— Я не ловил, она сама пришла. Оказывается, все это время она работала на меня, на сообщество, а я о ней и не знал. Дядюшка от меня ее десять лет прятал.

— Орвальд… Ах он старый хрыч! Как поживает?

— Твоими молитвами.

Илиас рассмеялся.

— Вот уж за чье здоровье я не молюсь, так это за его. Этот всех переживет. Ну что ж… Ты знаешь, зачем я попросил тебя приехать, верно?

Добродушная улыбка Анхельма погасла и превратилась в напряженную.

— Знаю.

— Ну что смотришь на меня волком? Говори.

И Анхельм сказал, не тратя время на длинные предисловия:

— Илиас, как ты мог? Неприкрыто лгать мне в письме, что тебе известно совсем немногое, связаться с демоном… Да еще с кем! Демон Смерти!

— Анхи, если бы ты оказался в той же ситуации, что и я, тогда бы понял, как я мог с ним связаться.

— Чем он тебя взял за горло, скажи мне? Мы можем от него избавиться хоть сейчас. Верно, Фрис?

Келпи промолчал, только щекой дернул. Илиас перестал улыбаться, его лицо стало задумчивым и серьезным.

— Моя беременная жена Александра спускалась по лестнице, на последней ступеньке поскользнулась, упала на спину и сломала позвоночник и кости таза… Результат — полный паралич. Девятый месяц беременности. Падение спровоцировало роды, а родить Александра сама не могла. Врачи только развели руками и сказали, что можно попробовать сделать сечение и достать ребенка, но мать умрет. Я думал, что потеряю обеих женщин, которых люблю больше всей жизни. Когда я уже был готов наложить на себя руки от горя, появился Кастедар и сказал, что может спасти их.

— И ты согласился…

— И я согласился. Это была последняя надежда, счет шел на часы! Я не знал тогда, кто он такой. Он забрал полумертвую Александру, а привез мне живых и совершенно здоровых жену и дочь. Я сказал, что заплачу ему по-королевски, но он не взял никаких денег. Ничего. Он приходил каждый день, чтобы проверить, как поживают Аля и Фиона, давал советы и приносил свои лекарства. Однажды Кастедар обмолвился, что хотел бы открыть клинику, чтобы люди по-настоящему могли оценить, что такое жизнь, как она ценна, и как сильно нужно за нее бороться. И я дал ему то, что он попросил. Долгие годы он возрождал в людях надежду, ставил на ноги парализованных, дарил разум безумцам. Не нужно думать, что Кастедар — само зло. Люди любят его, по-настоящему любят, Анхельм. А я всей душой благодарен. Он — член моей семьи настолько же, насколько и Фиона, и Александра.

— Как он стал государственным советником по особым делам? — Анхельм протянул письмо Кастедара Илиасу.

— Я назначил, как еще? Я очень высоко ценю его помощь, поддержку и идеи. Анхельм, у тебя не получится доказать мне, что Кастедар плохой. И ты сам знаешь, что это не так.

— Конечно, он не плохой, — фыркнул Фрис. — За все годы существования он даже не убил никого, в отличие от меня, например. Он всего лишь добивается уничтожения нашего мира, а так он… Как это говорят? Отличный парень, мухи не обидит.

— Когда-нибудь всему должен приходить конец, и мир не исключение, — ответил Илиас наставительно, и келпи сразу наградил короля особенно уничижительным взглядом.

— Жизнь — это удивительная сказка, а любая сказка должна заканчиваться, — Илиас смягчил тон, и Фрис пожал плечами. — Да, я не могу оценить всю величину, масштабы замыслов Кастедара, ведь я всего лишь человек. Но я могу с уверенностью сказать, что в ближайшие пять столетий грядут грандиозные перемены, которые затронут все человечество. Приятные перемены. И ты, Анхельм, встанешь у истоков, будешь тем, кто начнет осуществлять их.

— Илиас, я приехал сюда решать конкретную проблему. Кристалл…

— Кристалл — лишь одна из проблем, которые я хотел обсудить с тобой, — Илиас приостановил Анхельма жестом. — Как ты уже понял, я хорошо осведомлен о происходящем. Кристалл вывезен за Драконьи горы, в пустынные земли, так?

— Пустынные земли? — переспросил Анхельм.

— Холодные песчаные дюны, — подтвердил Фрис. — Никакой воды, а значит никакой жизни.

Анхельм окинул келпи странным взглядом и спросил у Илиаса:

— Как ты хочешь нам помочь?

