— Я демон. Мне нет нужды подслушивать, я и так прекрасно слышу абсолютно все, что происходит на этом корабле. Так вот, я слышу, что вы обсуждаете то, что не должны трогать.

— Это моя память, моя жизнь, я имею право знать, что произошло тогда, — враждебно сказала Рин.

Глаза демона засветились белым, он склонил голову набок, задумчиво глядя на нее.

— Твоя память и жизнь давно уже не принадлежит тебе, — ответил он, внезапно перейдя на «ты». Рин поняла, что перед ней стоит уже не посланник короля Кастедар, а демон Ладдар. Холодок нехорошего предчувствия пробрал ее до самых костей, внутренний голос шепнул заткнуться, но Рин не послушалась.

— Я живу этой жизнью. Кто бы ни дал ее мне, она моя. Я имею право знать обо всем, что со мной было.

Демон быстро прошел в каюту, подошел к Рин и поднял ее лицо за подбородок, вынуждая ее смотреть ему прямо в глаза. Анхельм испугался, захотел оттолкнуть его от нее, но обнаружил, что не может сдвинуться с места и сказать хоть слово. Время словно бы замерло вокруг них, воздух стал терять прозрачность, начал чернеть.

— Мне не трудно раскрыть тебе тайну. Но осознаешь ли ты, какую цену придется заплатить за ответы на вопросы? Знания — самое ценное, что существует в мире. Не любовь, не деньги, а знания. Но многие знания приносят многие печали.

Рин видела краем глаза, как Анхельм силится сдвинуться с места, как раскрывается его рот, но ни один звук не достиг ее слуха. Воздух сгустился и почернел, с каждой секундой все плотнее окутывая Рин и Ладдара, и отрезая их от мира.

— Я хочу знать.

— Готова ли ты заплатить? Готова ли ты заплатить безумную цену за то, что лишь опечалит тебя?

— Что я должна тебе отдать? Свою душу?

Ладдар снисходительно рассмеялся.

— Каких книжек ты начиталась? Твоя жизненная сила однажды все равно будет принадлежать мне. Цену за знания, полученные от меня, ты заплатишь не мне, а самой себе. Эта цена — безумие. Одиночество. Бессмысленность всего, что существует вокруг тебя. Ты будешь искать новые истины, но тщетно, ведь кошка, налакавшаяся сливок, не захочет молока.

— Меня сведет с ума не знание, а незнание, — ответила Рин, поднимаясь, и твердо глядя ему прямо в глаза. Эта светящаяся белизна слепила ее, но девушка не могла отвести взгляд, потому что это значило бы поражение. Это означало бы, что она не выдержит тех знаний, которые ей могут дать. Ладдар ухмыльнулся множеством острых мелких зубов.

— Сложно договариваться с тем, кому нечего терять. Но если ты сойдешь с ума, то я не добьюсь своей цели. Мне придется поставить ограничение. У тебя всего два вопроса. Задавай их с умом.

— Благодаря кому на самом деле я осталась жива после событий в плену?

— Творцы. Сиани и Инаис, те, кто создал этот мир. Благодаря им ты осталась жива.

— Зачем им понадобилось меня спасать?

— Чтобы ты выполнила свое предназначение.

— Какое?

— Ах, — улыбнулся Кастедар, — это третий вопрос. Мы договорились только на два. Умерь свое любопытство. Скоро ты все узнаешь, знание само придет к тебе. Умей ждать. Блаженствуй в неведении, люби, наслаждайся жизнью, делай то, чего никогда не делала. Тебе немного осталось.

— Что это значит? — сузила глаза Рин. — Меня собираются убить?

— Мое «немного» и твое «немного» различаются, как земля и небо. Твоя жизнь для меня — одно мгновение.

Ладдар наклонился к ней, его странное лицо с кожей, похожей на мелкие чешуйки, было совсем близко к ее лицу.

«Ты голоден», — подумала она.

«Да», — удивленно ответил тихий голос в ее голове.

«Тебе холодно».

«Всегда».

«Это потому что ты одинок?»

«Смерть никогда не бывает одинокой», — чуть помедлил с ответом голос.

«Но ты одинок. Твоей сестры нет в этом мире. Ты убил ее своими руками, зная, что обрекаешь себя на вечное одиночество, на гибель».

«Говорить мне такие вещи… Ты не боишься меня?»

«Я никогда не боялась смерти. Это глупо?»

«Глупо. Жизнь ценна. Это великий дар».

«Однажды я хотела с ней расстаться. Она не отпустила».

«У тебя есть предназначение. Выполни его. Сделай то, что хочет от тебя Жизнь».

