— Очень хочу. Но не могу, — сказал он и показал ей ладони, покрытые капельками крови и многочисленными занозами. Она ахнула и усадила его на стул. Следующие двадцать минут они провели за увлекательным занятием извлечения заноз из его ладоней.

— Зачем же ты так? Нужно было завернуть их, — сказала Рин и провела рукой по его волосам. — Что ты сотворил со своей головой?

— Да что-то психанул. Представляешь, парикмахер наотрез отказалась «портить» мои волосы, так что я потратил целый час, убеждая ее.

Рин подцепила короткую темно-каштановую прядку и хмыкнула.

— Странно, но тебе идет. Хотя выглядишь старше. Что за аромат? Раньше не слышала такого, — она склонила голову набок, закрыла глаза и попыталась разобрать парфюм на составляющие. Лаванда, розмарин, полынь…

— Я так давно не видел тебя, — прошептал Анхельм.

— Всего лишь пару дней, — ответила она, все еще не глядя на него.

— Как ты себя чувствуешь?

— Ну, уже неплохо, — оживилась Рин. — Вчера было хуже. Завтра буду совсем здорова. Гляди, какую мне дырку оставили!

Она расстегнула рубашку и предъявила Анхельму небольшую круглую ранку, покрытую коростой.

— Еще один шрам. Паразиты, как будто не могли зашить нормально, — пробурчала Рин, трогая пальцем твердую коросту. — А ты чего такой зеленый? Крови боишься?

Анхельм глубоко вздохнул и ответил:

— Нет, просто… Воспоминания неприятные.

Рин застегнула рубашку и стала возиться с фруктами, очищая и нарезая. Анхельм молча следил за ней, а она чувствовала, что говорить ей с ним совершенно не о чем. То есть, у них, конечно, была масса тем для обсуждения, но ни одну из них не хотелось затрагивать. Поэтому она стала болтать о каких-то глупостях вроде того, как ей надоели фрукты, и как хочется поскорее вернуться в Соринтию. Показала ему все книги, какие прочитала, и поделилась впечатлениями от летательного аппарата. Анхельм слушал ее молча, изредка поддакивал, взглядом почти не встречался. В итоге Рин уселась на кровать, поджав ноги, и спросила, зачем он пришел, если ему нечего ей сказать. Анхельм долго не мог ответить, и она уже разочарованно собралась его выпроводить, как он вдруг спросил:

— Рин, скажи честно, как ты ко мне относишься?

— Хорошо, — без раздумий ответила та. — Лучше, чем ко многим. Но что-то подсказывает мне, что не это ты имел в виду.

— Ты помнишь тот вечер, когда мы впервые встретились? Ты что-нибудь почувствовала, когда увидела меня?

Рин откинулась на подушки и встретила его серьезный взгляд. Естественно, она понимала, что Анхельму снова хочется поговорить об их отношениях, но у нее не было ни малейшего желания распространяться на эту тему.

— «Да» на оба вопроса, — уклонилась Рин.

— Что именно?

— Тепло. Как будто домой пришла, — девушка не стала лгать.

— Почему ты поцеловала меня тогда, в первый раз? Зачем?

— Захотелось. У меня была истерика, а ты был близко и утешал меня. И я потянулась к тебе в поисках защиты.

Его лицо стало светлее, на губах чуть дрогнула улыбка.

— Ты не сердишься на меня?

Рин округлила глаза.

— За что?!

— За то, что не защитил тебя.

Рин почесала голову и закрыла лицо рукой. Ну вот как ему ответить, чтобы это и правдой было, и его не обидело?

— Как бы тебе так объяснить? — Рин попыталась тянуть время. — Ты же видел, что творила со мной Рейко? Если бы я не отдала свою магическую силу Соколиной песне, эта зараза сделала бы из меня фарш. Ни один человеческий мужчина с ней не справился бы. И даже не всякому аиргу это было бы под силу. Поэтому я нисколько не сержусь на тебя за то, что ты не защитил меня. Мало того, я даже в голову не могу пустить мысль, что тебе когда-то придется портить чью-то физиономию, чтобы встать на мою защиту!

— Временами я не понимаю, кто из нас двоих мужчина.

