Так у Ио. 1:11 прямо говорится о том, что „свои" (иудеи) не приняли Его, а потому двери спасения по милости Божией открыты широко для спасения всех (12 ст.). Призыв больше не направляется к одному „дому Израилеву", но распространяется на весь мир. „Вот агнец Божий, который берет на Себя грех мира" (Ио 1:29); или еще более сильное выражение благодати в 16 ст. 3-й главы: „Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную". Всякий верующий, но не одни иудеи. Мысль эта проходит через все евангелие.

Таким же путем анализируя содержание других евангелий можно обнаружить их особенности, характеризующие их индивидуальность и, в то же время, подтверждающие взаимную связность и гармонию всех между собой.

Многие смущаются наличием двух родословных Господа в Новом Завете. Два евангелиста касаются этого вопроса и подходят к нему по разному, другие же два совсем не говорят ничего.

На первый взгляд действительно создается впечатление, что мы натолкнулись на человеческое невежество, или неточность, однако более основательное исследование позволяемое вынести заключение, что здесь, как и в других случаях, Дух Святой умышленно допустил вдохновение евангелистов для написания этих двух данных.

М а т фей, кому дано было изобразить Христа, как Царя Израилева, и в родословной Его оттенил главным образом две черты: раскрыл линию Иосифова рода, происходящего „из дома и рода Давидова'1 (Лк. 2:4), чтобы показать, что по праву земного наследия Христос является законным обладателем престола Израилева. „Родословие Иисуса Христа Сына Давидова, сына Авраамова", так сн начинает свое евангелие; — линию родословной Матфей доводит только до Авраама, так как ему важно указать на родство Мессии с праотцем Израиля, как родоначальником расы.

Марк же в своем евангелии ничего не говорит ни о родословной Христа, ни о Его рождении. Он совершенно минует первые тридцать лет жизни Христа и знакомит нас с Ним лишь с момента крещения, т. е с момента выступления Господа на служение. Почему так? А потому, что его задача изобразить Христа, как раба Божия, поэтому ни родословная, ни ранние годы не нашли в его евангелии места. „Немедленно", „тотчас" характеризуют исполнительную роль Мессии в служении.

Лука приводит родословную Иисуса, но при сравнении с родословной Матфея, замечается разница в приводимых именах, кроме того, родословная ведется не до Авраама, а до Адама.

Почему так? А потому, что Лука пишет о Христе, как о Сыне Человеческом, и ему дано отметить в связи с этим две особые черты: 3) Линия рода Иисусова ведется по Марии, его матери, через Илия ее отца. (Иосиф был сыном Иакова, как написано у Мф. 1:16, но, будучи нареченным мужем Марии, стал и сыном Илия, ее отца). Этим подчеркивается истинность человеческого естества в Иисусе Христе. 2) Родословная в данном случае не ограничивается Авраамом, как у Матфея, т. к. не имеет в виду особого отношения к дому Израилеву, а тянется до прародителей всего человечества, чтобы указать на связь Христа со всем человечеством и на то, что в Нем исполнилось обетование, данное человечеству о рождении Спасителя от семени жены (Быт. 3:15).

И о а и и, также, как Марк не дает родословной, но по другой причине. Он утверждает во Христе Его Божественность, а потому никаким земным связям Христа не уделяет места. Зато с первых же слов евангелия Иоанн сообщает тайну Божественности Христа: „В начале было Слово и Слово было у Бога и Слово было Бог“.

Итак все четыре евангелия не противоречат друг другу, а дополняют одно другое и в общей симфонии дают образ Спасителя с четырех разных сторон Его служения, как Мессии: Царя, Раба, Человека и Бога. Если изучать евангелия в таком направлении, они приобретут особый смысл и содержание. Красота Христа и Его учения раскрываются в глубине Боговдохновенных строк всех четырех евангелий; они дают нам возможность видеть Христа во всей полноте.

Критики убеждены, что факт несоответствия в сообщениях четырех евангелистов о надписи на кресте, доказывает небоговдохновенность этой части Св. Писания.

Между тем, они выпускают из виду то обстоятельство, что Пилат, желая осветить вину, возводимую иудеями на Иисуса Христа, приказал сделать надпись на трех языках: а) Латинском, который являлся официальным языком римских владений; б) Греческом — языке литературы науки и искусства того времени; в) Еврейском — языке данной страны. Поэтому правильнее было бы говорить о „надписях", а не о "надписи". Подходя таким образом к этому вопросу легко представить себе идею Духа Святого — вдохновить каждого евангелиста записать одну надпись из трех, что в свою очередь может соответствовать и характеру каждого отдельного евангелия, дающего свой особенный образ Спасителя.

Если бы это не было так, можно было бы скорее ожидать, что все евангелисты напишут одно и то же, ведь надписи не так сложны, чтобы их не запомнить.

У Матфея: „И поставили над головою Его надпись" (Мф. 27:37).

У Марка: „И была надпись вины Его" (Мрк. 15:26).

У Луки: „И была над Ним надпись, написанная словами греческими, латинскими и еврейскими"

(Лук. 23:38).

У Иоанна: „Пилат же написал надпись и поставил ее на кресте" (Ио. 19:19).

Все эти предисловия отличаются одно от Другого. Марк просто говорит, что надпись была сделана; Матфей, что она была поставлена над головой Его; Лука, что она была написана на трех языках; Иоанн, что автором ее является Пилат.

На основании такого разнообразного подхода к надписи также можно было бы поставить под сомнение вербальную теорию вдохновения. Но как можно восставать против разнообразия евангелистов, если они не противоречат друг другу, а лишь дополняют один другого, утверждая истину с разных сторон.

Теперь обратимся к самим надписям на кресте и посмотрим в чемже они расходятся между собой в записях евангелистов?

У Матфея: „Сей есть Иисус. Царь Иудейский".

У Марка: Царь Иудейский".

У Луки: „Сей есть. . Царь Иудейский".

У Иоанна: „Иисус Назарей, Царь Иудейский".

Вместе: „Сей есть Иисус Назорсй, Царь Иудейский".

Приведенная таблица цитат четырех евангелий доказывает, что все сообщения их верны и тождественны. Разница лишь в полноте их, которая возможно и получается лишь после того, как все три надписи на трех языках соединить воедино. Евангелисты писали для разных людей и, потому, образ Христа изображали по разному, с четырех сторон; соответственно представляемому образу Христа бралась и соответствующая, одна из трех, надписей на кресте, более всего подходившая к данному евангелию. Ведь, если сомневаться в подлинности записей евангелистов, то тогда надо допустить и ошибку первосвященников, которые просили Пилата не „пиши: Царь Иудейский" (Ио. 19:21), принимая во внимание, что надпись на кресте, согласно Иоанна же 19:19 гласила: „Иисус Назорей Царь Иудейский". Факт заключается в том, что первосвященники цитировали правильно, но только ту часть надписи, которая вызывала их возмущение. Это тоже самое, что сделали евангелисты по вдохновению Духа Святого: они брали то, что нужно было взять из надписей для своего евангелия, иначе был бы нарушен принцип, на котором построены четыре евангелия.

Так устраняется и это кажущееся затруднение, за которое так держатся критики Библии. Здравый рассудок подсказывает нам, что здесь нет и тени предлога для каких нибудь сомнений в Боговдохновенности Писания.

В Новом Завете встречаются цитаты Ветхого Завета не вполне совпадающие с подлинником. Дает ли это нам право заключить, что Господь не заботится о целости Слова Своего, или это надо отнести на счет небоговдохновенности авторов книг Нового Завета, как заявляют критики Библии?