«Альтамея?»

«Как ни назови, суть не изменится».

«А потом ты заберешь меня?»

Ладдар не успел ответить. Дверь каюты распахнулась, словно ее хорошенько пнули, и мир вокруг ожил. В дверях стоял разъяренный Фрис. Все его тело полыхало жутким синим светом, в черных глазах плескалось бешенство.

— Отойди от нее, — рыкнул он, поднимая руку, на которой сплетался клубок воды. По этой воде то и дело пробегали синие вспышки. Ладдар не спешил выполнить указание, и Фрис прикрикнул: — Пошел вон! Мало ты у меня забрал?

Демон взглянул на него тем самым взглядом, в котором вспышку вины тотчас затопила неприязнь, отпустил Рин и вышел, на ходу закуривая сигарету. Дверь за ним захлопнулась. В этот момент Анхельм рухнул на колени, держась за горло обеими руками, и тяжело дыша. Воздух снова стал прозрачным, темное марево исчезло.

— Зачем? — гневно спросил Фрис, подходя к Рин и хватая ее за плечи. — Почему ты не слушаешься меня? Зачем тебе понадобилось спрашивать его?

Рин молчала, ответить ей было нечего.

— Ведь он тебе ничего и не сказал! — прикрикнул Фрис, словно читая мысли. Словно?

— Потому что ты молчал.

— Глупая!! — крикнул он, встряхивая ее. — Я же сказал, что не могу ответить! Нельзя! Ты только посмотри на себя в зеркало, глупая…

Он развернул ее за плечи и подтолкнул к зеркалу. Рин поначалу не поняла, что случилось, а потом до нее дошло. Ее лицо стало серым, словно пыль на дороге. Кожу покрыла сеть морщинок, глаза потухли и вся она сморщилась. В светлых волосах появились седые пряди. Рин постарела в одночасье.

— Как это вышло? — спросила она, проводя кончиками пальцев по холодному стеклу, и взглянула на келпи, стоящего позади. Бешенство в его глазах сменилось отчаянием.

— Ты позволила ему тянуть из тебя жизненную силу. И не только из тебя, посмотри на мальчишку. Твое глупое любопытство едва не стоило ему жизни!

Рин перевела взгляд на герцога и сердце ее захолонуло. Анхельм лежал на полу, привалившись спиной к стене, тяжело дышал и не мог даже открыть глаза. Его лицо покрылось морщинами так же, как и ее, волосы поседели, кожа сморщилась и подряхлела. В момент он превратился из прекрасного юноши в дряхлого старика. Она бросилась к нему, взяла его лицо в ладони и тихо позвала:

— Анхельм!

Он не отвечал, лишь едва дернул рукой. Тяжелая рука Фриса опустилась на ее плечо и Рин подняла глаза на келпи. Тот покачал головой и потянул ее вверх, заставляя подняться.

— Помоги мне поднять мальчишку. Мы идем купаться.

— Фрис, я боюсь, что он сейчас может плавать только стилем «топор».

Фрис посмотрел на нее так, что Рин в момент почувствовала себя очень маленькой и очень глупой. Но вслух он сказал:

— С вами все будет в порядке. А вот Амира будет очень недовольна.

Рин молча помогла поднять Анхельма и сочла за лучшее не задавать больше никаких вопросов. Когда они вышли на палубу, солнечный свет показался ей слишком ярким, выносить его было почти невозможно после темной каюты. Матросы сновали тут и там, ходили мимо них, но им не было никакого дела до пассажиров, словно они их не видели.

— Прыгай в воду, — коротко приказал Фрис. Рин с сомнением взглянула на темную, блестящую поверхность воды и вздохнула.

Фрис сгреб Анхельма за шиворот и одним движением выбросил герцога за борт. Анхельм ушел под воду, не оставив даже кругов. Рин ахнула и, позабыв все сомнения, нырнула за ним. От удара об холодную воду у нее в глазах потемнело, но времени на собственные переживания не было. Рин вынырнула и огляделась: корабль быстро уплывал прочь, Фрис стоял на борту и неторопливо раздевался, а совсем недалеко от нее Анхельм из последних сил боролся со стихией. Отплевываясь от соли, Рин поплыла вперед, к тому месту, где только что скрылась под водой протянутая к ней рука. Она нырнула и попыталась рассмотреть хоть что-то, но сквозь темную воду видно было очень немного. Казалось, целая вечность прошла, прежде чем она смогла разглядеть в пронзившем толщи воды солнечном луче облако его белых волос. Рин изо всех сил рванулась к нему. Глаза Анхельма были закрыты, он уже прекратил бороться за жизнь и шел ко дну.