Аутичные люди несвободны. Причина в том, что мы отличаемся от других людей, поскольку рождаемся с первобытными чувствами. Мы находимся вне потока времени, мы не можем выразить свои мысли и чувства, нас несут по жизни наши тела. Если бы мы только могли вернуться в то далекое, далекое водное прошлое — тогда мы смогли бы жить так же свободно и легко, как вы живете сейчас!

Это сложный вопрос.

Я не знаю, как на него правильно ответить. Если вы думаете, что нам нравится реклама, потому что рекламные лозунги и фразы так легко слетают с нашего языка, то дело не только в этом. Мы так легко запоминаем их потому, что они так часто повторяются, и, разумеется, мы бросаемся к телевизору, когда видим знакомый рекламный ролик. Нам нравится пересматривать ролики, которые нам уже хорошо знакомы. Почему вы, обычные люди, не испытываете такой любви к рекламе? Рекламные ролики повторяются снова и снова — разве, когда вы видите их, у вас нет ощущения, что вас навестили старые и дорогие сердцу друзья?

Я не большой поклонник телевизионной рекламы как таковой, но когда показывают знакомый ролик, я прихожу в восторг. Это связано с тем, что я уже прекрасно знаю, о чем в нем пойдет речь, и я чувствую себя спокойнее, зная, что ролик продлится недолго. Причина, почему мы кажемся вам счастливыми, когда смотрим рекламу, должно быть, в том, что мы в это время спокойнее и уравновешеннее, чем обычно, а наши лица безмятежнее. Наверно, когда мы смотрим рекламу, вы на краткий миг видите Настоящих Нас.

Хотя я уже вырос из этого возраста, мне до сих пор нравится одна передача для дошкольников — «Смотрим вместе с мамой». Прочитав это, вы, должно быть, подумаете: «Он просто большой ребенок!» Но посмею предположить, что в моем случае это не так. Конечно, мы иногда напоминаем маленьких детей — особенно своим пристрастием ко всему доброму, мягкому, красивому, — но мы предпочитаем более простые и прямолинейные истории не потому, что долго остаемся детьми, а потому, что в этом случае нам легче догадаться, что произойдет в следующий момент. Это дает нам возможность расслабиться и более внимательно следить за происходящим. Кроме того, в простых историях много повторений, поэтому, увидев знакомую сцену, мы приходим в радостное возбуждение.

Аутичным людям повторения доставляют невероятное удовольствие. Если бы меня спросили почему, я ответил бы так: «Оказавшись в новом, незнакомом месте, разве вы не чувствуете облегчения при виде знакомого, приветливого лица?»

Что нам совершенно не нравится, так это дискуссии, рассуждения и критика. В этих сферах мы совершенно беспомощны.

Жила-была девушка, которая любила танцевать и носила красные туфли. Все, кто ее знал, думали: «Эта девушка будет танцевать до дня своей смерти». Кто знает, возможно, и сама она думала так же.

Однажды, когда весь мир крепко спал, она начала танцевать:

Девушку переполняло блаженство. «Как прекрасно танцевать!» Так прошла целая неделя.

Тогда она подумала: «Интересно, сколько еще я могу выдержать?» К этому времени она еле держалась на ногах, но все, чего ей хотелось, — продолжать танцевать, танцевать, танцевать.

На восьмой день появился симпатичный молодой человек. Он сказал ей: «Не хочешь ли потанцевать со мной?» И тут девушка остановилась. Она ответила: «Спасибо, но я не хочу больше танцевать. Я только что поняла, что есть кое-что прекраснее танцев». И они жили долго и счастливо в своем маленьком домике.

Потому что это здорово!

Мы, аутичные люди, очень любим цифры. Цифры постоянны и неизменны. Например, единица всегда останется единицей. Эта простота, эта ясность успокаивают нас.

Кто бы ни читал расписание или календарь, они всегда остаются такими же, как были. Вы легко можете понять любое расписание и любой календарь, следуя одному и тому же набору правил. А когда речь идет о вещах, которые нам нравятся, мы запоминаем их так легко, как будто они сами запрыгивают к нам в голову. Но нам сложно понять невидимые вещи, например человеческие отношения или двусмысленные выражения.

Вы, наверное, думаете, что я безо всяких усилий пишу эти строки, но вы ошибаетесь. Где-то в глубине моего разума всегда таится тревога, потому что я никогда не знаю наверняка, воспринимаю ли я окружающий мир так же, как и неаутичные люди, или же мое восприятие отличается. Из телепередач и книг, и просто из общения с людьми, я постоянно получаю информацию о том, что предположительно чувствуют обычные люди в тех или иных ситуациях. И каждый раз, когда я узнаю что-то новое, я пишу короткий рассказ, связанный с конкретной ситуацией. Тогда, если повезет, это знание не ускользнет из моей головы.

Нет, не то чтобы я не любил длинные предложения. Что бы ни происходило вокруг, мне всегда хочется узнать множество разных вещей. Меня по-настоящему расстраивает, что люди просто не понимают, насколько мы, аутичные люди, жаждем знаний. Проблема не в том, что мне не нравятся длинные предложения. Проблема в том, что мое терпение заканчивается слишком быстро. Я быстро устаю и забываю, о чем шла речь в предложении, которое я читаю. Я без особых проблем могу читать простые книги с картинками, поэтому, когда я один, я предпочитаю читать именно их. Читая такие книги, я без труда слежу за ходом событием, они стимулируют мое воображение, и я никогда от них не устаю.

Мне хочется знать миллион вещей, когда я вырасту! Должно быть, бесчисленное множество аутичных людей испытывают точно такое же желание. Чтобы у нас была возможность учиться, как у других людей, нам нужно больше времени, нужны другие стратегии и подходы. А тем людям, которые помогают нам учиться, нужно еще больше терпения, чем нам. Они должны понять, как мы жаждем учиться, хотя со стороны мы, может быть, и не кажемся увлеченными учениками. Но на самом деле мы полны энтузиазма. Мы тоже хотим расти.

Я спокойно отношусь к соревнованиям, но в тот момент, когда я понимаю, что нужно быстро бежать, оказывается, что бежать я не могу. Если я просто бегаю ради удовольствия вместе с друзьями, я могу бегать столько, сколько захочу, — как будто я подружился с ветром. Иногда люди говорят, что я очень быстро бегаю, когда мне приходится убегать от кого-то, но дело просто в том, что, когда кто-то меня преследует, мне становится одновременно и весело и страшно, когда преследователь начинает меня догонять. Это заставляет меня прибавить скорость, и только меня и видели.

Причина, почему у меня не получается бежать быстро, когда я понимаю, что это необходимо, никак не связана с решимостью. Моя проблема в том, что, когда я стараюсь бежать быстро, я начинаю думать о том, как я должен двигать руками и ногами, и все мое тело как будто коченеет. Другая причина, почему на соревнованиях я бегаю не так хорошо, в том, что мне на самом деле не доставляет никакого удовольствия победа над другими людьми. Я согласен, что, участвуя в соревнованиях, нужно стараться изо всех сил, но желание превзойти всех остальных — другое дело. Поэтому, участвуя в соревнованиях, например в школе, я получаю удовольствие от того, что просто присутствую на них, и в конце концов бегу со скоростью человека, пытающегося преодолеть болото.