволительно лишь в очень ограниченных пределах.

Он качнул головой, словно отгоняя какие-то ненужные воспоминания, и быстро скрылся в своей каюте.

Под началом Гандера Эдред плавал еще несколько лет. Капитан никак не показывал, что помнит тот странный короткий разговор, который имел со своим матросом в Стигии. И Эдред никогда не напоминал ему об этом. Безропотно выполнял всю работу, которую ему поручали, как правило, самую трудную и грязную, и ждал своего часа.

Он не сомневался в том, что удача ожидает его.

Когда Эдреду было зим двадцать, ему подвернулась более выгодное место – на большом торговом корабле требовался навигатор, хорошо знакомый со всеми портами на западном берегу. Работа куда менее опасная, а главное – куда более денежная. Не говоря уж об уважении, которым навигатор пользуется на корабле.

Плавая под командованием Гандера, Эдред никогда не упускал возможности учиться. Он запоминал очертания береговой линии, расположение маячков; особенности каждой гавани. Он не сомневался в том, что успешно справится с работой.

Прощание с Гандером было коротким. Эдред поблагодарил своего прежнего капитана за милость и науку. Тот лишь махнул рукой:

– Неужто из трактирного мальчишки выйдет толк? В жизни не поверю.

Эдред покачал головой. В этом заключалась главная причина его ухода от Гандера. Гандер помнил его «трактирным мальчишкой» – он никогда не признает за бывшей прислугой моряцких достоинств. Требовалось сменить корабль и окружение. Эдреду нужны были новые люди – люди, для которых он был бы Эдредом-матросом, Эдредом-навигатором.

Так Эдред перешел на свой новый корабль. Это была быстроходная галера. Она совершала рейсы преимущественно вдоль берега, не рискуя отходить слишком далеко от спасительных гаваней и заплывать в открытое море. Здесь, правда, существовала другая опасность – рифы, но имея на борту опытного навигатора, капитан мог не бояться наскочить на них.

Эдред действительно знал здешние воды как свои пять пальцев. За несколько лун плавания он не допустил ни одной ошибки, и галера благополучно проделала весь путь от Кордавы до Мессантии, а затем обратно.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: