Хантер серьезно кивнул.

— Да, Сэр.

Потом Левин добавил:

— Двери должны оставаться незапертыми... — и замолчал. — Ну, моя — точно. Так что можешь разбудить меня, если возникнет необходимость.

Левину не нужно было ничего объяснять. Хантер все понял. Он даже ухмыльнулся.

— Пойдемте, — сказал я, возвращаясь обратно по коридору. Прошел мимо лестницы и направился в правое крыло верхнего этажа. С левой стороны коридора было две двери. — Главная ванная и еще одна комната для гостей. — А эта дверь ведет в игровую, — объяснил я, открывая двойные двери справа.

Я вошел, наслаждаясь видом и запахом. Комната была точной копией любой игровой комнаты Доминиона Санктуса. Здесь находилось множество напольного оборудования, деревянные скамьи, мягкие сиденья, слинг*, деревянный Андреевский крест. Стена с разным реквизитом: флоггеры, трости, плетки. Шкаф с игрушками и принадлежностями, деревянная тележка, чтобы перевозить все, что мне нужно, к любому оборудованию, и зеркала на каждом доступном пространстве стены.

*Слинг — специальные качели для занятий сексом, подвешенные к потолку цепями (Прим. пер.)

Ощущение спокойствия охватывало меня всякий раз, когда я входил сюда, и, повернувшись лицом к двум сабам позади, я мог видеть ту же безмятежность на их лицах.

Я нежно погладил Левина по щеке.

— Скажи мне, что тебе нравится в этой комнате.

Он закрыл глаза и вдохнул, размеренно и глубоко. И заговорил медленно, благоговейно.

— Мне нравится, как она пахнет. Я чувствую себя здесь спокойно. Мне нравится то, что здесь происходит. — Потом он посмотрел на меня и улыбнулся. — Мне нравится то, что вы делаете со мной здесь.

Нет, Левин присоединился к Доминиону вовсе не из-за нездоровых семейных отношений или детских проблем. Он присоединился, потому что был сексуальным созданием, которое жаждало подчинения. Я улыбнулся и поцеловал его в губы.

— Такой хороший саб.

Затем я нежно коснулся щеки Хантера.

— А ты, саб? Что тебе нравится в игровой комнате? Как ты себя при этом чувствуешь?

Он закрыл глаза, и на его лице появилось безмятежное выражение.

— Я чувствую себя частью чего-то большего, чем я есть. Чувствую себя... Сосредоточенным. Как будто принадлежу чему-то волшебному.

Я кивнул.

— Мы с тобой не слишком отличаемся, — ответил я. — Нахождение в игровой комнате, в частности в игровой комнате Санктуса, успокаивает меня. — Я повернулся лицом к кресту и выгравированной на нем надписи «Salus ex cruce venit». — От креста приходит спасение, — вслух перевел я латынь и глубоко вздохнул, чувствуя приверженность этим словам. — Религиозная сторона Доминиона очень меня устраивает. Я тоже чувствую себя частью чего-то большего, чем я сам. Мне нравится обмен, который происходит: доверие и дар подчинения, который Левин отдает мне. Это все воплощается здесь.

Я подошел к большому кресту и провел пальцами по шероховатой поверхности. У меня была уверенность, что сабмиссивы будут пристально наблюдать за мной. Но когда я повернулся к ним лицом, то увидел, что Хантер вовсе не смотрел в мою сторону. Его взгляд был обращен к стене из тростей, хлыстов и флоггеров.

— Хантер, посмотри на меня, — приказал я требовательным тоном. Он быстро повернулся ко мне, хорошо реагируя на мой авторитет. Я подошел к нему, и мальчик увидел серьезность на моем лице и услышал уверенность в моем голосе. — Здесь ты в безопасности. Если мы когда-нибудь окажемся в игровой, и я принесу флоггер, то только для Левина. Я не прикоснусь к тебе этим. Хантер, даю слово. Если у нас нет доверия, у нас нет ничего.

Он выдохнул и кивнул.

— Ты должен понять, Хантер, — повторил я, — даже если наказание оправдано, я не нарушу твои жесткие ограничения. Я могу отшлепать тебя рукой или взять деревянный паддл*, только по ягодицам. Если ты будешь наказан, то это случится немедленно и быстро, а потом все закончится.

*Паддл —маленькое деревянное весло или лопатка, применяется для наказаний в виде шлепания (Прим. пер.)

Он стоял, расставив ноги, заложив руки за спину, склонив голову и глядя в пол между нами. Он занял позицию готовности только по моему тону. Моему члену понравилась такая восприимчивость.

Но нужно было убедиться, что Хантер все понял.

— Я не верю в необходимость сажать в другую комнату для наказания, или лишать чего-либо, или отказывать в любви, — сказал я. — Я не играю в игры разума. Я серьезно отношусь к своим правилам и тем более к наказаниям за нарушение правил. Но я никогда не нарушу твои жесткие ограничения.

— Понимаю. Спасибо, Сэр.

Я приподнял его подбородок.

— Хороший мальчик. — Я улыбнулся, чтобы он увидел мое удовлетворение.

Я посмотрел на Левина и заметил, что он опустил глаза. Услышав о наказаниях, он вспомнил — я уверен — тот единственный раз, когда ослушался меня и был наказан соответственно.

— Левин, расскажи Хантеру о том случае, когда ты получил наказание.