— Можешь заглянуть к себе в штаны и узнать точно, — посоветовала Рин, надеясь, что хоть немного разрядит обстановку. Но его лицо окаменело, и она вспомнила, что у Анхельма почти отсутствует чувство юмора. Поэтому поспешила сказать:

— Я понимаю, что тебе хочется стать моим защитником и героем. Но пойми одну простую вещь: физически я значительно сильнее тебя и любого человека, поэтому я просто не нуждаюсь в защите, понимаешь? Тебе совершенно необязательно доказывать мне, что и ты можешь кого-то под маскаренские ковры расписать, у тебя есть масса других средств, чтобы эффективно воздействовать на оппонента. Я хороша в магии причинения тяжких телесных повреждений, а ты — в административной магии. Намек понял?

Герцог в ответ только тяжело вздохнул и отвел взгляд.

— Я немного рассержена на тебя за то, что ты бросился в дело очертя голову, — сказала Рин.

— Разве я мог иначе? — поднял он на нее глаза.

— Я понимаю, что я — тот еще советчик, но тебе действительно следовало поговорить сначала со мной. Мы пострадали из-за того, что пошли поводу у Розы.

— Согласен. Но так нам удалось предотвратить нечто ужасное.

Девушка покачала головой.

— Да, удалось. Ценой многих жизней, Анхельм. Ценой одной вдребезги разбитой семьи. Роза проклинает меня?

— Нет, не думаю. Хотя, я так и не смог понять, что у нее на уме. Кстати, знаешь кто она такая?

— Дочь бывшего губернатора, а ныне просто девочка без роду и племени, — пожала Рин плечами. — Хотя… раз ты заговорил об этом, там есть неожиданный поворот сюжета.

— Она дочь Хавьера Гальярдо. Внебрачная.

— Да ладно!.. — выдохнула Рин, уставившись на Анхельма.

Тот развел руками и молча смотрел на нее. Нелепая пауза затягивалась.

— Обычно в этих случаях Арман говорит «прохладно» или «шоколадно», — тонко намекнула Рин.

Анхельм не спешил понять ее юмор, поэтому девушка махнула рукой и продолжила:

— Вот это да, вот это номер! А я-то голову ломала, на кого она так похожа… Ну-ка рассказывай мне всю историю целиком!

Анхельм пустился в долгий рассказ о том, что произошло вплоть до того самого момента, как очнулся на корабле.

— Фрис, зараза, да что ж он творит-то?.. Ох, чтоб вас всех драконы задрали! Это же все… чем это кончится? — забормотала Рин, вдруг осознавая, что проблемы и не думали кончаться со смертью Рейко, они только начались. Да с каким размахом!..

— Рин, Рейко говорила только с тобой. Об этом форте, который Фрис смыл, я узнал от Кастедара, он каким-то образом вынул это из головы Рейко, когда она умирала. Что она предлагала тебе? Почему все так случилось? Чего она хотела?

Рин поникла и опустила взгляд. Вот она, минута, которая решит сейчас все их отношения. Он все-таки загнал ее в угол, и бежать нет ни смысла, ни желания.

— Она, конечно, была сумасшедшей. Но из разряда тех психов, которые меняют мир, если могут переступить точку сопротивления общества, или если на них не находится управы, — сказала Рин. — Если бы Рейко была человеком, у нее бы все получилось, но она была аиргом, а аирги на редкость паршивые планировщики. Она хотела власти. Не знаю, в каких масштабах, но, наверное, мировой, не меньше.

— О чем таком вы говорили, когда я очнулся? Ты с чем-то согласилась. Ты что-то говорила ей на аириго, я его плохо понимаю.

Рин помолчала прежде чем ответить. Выдавать Анхельму собственные мысли о матери, о том, что она почти согласилась быть верной Рейко, ей просто не хотелось.

— Рейко сказала некоторые вещи, которые мне тяжело было опровергнуть. Если бы у меня была возможность еще раз поговорить с ней, я бы хотела этого. Ох, Анхельм… — Рин вздохнула и обвела невидящим взглядом комнату. — Она знала многое о том, во что мы оказались вовлечены. Признаться по совести, думаю, что если бы не одна вещь, я бы… Я бы примкнула к ней.

— Что ты такое говоришь? — нахмурился герцог.

— Да, Анхельм, я бы это сделала, — Рин смело встретила его взгляд и решила быть честной. — Я не могу сказать причину, а тебе просто не нужно знать. Я бы к ней присоединилась. У меня был весомый повод сделать это. Но вместо этого я убила ее. Знаешь, почему?

Анхельм отрицательно покачал головой. Рин смотрела на него пристально, словно желая, чтобы он по глазам прочитал то, что лежало у нее на сердце. Она смотрела на него, а перед глазами стояла сцена, как Рейко наступает на голову Анхельма. В ушах снова зазвучал его голос и мольба о помощи.