Глава 8.1

У парадного входа гостиницы их ожидала макина с водителем; Анхельм об этом позаботился по приезде. Их привезли к огромному зданию с колоннами и фронтоном, на котором разместилась скульптурная композиция, изображающая трех дев с музыкальными инструментами: скрипка, лира и флейта. У роскошных золоченых дверей их встретил, вероятно, камердинер и проводил внутрь. Пройдя вслед за ним несколько коридоров, Анхельм и Рин вошли рука об руку в великолепный зал, где играла музыка и веселились гости. Рин нервно поежилась при виде всего этого, но затем вспомнила, что ей сказал Анхельм, развернула плечи и выпрямилась. Как ведут себя красивые игрушки богатых мужчин она, конечно, представляла слабо, поэтому решила, что непроницаемого и равнодушного выражения лица будет достаточно. Анхельм привел ее к группе мужчин во фраках. Они поочередно поцеловали ей ручку, обтянутую короткой шелковой перчаткой. Герцог представил ее и завел светский разговор ни о чем конкретном. Рин скучающе оглядывала зал. В правом дальнем углу стояли большие столы, за которыми столпились игроки в карты и фишки. В левом расположились десертные столики с угощениями. По залу сновали официанты в белых ливреях, с подносами в руках.

К их компании подошел один, предложил господам бокалы, Рин взяла вино и прислушалась к Анхельму:

— …Отбываю завтра, да. Нет, госпожа Эмерси останется здесь еще на несколько дней.

— Вы сделали госпоже Эмерси щедрый подарок, господин Ример, — сказал седовласый господин с пышными усами. — Надеюсь, вам понравилось, леди?

Рин подумала, что речь идет об ожерелье, и словно невзначай коснулась его.

— Разумеется. Господин Ример делает для меня исключительно приятные вещи.

— Подошло время игры! Вы не желаете присоединиться к нам и сыграть партию-другую в покер, госпожа Эмерси? — спросил молодой человек с гладко выбритым пухлым лицом, бегающими глазами и прилизанной светлой шевелюрой. Девушка посмотрела на Анхельма: тот едва заметно кивнул.

— Один раз я просто посмотрю. Во второй, возможно, присоединюсь.

— Как вам будет угодно, госпожа. Прошу, в мой кабинет! — сказал брюнет средних лет с зелеными глазами и хмурым лицом.

Герцог взял ее под руку, и вся компания прошла из общего зала на второй этаж, и разместилась в кабинете в мягких кожаных креслах с деревянными подлокотниками вокруг круглого дубового стола. Зеленоглазый брюнет перетасовал карты. Рин он не понравился, уж слишком масляным был его взгляд.

— Мне сегодня определенно должно повезти, — сказал блондин, доставая из портмоне деньги. — Мари сменила гнев на милость и подарила мне поцелуй на удачу!

Анхельм обернулся к Рин и спросил с улыбкой:

— Как насчет поцелуя на удачу, Ирэн?

Рин посмотрела на него, и ее глаза ясно говорили, что поцелуя он от нее дождется, когда на Южных островах снег пойдет.

— Ах, какой был шанс приумножить состояние! — вздохнул он и покачал головой.

— Полагаться в карточной игре на женскую удачу — верный знак, что проиграешься, — наставительно заметил седовласый мужчина и бросил на стол несколько купюр. — Антэ.

Все дали начальный взнос и получили по две закрытых карты и одну открытую. Зеленоглазый брюнет, имевший самую слабую карту, сделал дополнительный взнос и снова сдал каждому по еще одной открытой карте. Седой господин, став обладателем пары тузов сделал ставку.

— Три тысячи? Не гони лошадей, Борис! Мы только начали! — процедил зеленоглазый брюнет.

— Мы все богатые люди, Феликс, три тысячи только на карамельки тратим. Не хочешь идти дальше — пасуй, — ответил он и обратился к Анхельму с вопросом о его ставке.

— Удваиваю, — сказал герцог, выкладывая на стол деньги. Феликс, скрипя зубами, выложил шесть тысяч ремов. Стефан, деловито оглядывая карты, поддержал ставку. Сдали по еще одной открытой карте.

— О, смотрите-ка, бубновый король! Что же, раз старшая карта у меня, то я объявляю ставку девять тысяч. Господин Ример? А, вы уже… Феликс, думаешь? Ну, думай, мы пока поговорим. Так что насчет вольфрама, господин Ример? — спросил Борис. Рин навострила уши, но сделала вид, что все ее внимание сосредоточено на картах Анхельма. — Это выгодное вложение. У компании Феликса лампочки расходятся, как горячие пирожки. Последнюю крупную партию купил военный флот, они намерены оборудовать все корабли генераторами электричества и освещением.