— Я сказал, что предоставлю помощь, и ее предоставлю. Дня через три-четыре, когда Рин Кисеки поправится, мы вместе отправимся в святая святых Левадии, город Льяго. У меня есть кое-что, на чем войска смогут беспрепятственно попасть в пустынные земли. Духи найдут кристалл, а войска его уничтожат. Кастедар будет помогать. Фрис? Что насчет вас? Вы в деле?

Келпи долго молчал, прежде чем ответить.

— Я в этом деле уже тысячи лет. Сдается мне, вы ничего не знаете о пророчестве.

— Пророчество, согласно которому появится Наследник вельмингов, возродит исчезнувшую богиню Жизни и уничтожит легендарного Хранителя Анарвейда, которым является кристалл? Кастедар рассказал мне, да. Только, простите великодушно, ко всей этой истории я отношусь довольно скептически. Не вижу смысла тратить время на убеждение людей в том, что существует некая богиня Жизни, ломать вековые религиозные традиции. Сиани и Инаис не простят нам отступничества, а мы можем победить Анарвейда и без этого!

— Меня не покидает ощущение, что вы совершенно не понимаете, в чем оказались замешаны.

— Фрис, моя правая рука — демон Ладдар, которому открыто будущее. Я верю ему.

— Вы хотя бы знаете, зачем конкретно нужно уничтожить Анарвейда?

— Я знаю, что Ладдар действует по воле богов. Стало быть, это воля богов, разве это не так?

— Ладдар сказал вам, что боги хотят уничтожения Анарвейда, и это правда. Подтверждаю. Понятия не имею, зачем им это нужно, но раз они боги — им виднее. Но Альтамея? Хотела ли она того же — для меня загадка. В том-то все и дело.

— Кастедар сказал, что хотела. Когда она умирала, оставила пророчество…

— Его не было рядом, когда она исчезала! — внезапно взъярился келпи, глаза его блеснули опасным огнем, и все тело на мгновение охватило синее пламя. Впрочем, он почти сразу же взял себя в руки, увидев испуганный взгляд Илиаса. — Только я один знаю, что предсказала Альтамея. Она предсказала, что однажды явится Наследник вельмингов, который спасет мне жизнь и поможет мне возродить ее в этом мире! Вернуть ее телесную оболочку. Об Анарвейде она не говорила ни слова.

— Но сами Творцы хотят его уничтожения! Как мы можем противиться их воле?

Фрис помолчал некоторое время, глядя сурово в глаза Илиаса.

— Вы не понимаете, — уронил он. — Не вполне понимаете роль великих Хранителей в этом мире.

— Кастедар объяснил, и я вполне разобрался, что к чему. В то время, когда они существовали, люди рыли землю палками и питались ягодами с кустов, да корешками, а жили в лачугах, крытых звериными шкурами и сеном. А мир был полон тварей, которые мечтали о том, чтобы пообедать нашим человеческим мясом. С уничтожением Хранителей мы перешли от палки к лопате, от корешков и ягод к изысканным блюдам, а от лачуг к дворцам. И знаете что? Мне это нравится. И остальным людям тоже нравится. Кастедар рассказывал, что вам по душе такое полудикое существование, но вы-то волшебный дух. Люди не смогут жить так снова.

Фрис внезапно рассмеялся.

— И вы уничтожаете последнего Хранителя ради того, чтобы мир развивался, шел вперед, но сами не знаете куда. Вы ведь действительно не знаете! Ладдар наобещал вам Луну с неба и звезд мешок, не сомневайтесь, он вам их даст. Только есть и другая сторона: ваше людское неуемное стремление к развитию, ваши амбиции и алчность губят в вас гармонию, единство с природой мира, разрушают ваши жизни. Ваши сердца более не полны любви. А любовь — краеугольный камень всего сущего. Вы, люди, предаете любимых ради короны и славы, ради богатств и прочих выгод, забываете, разочаровываетесь, и тем самым сами рушите свой мир. Откажитесь от корон и дворцов, откажитесь от материальностей, и вы увидите, как быстро к вам придет самое удивительное — жизнь и любовь. Не откажетесь — ваш мир рухнет.

— Сейчас я все брошу и стану жить в пещере, чтобы обрести то, что у меня и так есть! — язвительно выплюнул Илиас. — Люди по-прежнему влюбляются, женятся, любовь не исчезла, не утрируйте. Я живу реальностью, моя реальность — вот она, за этим окном! И она говорит мне действовать, а не садиться сложа руки и ждать, когда премудрые духи решат за меня. Вы сами-то, Фрис, знаете, для чего боретесь с Анарвейдом?