Ладдар достал из кармана сложенную вдвое бумагу и протянул Рин. Та повертела ее в руках, разглядела какие-то непонятные линии на ней и вернула.

— Значит, читать ты разучилась. Что такое цифра?

— Цифра? — повторила Рин, четко выговаривая каждый звук.

— Универсальные знания сохранены частично. Скажи, ты узнаешь этот предмет?

Он протянул ей какую-то длинную холодную штуковину странной формы. Она едва-едва блестела в предрассветном свете; на том месте, за которое, наверное, нужно было браться, были пятнышки крови. Рин оглядела предмет так и сяк, но прикоснуться не решилась.

— Нет. Что это?

Ладдар встал и обратился к своим друзьям.

— Ну, вы сами только что наблюдали. Чистый лист. И я убедительно прошу вас не портить его своей мазней.

— Не говорите обо мне так, словно меня здесь нет, пожалуйста, — попросила Рин, зябко ежась от подувшего ветерка, и почесывая голову притихшего пса. — Так что же мне делать?

Ладдар коротко улыбнулся ей. Зрелище не из приятных, как отметила Рин.

— Ничего, — ответил он. — Расслабься, отдыхай. Воспоминания будут возвращаться постепенно, пусть это тебя не пугает. Когда мы приедем в нужное место, я решу твою проблему.

— Почему ты хочешь сделать это? — спросил Фрис, и Рин поняла по его тону, что отношения между ними не очень хорошие. Ладдар пожал плечами и ответил:

— Много причин. Во-первых, мне, как никому другому ведомо сочувствие. Во-вторых, госпожа Рин очень важна для успеха нашего дела. Ну и, в конце концов, последнюю сотню лет я изучаю и практикую психологию и психиатрию, — ответил Ладдар, поцокал языком и добавил: — Н-да, съездил отдать письмо.

Затем он снова присел рядом и сказал:

— Давай познакомимся. Меня зовут Ладдар, но тебе лучше называть меня Кастедар, хорошо?

Рин послушно кивнула, продолжая разглядывать его.

— Странное имя. Как будто вымышленное. Хорошо, Кастедар. Мне действительно очень хочется уехать, но я еще не решила. Если я решу, я предупрежу тебя.

— Договорились. Тебя что-нибудь беспокоит сейчас?

— Голова болит. Мне хочется лежать.

— Это нормально, но, к сожалению, полежать сейчас ты не сможешь, нам нужно уходить.

Рин поморщилась и хныкнула, не было никаких сил встать. Она капризно отвернулась и уткнулась в собачий бок. Пес положил ей большую лохматую голову на живот, а она обхватила его руками. Было приятно находиться рядом с ним, словно он был частью ее самой.

«Сестра? Иди с людьми, — сказал пес. — Они помогут тебе. Не все люди злые. Эти тебя не обидят. Хотя двое из них — не люди».

«Что ты имеешь в виду?»

«Черноволосый со странными глазами — древний дух, повелевает реками, кровью земной. Его настоящий облик — большой черный конь. Мы уважаем его, он сильнейший, он добрый. А второго мы не любим. Он дух разрушения, он несет в мир смерть. Но он тоже необходим, и его мы тоже уважаем. Иди с ними, сестра, они помогут».

Рин замерла, пытаясь уместить в голове новую информацию. Получалось плохо, внутри все словно взорвалось. Она застонала, слезы снова потекли по щекам. Пес виновато заскулил, повернулся и лизнул ее в лицо.

— Рин, дорогая, — к ней обратился блондин и рухнул на колени рядом. Потянулся к ее лицу, но девушка в страхе отодвинулась, неприязненно глядя на его руку. Потрясение в его глазах почему-то беспокоило ее.

— Кто ты? — спросила она.

— Я Анхельм, — ответил он, и Рин заметила, что его голос дрожит, словно он едва сдерживает слезы. — Я тебя люблю.

При этих словах черноволосый мужчина тут же сгреб его за шкирку и оттащил в сторону.

— Тебе же сказали, чтобы ты не забивал ее мозг ничем, глупый щенок! — процедил Фрис, зло глядя на юношу.

— Что значит «люблю»? — спросила Рин. Мужчины синхронно обернулись. Фрис как будто бы облегченно выдохнул и отпустил блондина. Снова подошел к ней и опустился рядом.

— Это значит, что он хорошо к тебе относится и не желает тебе зла, понимаешь?

Рин озадаченно смотрела на них двоих.

— «Люблю», — она повторила, слово попробовала это слово на вкус. Ей понравилось звучание. Рин снова обратилась к блондину: — Прости, я тебя не люблю. Но зла тебе не желаю. Этого достаточно?

Фрис смотрел на нее с печальным изумлением. Анхельм опустил голову и не глядел на нее совсем.

— Пойдем, Рин, нам нужно идти.

— Не могу, ноги не слушаются.

— Понести тебя на руках?

Рин кивнула, и Фрис тут же поднял ее, прижав к себе. Она устало опустила голову на его плечо и закрыла глаза, чтобы не видеть этот странный взгляд, каким проводил их блондин.

Она слушала шум предрассветного города, затем рокот волн и крики чаек. Поскрипывание громадных кораблей. Компания шла молча, никто не проронил ни слова за всю дорогу. Фрис принес ее в комнату и опустил на большую кровать, где Рин тут же свернулась калачиком, закрылась одеялом и больше ни на кого не смотрела. Они говорили о каких-то делах, о полиции — что бы это ни значило — и о нападавших. На кого-то напали, вне сомнений, но Рин не было до этого никакого дела. Ей тепло, у нее нет никаких… как же это слово? Ее ничто не тревожит. Сейчас на душе хорошо и спокойно, только желудок урчит от голода, но ее обещали покормить. Почему-то ей казалось, что с этим местом, где она сейчас находится, связано что-то неприятное, поэтому ей очень хотелось уехать отсюда. Но она чувствовала, что должна остаться с Ладдаром и Фрисом, потому что так они помогут ей вспомнить, кто она такая. Не то, чтобы Рин страдала из-за потери памяти, скорее, это просто немного волновало ее, однако не доставляло никакого неудобства. Даже если была какая-то другая, прежняя жизнь, зачем к ней возвращаться? Сейчас о ней заботятся, обращаются очень бережно и добро. А эти… Пусть все решают без нее, она все равно не может ничем помочь. Рин закрыла глазки и заснула спокойным сном безо всяких сновидений.