Брюнет, названный Феликсом, поддержал, как и Стефан, и согласно кивнул:

— Да, лампы хорошо берут, особенно теперь, когда решили сделать освещение периферии Магредины. Но есть и свои минусы — я закупаю ничтожное количество за большие деньги, а в производстве это серьезно бьет по карману.

— Брось прибедняться, я же знаю, что готовый товар ты продаешь в три раза дороже, чем закупаешь сырье. Представьте, господин Ример, тройная окупаемость!

— Я не хотел бы связываться с его величеством, Борис, — ответил Анхельм, получив третьей открытой картой девятку. Борису достался второй король. — Пока все рудные жилы находятся в исключительном ведении и пользовании государя, конкуренция будет на нуле, а значит и роста предприятий не предвидится. Заводы нужны народу, а не короне.

— Так-то оно так… — согласился Борис, отсчитывая купюры для очередной ставки. — Но кто же вырвет власть из его рук, пока рядом с ним ошивается одна персона, не будь она помянута к ночи? Ставлю двадцать.

— Куда же ты так рвешься, Борис? — нахмурился блондин Стефан. Борис осуждающе поцокал и обратился к Анхельму. Тот молча выложил двадцать пять тысяч ремов.

— Я — пас, — сказал Феликс и сложил карты.

— Стефан? Что там твоя удача от Мари?

— Отвернулась, — сказал Стефан и тоже спасовал.

— Стало быть, мы остались вдвоем, господин Стенсон, — сказал Анхельм. Они взяли по последней закрытой карте. Рин заглянула к герцогу: у него складывалось каре из дам. У Бориса в открытых картах была пока пара тузов и королей. У Анхельма лежали дама, девятка, валет и туз, но разномастные.

— Тридцать, — сказал Борис и выжидающе взглянул на герцога. Тот отсчитал купюры и поднял до сорока.

— О, да вы серьезно настроены, господин Ример!

— Как обычно. Народ будет недоволен, если я начну сорить деньгами за границей.

— Это ваши личные деньги. Сорок пять.

— Пока я герцог — да. Но до трона Соринтии мне один шаг, а у императора личных денег не бывает. Понимаете, почему я спешу? — ответил Анхельм, поднимая до пятидесяти. — Дворянское собрание съест меня с потрохами, если я буду вкладываться в экономику другой страны, когда своя находится в упадке.

— Все так плохо? — с деланным беспокойством спросил Борис, выкладывая еще две купюры.

— Много проблем, не время и не место о них говорить. Война отбирает не только жизни, но и деньги. Причем, последних — больше. Но, между нами говоря, я все же хочу пойти на сделку с вами, потому как предвижу некоторые изменения в ближайшем обозримом будущем.

— Осторожнее со словами, господин Ример! Они могут взорвать рынок.

Анхельм улыбнулся и повысил до шестидесяти. Борис не стал перебивать выше и поддержал. Открылись карты — Анхельм выиграл с каре дам, Борис собрал двух тузов и трех королей.

— Похоже, сегодня удача и риск не встретились, госпожа Эмерси, — с улыбкой сказал Борис, отдавая Анхельму выигрыш. — Вы присоединитесь к нам?

— Не хочется, — ответила Рин. — Я посмотрю еще.

Пока тасовали карты, Борис стал расспрашивать Анхельма:

— Так что же, нужна ли вам доля в вольфраме?

— Господин Стенсон, — обратился к нему герцог, — я бы с удовольствием вложился в это дело и расширил добычу, но… Будем говорить прямо: я опасаюсь многих вещей. Помогите мне советом как юрист — юристу. Согласно законам Соринтии, пока я чиновник, я не могу обладать недвижимым имуществом, предприятиями или долями в них в другой стране. Закон прямо запрещает это мне, но в нем нет ни слова о моих родственниках. Проблема в том, что я сирота и у меня нет никаких родственников, кроме дяди, который является министром юстиции. Как мне поступить в этом случае?

Борис пожал плечами и ответил легко и просто:

— Женитесь и оформите все на жену. Это очевидный и самый простой способ.

— Но моя жена будет соринтийкой.

— Закон Левадии не запрещает покупку иностранцами долей в государственных промышленных предприятиях, если вы об этом. Лишь бы деньги были, — ответил Борис, немного подумав, а затем добавил: — Но лучше жене быть подданной Левадии. Это упростило бы процедуру.