Взгляд, который он обратил на свою светловолосую компаньонку, был полон восхищения и неподдельного чувства, как будто он собирался жить еще сотню лет. Он сбросил ее на пол довольно бесцеремонно, когда повернулся закрыть дверь, и она приподнялась на колени, машинально приводя в порядок свои рассыпанные локоны и то немногое, что на ней было надето. Горячие глаза Конана выразили одобрение, когда он опять окинул взглядом ее густые струящиеся по плечам золотистые волосы, огромные глаза, молочно-белую кожу, гладкую и блестящую, что свидетельствовало об избытке здоровья, крепкие выпуклости ее бюста, контуры ее изящных бедер.

В этот момент дверь задрожала, а засовы заскрежетали и стали поддаваться.

Конан не стал оглядываться. Он знал, что дверь еще немного продержится.

— Мне сказали, что ты сбежала, — сказал киммериец. — Рыбак Юэтши сообщил, что ты прячешься здесь. Как тебя зовут?

— Октавия, — выдохнула она, непроизвольно приходя в себя.

Затем слова полились стремительным потоком. В отчаянии она вцепилась в Конана.

— О Митра! Что это за кошмар? Люди — темнокожие люди — один из них поймал меня в лесу и принес сюда. Они оттащили меня к — к этому — к этому существу — нет, я не знаю, что это такое. Он говорил со мной — он сказал — неужели я сошла с ума? Это сон?

Конан посмотрел на дверь, которая прогибалась внутрь, словно под ударами стенобитного орудия.

— Нет, — произнес он, — это не сон. Этот запор сейчас полетит к чертям. Странно, что демон должен взламывать дверь, как обычный человек, но, в конце концов, его сила сама по себе демонизм.

— Ты не можешь убить его? — умоляюще спросила она. — Ты такой сильный!

Конан был слишком честен, чтобы лгать ей.

— Если бы смертный мог убить его, он был бы уже мертв, — ответил варвар. — Я затупил лезвие об его брюхо.

Ее глаза помертвели.

— Значит, ты должен умереть, и я тоже — о Митра! — завопила она в безумном отчаянии, и Конан схватил девушку за руки, опасаясь, что она сделает с собой что-нибудь непоправимое.

— Он сказал, что собирается сделать со мной! — задыхаясь кричала она. — Убей меня! Убей меня своим мечом до того, как он разрушит дверь!

Конан посмотрел на нее и отрицательно мотнул головой.

— Я сделаю, что смогу, — сказал он. — Это не очень много, но у тебя появится шанс проскользнуть у демона за спиной по лестнице вниз. Потом беги на утесы. Моя лодка привязана у подножия лестницы. Если ты сумеешь выбраться из дворца, ты еще, возможно, спасешься. Все люди в этом городе спят.

Октавия уронила голову на руки. Конан взял свой кривой меч и встал перед гудящей дверью. Тому, кто наблюдал за Конаном в этот момент, не пришло бы в голову, что варвар ждет неизбежной смерти. Его глаза вспыхивали чуть ярче, а мускулы на руке, сжимающей рукоять меча, вздувались чуть сильнее, чем обычно, — вот и все.

Петли сорвались от ужасного удара, и дверь зашаталась, почти вываливаясь, удерживаемая только засовами. Но и эти стальные стержни прогибались, выкручивались и вылезали из своих гнезд. Конан наблюдал за этим почти безучастно, как зачарованный, будто даже завидуя нечеловеческой силе монстра.

И вдруг без видимого повода атака прекратилась. В наступившей тишине Конан услышал посторонние звуки на площадке снаружи — удары крыльев, невнятные голоса, напоминающие жалобный вой полуночного ветра в ветвях. Потом вновь все смолкло, но чувствовалось, что обстановка как-то переменилась. Обостренный инстинкт варвара подсказывал Конану, что владыка Дагона больше не стоит за дверью.

Киммериец заглянул в трещину, образовавшуюся между дверью и стальной стеной. Площадка перед дверью была пуста. Конан отодвинул деформированные болты и осторожно оттащил осевшую искореженную дверь в сторону. Косатраля на лестнице не было, но далеко внизу он услышал лязг металлической двери. Он не знал, готовил ли гигант новые козни или был отвлечен воем, но времени на предположения и разгадки не оставалось.

