Глава третья, в которой исчезают маски доброжелательности

В здание полиции вошли все вместе, Рин крепко держала Розу за руку, Альберта шла позади герцога, словно прячась за его высокой фигурой. На пути к кабинету следователя Рин не могла не заметить, как полицейские реагируют на их появление: едва слышные смешки, шепотки, угрюмые взгляды и волны агрессии. Последнее ей совсем не понравилось, поэтому она сразу же закрыла дверь кабинета и встала со стороны петель, чтобы иметь возможность пресечь нападение. Анхельма она усадила рядом с собой, Розу и Альберту с другой стороны стола, подальше от входа. На матросов надели наручники и проводили в разные кабинеты. Следователь вызвал своего заместителя и помощника и раздал всем бумаги. Пока Альберта и Анхельм писали заявления, Рин напряженно вслушивалась в звуки и эмоциональный фон за дверью. Она слышала, что хлопнула входная дверь, и в здание вошли еще четверо. Кто-то спросил, где сейчас Фишер, ему ответили. Рин подобралась.

— Ваше сиятельство, его светлость герцог Ример обвиняет вас в нецелевой растрате государственных средств и уклонении от налогообложения, ссылаясь на документы, указанные в данном заявлении. Заявление направляется в прокуратуру города Гор-ан-Маре… Ваша светлость, зачем так далеко? Пять дней пути. Прокуратура Лейгеса тоже может этим заняться.

— Прокурор Лейгеса ознакомится с заявлением и вынесет постановление, в конце концов, тянуть действительно нельзя. Но дело такой важности будет рассматриваться только в генеральной прокуратуре герцогства Уве-ла-Корде, — отрезал Анхельм, и следователь поджал губы.

— Что ж, раз так. Ваше сиятельство, — сказал он, — мы вызвали вашего адвоката, но он находится в Адарансе. Сейчас вы можете написать уведомительную бумагу о том, что ваши интересы будет представлять адвокат. Следствие не может начаться до тех пор, пока не соберется достаточное количество доказательств для возбуждения дела.

— К счастью, я как раз захватил с собой некоторые рабочие бумаги. И к счастью, среди них оказались и налоговые отчеты по всем герцогствам за прошлый год. Доказательства у меня с собой, капитан Фишер.

Рин готова была поклясться, что при этих словах присутствующие полицейские и губернатор едва не подскочили. За дверью послышался шум и удивленный возглас, Рин шагнула и резко открыла дверь. Два полицейских едва не свалились на нее. В ответ на ее немой вопрос они лишь виновато поклонились и поспешили убраться восвояси. Рин окинула взглядом холл перед кабинетом и заметила среди толпы людей в форме четырех гражданских. Не дав им рассмотреть себя, она захлопнула дверь и обратилась к следователю:

— Подслушивание у двери — это одна из обязанностей полиции?

Фишер нервно рассмеялся и пробормотал, что они всего лишь любопытствуют.

— Любознательность — вещь хорошая, любопытство — наоборот. Дело серьезное, капитан Фишер, рекомендую вызвать любопытствующих немедленно и сообщить им о секретности.

— Едва ли они могли вообще что-то услышать…

— Капитан Фишер, — жестко перебила Рин, — рекомендация носит обязательный характер.

Следователь неохотно кивнул помощнику, и тот умчался разыскивать подслушивавших. Когда их отчитали и отправили прочь, Рин снова прислушалась к разговорам за стеной. Анхельм и следователь заполняли необходимые бумаги, Альберта давала показания заместителю. Тот записал все, что она сказала в протокол, и тогда вызвали матросов.

— Госпожа Вонн, вы узнаете этих людей? — спросил следователь.

— Да.

— Согласно вашим показаниям, сегодня, первого февраля четыре тысячи десятого года, двое матросов, находясь в состоянии алкогольного опьянения, ворвались в кондитерскую, принадлежащую вам, и стали угрожать, требуя отдать им выручку, закрыть лавку и уехать из города. После отказа выполнить их требования, один из них, — лысый мужчина в возрасте около тридцати лет, — схватил стул и бросил его в витрину. Второй — высокий, широкоплечий, с бородой, в возрасте около тридцати пяти, — стал избивать посетителей. Вышеозначенные лица угрозами заставили вас отдать деньги и разгромили зал для посетителей. В этот момент в кондитерскую зашли ваши знакомые, среди которых была Ирэн Эмерси, полковник отдела специального назначения «Тигры», которая дала отпор нападающим. Все верно?

