Глава шестая, в которой король делает ход конем, а Рин узнает правила игры

I keep running and rushing to catch a clue

To the mystery of your dark heart

I could never have known

From the signs I was shown

That the game was rigged from the start

(Miracle of Sound, Sweet L.A.)

— Знаешь, я удивлен, — тихо промолвил Фрис. Анхельм дернулся от неожиданности и едва не упал, все тело невозможно затекло. Еще бы — сидеть в одном положении часа четыре! Герцог вытянул длинные ноги и стал растирать их. Кровь прилила, в пальцах тут же закололи тысячи иголок.

— Что тебя удивило? — спросил он, вглядываясь в темноту за окном. Фрис покачал головой и усмехнулся.

— Однако… У тебя есть яйца.

Анхельм подавился воздухом и недоуменно уставился на келпи.

— Ты не побоялся даже ударить меня. Сдержал свое обещание. Молодец. Растешь на глазах.

— О боги… — герцог только головой покачал. — Вы с Рин дурно на меня влияете. Я был тихим и спокойным человеком, теперь погляди в кого превратился. В неврастеника! Еще пару лет такой жизни и лягу в могилу от сердечного удара.

Келпи протянул руку и встрепал Анхельму шевелюру.

— Еще пару лет такой жизни, — сказал он, — и я окончательно сойду с ума.

— Эта женщина нас доведет до ручки.

Анхельм поднялся и оглядел беспорядок, наведенный Фрисом. Тут и там лежали перевернутые предметы мебели, на полу оставались лужицы воды. Роскошный кожаный диван разбух и покосился, с него обильно текло. Анхельм сел на стол и тяжело вздохнул.

— Признай: Кастедар помог Рин.

— Мы еще не знаем этого наверняка. Он также мог уничтожить все, что я взращивал в ней столько лет.

Анхельм не ответил. Герцог подошел к дверям и прислонился ухом, пытаясь расслышать хоть что-то.

— Там никого нет, — ответил Фрис, поспешно одеваясь в то, что принесла ему принцесса, и объяснил в ответ на вопросительный взгляд: — Я же чувствую присутствие других. Там никого нет. Зато вот сейчас сюда поднимаются пять человек.

— Кто? Что?

Герцог обернулся и увидел, как по коридору к ним идут пятеро мужчин в черных костюмах. Он растерянно взглянул на Фриса, тот пожал плечами и поднялся.

— Вы герцог Танварри? Анхельм Вольф Танварри Ример? — спросил один из пришедших. Анхельм кивнул. — Вас вызывают во дворец. Его величество вернулся и желает видеть вас. Нам приказано доставить вас к нему.

— Подождите, я не могу отсюда уйти сейчас… Мой друг тяжело ранен, я жду, когда меня пустят к нему.

— Господин Эфиниас велел передать вам это, — мужчина протянул ему конверт. Анхельм распечатал и прочитал:

«Ваша светлость!

Информирую Вас о том, что операция по восстановлению памяти госпожи Рин Кисеки проведена успешно. Повреждения организма (многочисленные пулевые ранения) полностью вылечены. Ввиду перенесенной общей анестезии в ближайшие сутки Рин не очнется.

У Вас есть важное дело, о котором Вы обязаны переговорить с Его Величеством, поэтому прошу Вас безотлагательно направиться во дворец.

Приношу глубочайшие извинения за доставленные неудобства и волнения.

С уважением,

государственный советник Левадии по особым делам,

Кастедар Эфиниас».

Анхельм протянул письмо Фрису. Келпи прочитал и посмотрел на Анхельма, нахмурив брови.

— Мы едем, — сказал герцог. Фрис кивнул и поднялся.

Спустя несколько минут они сидели в макине, а через пару часов герцог уже вошел в свои покои, чтобы принять ванну и переодеться. Негоже было являться к Илиасу в таком плачевном виде.