Конан окликнул Октавию. Заслышав новые ноты в его голосе, Октавия вскочила и, почти не осознавая, что делает, бросилась к нему.

— Что произошло? — ахнула девушка.

— Не стой, разговаривать некогда! — Конан схватил ее за руку. — Давай, быстро!

Возможность действовать преобразила его: глаза блестели, голос охрип от волнения. — Нож! — пробормотал он вдруг, спохватившись уже на лестнице, куда в неистовой спешке почти насильно уволок девушку. — Магическое лезвие Юэтши! Он оставил его под куполом! Я… — его голос внезапно оборвался, так как он мысленно представил всю ситуацию очень четко. Этот купольный зал соединен с большой комнатой, где стоит медный трон… При мысли об этом Конана окатило с ног до головы горячей волной. Единственный путь под купол проходил через комнату с медным троном и отвратительной тварью, дремлющей на нем.

Но колебаться было не в характере киммерийца.

Не теряя ни секунды, они скатились вниз, пересекли помещение, спустились по следующей лестнице и вошли в большой темный зал с таинственными драпировками. Колосса нигде не было видно. Задержавшись у огромных бронзовых створок двери, Конан схватил Октавию за плечи и энергично тряхнул.

— Слушай! — отрывисто бросил он. — Я иду в комнату и запираю дверь. Стой здесь и слушай. Если появится Косатраль, зови меня. Если услышишь мой крик, беги, будто дьявол наступает тебе на пятки, что, возможно, так и будет. Используй ту дверь, на другом конце зала, потому что я не успею помочь тебе. Я иду за клинком Юэтши!

Прежде, чем девушка успела открыть рот, чтобы воспротивиться, Конан проскользнул между створок двери и захлопнул их за собой. С большими предосторожностями он запер дверь, не замечая при этом, что запор можно было открыть и снаружи.

В туманном полумраке пристальный взгляд варвара различил зловещий медный трон; чешуйчатая тварь была еще там, заполняя сиденье своими отвратительными кольцами. Конан видел дверь за троном и знал, что она ведет в помещение под куполом. Но для того чтобы достичь ее, надо подняться на возвышение и пройти всего в нескольких футах от самого трона.

Ветерок, потянувший над зеленым полом, произвел бы больше шума, чем крадущиеся шаги Конана. Не спуская глаз со спящей рептилии, он достиг помоста и стал подниматься по стеклянным ступеням. Змея не двигалась. Конан уже почти добрался до двери…

Запор на бронзовых дверях звякнул, и Конан бесшумно выругался, так как увидел, что Октавия входит в комнату. Девушка растерянно вглядывалась в темноту, а киммериец стоял, окаменев, не осмеливаясь крикнуть, чтобы предостеречь ее. Тут она увидела еле различимую фигуру варвара и бросилась к помосту с криком:

— Я пойду с тобой! Я боюсь оставаться одна! О!

И вдруг, вскинув руки, она издала ужасающий визг, так как впервые заметила обитателя трона. Клинообразная голова поднялась из колец и, раскачиваясь на поблескивающей шее, выдвинулась на целый ярд по направлению к девушке.

Затем кольцо за кольцом змея стала плавно стекать с трона. Уродливая голова угрожающе раскачивалась в сторону парализованной девушки.

Отчаянным прыжком Конан преодолел расстояние между собой и троном и изо всех сил взмахнул кривым мечом. Но движение змеи оказалось таким стремительным, что еще до того, как меч опустился, она взметнулась и со слепящей скоростью обвила около полдюжины колец вокруг его тела и конечностей. Наполовину остановленный удар не достиг своей цели, меч опустился на помост, глубоко надрезав чешуйчатое тело, но не разрубив его.

После этого он корчился на стеклянных ступенях, обвитый отвратительными скользкими кольцами, которые сжимались вокруг него, расплющивая мышцы, дробя кости, убивая его. Свободной еще у него оставалась только правая рука, но ему не удавалось выбрать положение, в котором он мог бы нанести смертельный удар. Конан знал, что одного удара должно быть достаточно, так как другого у него уже не будет. Со стоном, буквально треща от напряжения так, что жилы на висках готовы были лопнуть, а переплетения мускулов вздулись в судорожно дрожащие сжатые узлы, киммериец выпрямил ноги и выжал вверх почти всю махину сорокафутового монстра.