Левин принял ту же позу, что и Хантер: ноги расставлены, руки за спиной, голова опущена. Голос первого саба был приглушенным и отягощен переживаниями.

— Я нарушил одно из правил Мастера.

— Верно. Расскажи Хантеру, что ты сделал.

Он тихо заговорил...

— Я обсуждал других людей в их отсутствие. Я поступил неуважительно, вмешался не в свое дело. И поэтому меня отшлепали. — Он встретился взглядом с Хантером. — Все было справедливо и быстро. Мастер хорошо обо мне позаботился.

Левин не стал объяснять подробно, так что это сделал я.

— Весь инцидент был совсем не в его характере. Он был здесь всего несколько месяцев, мы сидели за обеденным столом; я рассказывал, что запланировал чистку бассейна, и Пол мог бы сделать это завтра. Левин бросил вилку, звякнув ею о тарелку, и заявил, что Полу не нужно чистить бассейн, если он в нем не плавает.

Губы Хантера приоткрылись с тихим вздохом. Левин опустил голову.

— Его ответ не имел никакого отношения к Полу. Это не имело никакого отношения к бассейну, — сказал я, — он хотел проверить свои границы. Левин пробыл здесь достаточно долго, чтобы чувствовать себя в безопасности и комфорте со мной. Он собственными глазами видел, как я играю, как проявляю чувства. Он хотел посмотреть, как я наказываю. И я показал ему.

Я помнил все с такой ясностью, словно это было вчера. Я осторожно положил столовые приборы и спокойным уверенным голосом велел ему идти в игровую комнату и ждать. Глаза Левина дрогнули, полдюжины эмоций промелькнули на лице, он оттолкнул свой стул и помчался наверх. Я, конечно, последовал за сабом, выбрал плоский деревянный паддл и перегнул мальчика через колено. Потянув джинсы вниз и обнажив кремовую кожу задницы Левина, я отшлепал его.

Было важно, чтобы Хантер знал: наказание неминуемо, если это будет необходимо, но я не хотел, чтобы у мальчика сложилось мнение о наказании как о пытке. Поэтому добавил:

— Я объяснил тихо и спокойно, что его поведение оказалось неприемлемым и недопустимым. Я сказал ему, что он получит шесть ударов паддлом, и настоял, чтобы он считал вслух.

— Это было ужасно, — прошептал Левин. Он сильно нахмурился, взгляд был печален.

Левин принял наказание и во время порки сдерживал эмоции, но плакал, когда я купал его позже. Он всхлипывал, извиняясь, и в его искренности не было сомнений.

— Он не хотел как-либо меня обидеть или оскорбить, я это знал. Он просто проверял свои границы.

Я втирал в покрасневшие ягодицы саба лечебную мазь, а он снова и снова извинялся сквозь слезы. Самым худшим во всем этом испытании для меня было слушать, как он плакал, пока не уснул. Как бы сильно мне ни хотелось пойти к нему, я сдержался. Он должен был понять, что мои наказания так же обоснованы, как и мои симпатии.

Так же, как и Хантер должен был знать. Я посмотрел на Левина.

— Это было неприятно, правда?

Он покачал головой и тихо произнес:

— Да, Мастер.

Я повернулся к Хантеру и объяснил:

— Левин проявил ко мне неуважение только раз за два года. — Я приподнял подбородок первого саба и снова легонько поцеловал. — Он очень хороший мальчик.

Левин улыбнулся комплименту.

— Награды гораздо веселее наказаний. — Я усмехнулся и снова поцеловал его на этот раз чуть глубже, и вполне мог бы сказать ему, занять место на мягкой скамье...

Хантер замешкался.

— Сэр?

— Да, Хантер?

— Я не хочу, чтобы вы наказывали меня, — поспешно ответил он. Затем поправил себя. — То-о-е-есть я хотел сказать, что не буду проявлять неуважение. Вам никогда не придется наказывать меня. Я буду хорошо себя вести, обещаю. Я не хочу, чтобы вы наказывали меня...

Я прижал палец к его губам.

— Ш-ш-ш, саб. Я понял, что ты пытаешься сказать. Ты не хочешь обременять меня необходимостью наказывать непослушного саба.

Он покачал головой.

— Никогда.

— Хантер, я ненавижу наказание. Но и не потерплю неповиновения и неуважения в своем доме. Я верю в твою искренность и надеюсь, что мне никогда не придется наказывать тебя. Но я сделаю это, если понадобится, и обещаю тебе, что никогда не накажу в гневе.

— Я понял, Сэр.

— Как я уже говорил, следуй примеру Левина, и все будет хорошо.

Оба мальчика улыбнулись, и мой внутренний Доминант мгновенно отреагировал. Сегодня днем мы многого добились, я сильнее почувствовал связь с ними обоими. Чувствовал, что Хантер сделал огромный скачок вперед за такое короткое время, и я знал, что в этом отчасти была заслуга Левина.

И тут вспомнились слова Магистра Колтона... И нахождение в игровой комнате с двумя моими сабами, возбудило меня.

— Хм, — сказал я глубоким голосом. Мои яйца ожили только от мысли о том, что должно произойти. — Левин, сегодня я тобой очень горжусь. Ты замечательно проявил себя в роли первого саба, и думаю, заслуживаешь вознаграждения.

Он оставался в том же положении, но его грудь поднималась и опускалась от тяжелого дыхания.

— Я хотел угодить вам, Мастер.

Я улыбнулся.