Анхельм стоял под струей воды и проворачивал в мыслях все, что мог сказать о проблеме с кристаллом. Хотя вода была очень горячей, он никак не мог согреться. Мурашки бежали по спине, как только он пытался представить, какую цену назовет Илиас за оказание помощи. Герцог не раз размышлял об этом в дороге, и все его мысли сводились к одному: король Левадии потребует поделиться землями. Скорее всего, он захочет Шаберговы острова или новые земли, которые они найдут в экспедиции. Возможно, колонию в Квато, ведь там богатые никелевые руды. Но самое худшее состояло в том, что после переворота Анхельму выпадет честь назвать наследному принцу цену, за которую он получил трон. Боги свидетели — он предпочел бы не связываться с отпрыском Вейлора вообще. Если кровь отца взяла в нем верх, то на троне будет сидеть вспыльчивый, жесткий и мстительный человек. Если сын пошел в мать, то он будет добрым, честным, но слабохарактерным. Дядя сказал, что принц достойный человек… Туманная характеристика, но, зная дядины критерии, можно с вероятностью процентов в девяносто предположить, что принц похож на отца. Удивительно, как это Анхельму раньше в голову не приходило спросить о принце? Вспоминая беседы с Орвальдом, Анхельм пришел к выводу, что дядя уводил разговор в другое русло всякий раз, как они подходили близко к этой теме. Вот же хитрец… Нужно чаще прислушиваться к Рин, когда она говорит что-то о людских качествах.

Анхельм выключил воду и стал собираться. Прическа, парфюм, костюм, часы… Сколько-сколько времени?! Пять утра? Отлично, за двое суток он спал всего час.

У дверей комнаты его уже ждали дворецкий и переодетый Фрис. Дворецкий проводил их в рабочий кабинет Илиаса, подал кофе, корзиночки со свежими ягодами и ушел.

— Мне обязательно присутствовать при вашем разговоре? — спросил Фрис. Анхельм кивнул. Они сидели молча еще долгое время, Илиас все не приходил. Чтобы успокоить нервы, герцог поднялся, обошел комнату и остановился у книжного шкафа. Бегло осмотрев названия на корешках, он взял с полки книгу «От общины к мировому сообществу» и стал листать.

— Хорошая книга, — донесся до него глубокий, звучный голос. Анхельм обернулся и увидел того, к кому ехал долгих полтора месяца. Илиас был высоким и мощным мужчиной сорока двух лет. Его крепкая фигура, статная осанка и походка выдавали в нем человека уверенного в себе, напористого и твердого. Широкая квадратная челюсть, раздвоенный сильный подбородок, крупный нос с горбинкой делали его облик мужественным и благородным, но нисколько не грубым. Живые ясные глаза светились недюжинным умом, и даже их выражение показывало характер прирожденного лидера, каковым Илиас III Левадийский с удовольствием являлся двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.

— Брат! Наконец-то! — воскликнул Анхельм, подходя к нему и обнимая.

— Кажется мне или ты вырос еще больше за эти пять лет что мы не виделись, Анхельм? Смотри-ка, на целую голову меня перемахнул! Ха-ха! Наконец-то ты добрался!

— Прости, что заставил тебя ждать! Произошли некоторые… непредвиденные трудности.

— Да-да, Кастедар уже рассказал. Ты не представишь мне своего друга?

Фрис подошел ближе и вгляделся в глаза Илиаса. Загадочно хмыкнул.

— Фрис. Полагаю, остальное говорить без нужды, вам уже все известно.

Илиас усмехнулся и протянул руку. Келпи несколько удивленно взглянул на нее, но крепко пожал.

— Вы потрясающе догадливы. Впрочем, как и положено духу. Мое имя Илиас. Без регалий и величеств, я этого терпеть не могу.

Фрис ничего не ответил, но на лице его было написано, что он и не собирался начинать церемонии. Илиас сел в кресло с высокой резной спинкой и деловито подтянул к себе чашку с чаем.

— Ну, Анхельм, расскажи, как твои дела? Нет-нет, погоди! Что происходит в Соринтии — я и так знаю, меня интересует твоя личная жизнь.

Анхельм немного растерянно рассмеялся.

— Да ничего особенного…

— Я бы тебе поверил, но кое-кто, кого ты назвал ничем особенным, сейчас лежит в больнице у Кастедара, а вечером разнес мне церемониальный зал. Рассказывай, что у тебя с Рин Кисеки? Если бы не мы с Кастедаром, быть ей за решеткой, так что я имею право узнать историю из первых рук.

— Так ведь Кастедар тебе все рассказал? — пожал плечами Анхельм.

— Нет, брат мой, Кастедар обладает хорошей чертой не распускать сплетни. Он высказался довольно туманно, что, мол, вас связывают прочные узы. Надеюсь, не брак? Ты же не женился на ней, а?

— Нет, не женился. Ничего у нас с ней нет, кроме моих безответных чувств.

Глаза Илиаса на мгновение расфокусировались. Он задумчиво закусил губу, а затем его лицо озарилось догадкой.

— Полагаю, только потому, что она очень тебя боится.

— Интересная точка зрения, — заметил Анхельм.

— Но надо же! Найти Рин Кисеки! Да, удовольствие дорогого стоит. Как же ты ее поймал?