Анхельм настороженно посмотрел на нее.

— В итоге, у нас какой-то план есть или нет? — спросил он. Рин вздохнула и натянуто улыбнулась.

— Лучший, какой может быть. Называется «на месте разберемся», — ответила она. Анхельм покачал головой.

— Не нужно было этого сейчас делать. Ой, не нужно было, — вдруг лицо герцога стало испуганным.

— Анхельм, успокойся. У нас только одна лишняя карта в колоде — неизвестный никому Белый. Хотя я даже не уверена, что он лишняя карта, как раз ему-то и предъявляем обвинения.

— Я не о том волнуюсь! Мы напишем заявления и начнем расследование, но суд будет длиться очень и очень долго. Возможно, мы отправим всех виновников за решетку, но кто будет управлять островами все то время, пока губернатор будет под следствием? У меня нет времени вернуться обратно в Гор-ан-Маре, найти Гальярдо и заставить немедленно назначить нового губернатора. Кто будет наводить порядок? У меня просто нет на это времени, наш корабль отправляется завтра!

Рин остолбенела: в одно мгновение масштаб картины разросся до еще больших размеров. Если сейчас они предъявят официальные обвинения, то будут обязаны дождаться конца расследования, которое завершится одни боги знают когда. У нее на руках были только догадки и подозрения, и практически ни одного действительного доказательства вины губернатора в организации работорговли. Следователь был прав: все, в чем они могут кого-либо обвинить — это капитан корабля, которого еще поди найди. Закари-Массам будет все отрицать, по сути, они не могут предъявить ему ничего, кроме письма Розы, которое является, опять же, ее догадкой. А матросы… если в полиции они проглотят языки, Рин не сможет действовать теми методами, какими она добыла из них сведения. Воистину: поспешишь — людей насмешишь.

— Анхельм, может быть… — начала Рин.

— Простите, пожалуйста, что прерываю, — послышался голос сзади. Рин обернулась и увидела Розу, робко входящую в зал. Альберта подскочила на стуле с возгласом «Роза!» и бросилась навстречу девочке.

— Благие боги! Леди Алава, я же сказала вам оставаться в карете! — возмутилась Рин. Дочь губернатора мягко отстранила Альберту и подошла к Рин.

— Отец и следователь начали давить на меня, стоило только вам уйти. Я подумала, что мне лучше быть рядом с вами. Я услышала, как вы обсуждаете проблему преемственности власти, и решила, что вам следует знать кое-что. Два дня назад, как только мой отец получил ваше письмо, ваша светлость, я отправила письмо к моему двоюродному брату, в котором объяснила ситуацию. Так что со дня на день он прибудет сюда лично и, вероятно, назначит нового губернатора.

Анхельм едва ли не с ужасом посмотрел на Розу.

— Вы спланировали сегодняшнее происшествие!

— Отчасти. Нападение на кондитерскую я не планировала.

— Роза, вы хоть понимаете, в какую историю вы, не побоюсь этого слова, влипли?

— Я отдаю себе полный отчет, ваша светлость, что в случае, если вина моего отца будет доказана, его казнят, а я останусь сиротой, — спокойно объяснила Роза. — В случае смерти отца до моего совершеннолетия, опекунство принимает на себя мой… двоюродный брат. Ваша светлость, я объяснила все моему брату, у него нет оснований не верить мне. Госпожа Эмерси, в своем письме я четко указала, где вам искать доказательства вины моего отца, разве вы забыли? Деловой журнал Закари, мои служанки… Половина Лейгеса встанет на вашу сторону и подтвердит мои слова, если мерзавец Закари окажется на пути к тюрьме!

Рин молча слушала девочку, затем достала письмо из кармана и перечитала. Надежда на удачное предприятие появлялась на глазах. Но Анхельм был совершенно прав: у них нет времени. Что же, видимо, придется вспомнить былое и показать, на что способны агенты особых войск. Девушка вдруг ощутила прилив злости, кровь кипела, требуя немедленно закончить все заунывные разговоры и перейти к действию. Рин взглянула на большие настенные часы с боем и сказала:

— У нас больше нет времени. Уже половина шестого. Идем.

— Что я буду делать со всем этим?! — почти закричал Анхельм, тяжело дыша. Рин долго смотрела на него, не мигая.

— Решим по ходу пьесы. Мы еще не знаем, чем она закончится.

Сказала так и вышла из кондитерской, ведя за собой Розу и Альберту.

До отделения полиции ехали молча. Следователь, который уехал на своей лошади, уже должен был подготовить все бумаги и ждать их внутри. Анхельм вышел первый, за ним Рин. Губернатор, Роза, Альберта и матросы остались в карете.

— Мы на месте. Теперь уже поздно поворачивать назад, — мрачно сказала Рин, нервно оглядываясь по сторонам. Никого не было.

— Дай мне назад мое оружие.

Анхельм раскрыл дипломат и достал Соколиную песню, вынул из пиджака ее кинжал и дождался, пока она все пристегнет. Убрав все оружие, Рин подошла к герцогу вплотную и заставила его наклониться к ней.

— Анхельм, ты понял меня? Если я стреляю — беги. Даже не задумывайся обо мне.

— Рин… — выдохнул он, вглядываясь в ее изумрудные глаза. Она вдруг поддалась какому-то странному порыву и нежно поцеловала его. Почти сразу же оттолкнула и решительным движением открыла дверь кареты.

— Мы на месте.