— Да.

— Какая сумма была похищена? — уточнил следователь.

— Точно не знаю, — растерялась Альберта, — у меня не было времени посчитать. Около двадцати тысяч ремов.

— Куда они спрятали выручку?

— В карманы распихали.

Следователь кивнул помощнику, тот обыскал матросов и действительно нашел скомканные купюры в карманах их штанов.

— Вымогательство, разбойное нападение. Уже две статьи уголовного кодекса, — следователь помахал пачкой денег перед носом у матросов. — Признаете ли вы себя виновными в совершенных преступлениях?

Бородач кивнул и тихо пробормотал, что признает. Лысый сначала оглянулся на него с сомнением, но потом тоже согласился.

— В ходе разговора с ними мне удалось выяснить, что их подослал капитан судна «Белый ветер», — вставила Рин свои пять ремов.

— Это так? — уточнил следователь у матросов, и они кивнули. — И зачем же он вас подослал?

— Нам сказали освободить лавку от хозяйки.

— Зачем? Лучше сразу рассказать все, ребятки. Чистосердечное признание смягчает приговор.

Вдруг заговорил лысый матрос.

— Капитан приказал нам очистить это место, потому что хочет его использовать как склад. Сказал, что можем делать что угодно, но чтоб до вечера лавка была пустая. Товар везут из Галдама, я не знаю, что там за товар, но он стоит очень дорого. Капитан сказал, головы оторвет, если лавки не будет к вечеру. Уж не знаю, что теперь с нами будет… только я лучше сам в камере закроюсь, чем попаду в руки к Белому, не выполнив приказа.

Рин вдруг поняла, что разговор пошел по второму кругу.

— Капитан Фишер, вы получили доказательства моих слов и показаний госпожи Вонн. Может быть, мы наконец-то отправимся в доки и вызовем самого капитана? До прибытия корабля осталось не дольше получаса.

Рин взглянула на следователя и заметила, что у него дергается глаз, и он периодически смотрит то на губернатора, то на Анхельма. Наконец он перевел взгляд на Рин и медленно кивнул.

— Я и один из моих подчиненных отправимся с вами. Ваша светлость, вы не против, если мы покинем вас на некоторое время?

— Я должна находиться рядом с его светлостью, — отрезала Рин.

— Тогда мы сами задержим капитана и приведем в отделение.

Рин вопросительно посмотрела на Анхельма. Тот, пораздумав некоторое время, кивнул.

— Отправляйтесь. Приведите его сюда как можно быстрее.

Следователь кивнул и направился к выходу, но вдруг губернатор поднялся и пошел за ним.

— Фишер, я хотел бы сказать вам пару слов с глазу на глаз, — сказал Алава.

— Не думаю, что могу вам это позволить, — заметил Анхельм.

— Это касается моего адвоката, ваша светлость, — процедил губернатор.

— Общение с органами правосудия вам дозволяется только в присутствии третьих лиц. Вы находитесь под следствием.

Губернатор странно посмотрел на Анхельма, а затем сел обратно за стол, взял бумагу и что-то написал. Предъявил часть документа Анхельму и запечатал послание в конверт. Передав его помощнику следователя, Алава сказал герцогу:

— Это мое обращение к адвокату, ваша светлость. В соответствии с законом, я имею право не сообщать, о чем я говорю с адвокатом. Теперь я, с вашего разрешения, могу откланяться? Роза идет домой, разумеется.

— Нет, не можете, — покачал головой Анхельм. — До тех пор, пока сюда не явится господин Закари, капитан корабля и ваш адвокат, вы никуда не уйдете.

Губернатор разочарованно и раздраженно вздохнул.

— Ваша светлость, с вашего разрешения, мы отправляемся на задержание капитана корабля «Белый ветер», — напомнил о себе следователь. Анхельм небрежно кивнул, и Фишер вышел вместе с помощником. Губернатор поднялся из-за стола, прошелся по кабинету. Затем тяжело опустился на лавку и уставился на дочь.

— Посмотри, что натворила. Довольна? — спросил он. Роза опустила взгляд и нервно сглотнула. — Теперь по твоей милости меня подозревают в государственной измене. Молись теперь, чтобы все кончилось хорошо, дрянная девчонка!