— Кстати, забыла предупредить, — будто невзначай обернулась девушка, уже приоткрывая входную дверь.  — Не думай, что Марк хороший.

— Что прости?

— Он гнилой, как и все в этих кругах. Нобилитет, чтоб его!

— Он же твой муж. Не слишком ли ты строга с ним? — Хвостов искренне удивился словам сестры.

— Именно из-за того, что он мой муж, я и говорю так. Я его уже достаточно хорошо узнала.

— Спокойной ночи, Кристина.

— Да-да, спокойной ночи, — донеслось из-за закрытой двери.

К сожалению или к счастью, Данила не видел как в тот момент, довольная собой, ухмылялась Кристина, едва державшаяся, чтобы не начать потирать руки. Она действительно отъявленная стерва, но любовь к деньгам еще никто не отменял…

========== глава 8 ==========

   В начале новой, обещающей быть такой же вялотекущей, как и предыдущая, недели, Кристина загорелась идеей устроить грандиозную вечеринку в честь своего дня рождения. Конечно, главным украшением вечера обещала стать не столько сама именинница, сколько ее младший брат, не испытавший особого восторга по поводу планов сестренки. А Марку вообще было плевать, кто и чем будет заниматься в его доме. Ему не хотелось видеть сытые довольные рожи компаньонов и так называемых друзей со своими любовницами, а некоторых эстетов и с любовниками, улыбающихся тебе в лицо, но окунающих в грязь за спиной. Он и сам не брезговал лицемерием. Так к чему лишний раз видеть себе подобных, тыкающих тебя в собственное гнилое нутро одним своим видом?

  У него были планы получше. Он хотел зажать Данилу в каком-нибудь темном углу и высосать все силы из субтильного паренька со скверным характером одним яростным поцелуем. Глядя на Хвостова, Марк чудесным образом забывал все принципы «только по согласию» и «без принуждения», и желал наброситься и обладать. Сказывалось не воздержание, а личность самого объекта. Этот мальчик обещал стать изюминкой в его коллекции любовных побед, благодаря своему многогранному характеру, сочетающему и серьезность, и мягкость, а также миловидной внешности, далекой от привычных для Марка стандартов. Оставалось только выжидать подходящий момент.

— Господи, я что, собираюсь на встречу с папой римским?! — недовольно ворчал Данила, пока продавец в самом престижном из лондонских бутиков мужской одежды пытался поправить на нем брюки. Кристина только обреченно вздыхала и спрашивала:

— Is there anything else in your boutique? Something more masculine? Maybe you have classic costume in pale grey color?-* Есть ли что-нибудь еще в вашем бутике? Что-то более мужественное? Может у вас найдется классический костюм светло-серого цвета?-* — и продавец был вынужден штудировать полированные полки и шкафчики из светлого дерева с робкой надеждой найти то, что угодно покупателю.

— Я же похож на пингвина!!! — проорал Хвостов, пугая и без того замученного продавца. Когда Кристи сагитировала своего муженька и братца покинуть мрачные стены имения, проехаться по городу и устроить самый грандиозный шоппинг столетия, мужчины долго отпирались, словно сговорившись. Но под напором аргументов хитроумной бестии крепость под названием «мужская солидарность» быстро пала.—  Черт, я это не надену! И посмотри на цену!!!

— Милый, цена это последнее, о чем я думаю, если ты забыл,—  удовлетворенно хмыкнула Кристина, разглядывая братца и пытаясь найти изъян в его костюме.

— Я это не одену!

— Этот цвет вызывает рвотные позывы!

— Господи, ну почему я не могу вообще не спускаться в этот вечер в зал???

— Чем плохи рубашка и джинсы!??

— Я на педика похож!

  Так продолжалось около часа. Миссис Робертсон медленно закипала от гнева, а Данила только довольно ухмылялся и продолжал играть возмущение. Это было отнюдь не прихотью или капризом избалованного мальчика. Просто потихонечку разглядывая расценки, Хвостов чувствовал, как от количества цифр в каждой цене с ужасом подгибаются колени. Он не привык видеть такого количества дорогих вещей, и уж тем более не хотел быть сестре и Марку чем-то обязанным. Поэтому изгалялся над сотрудниками бутика в надежде, что принесут что-нибудь простенькое, неброское, недорогое. Хотя надежда на это угасала прямо на глазах.

 — Все! Я сдаюсь! — проорала, наконец, Кристина и подскочила из мягкого кресла, обитого нежнейшим бархатом кремового цвета. — Выбирай сам, упрямый осел! Надеюсь, Марк вправит тебе мозги, а я пойду в кафе посижу. Успокою нервы чашечкой кофе.

— Дэни, сомневаюсь, что в этом салоне найдется что-нибудь простенькое, — вдруг заговорил, покинувший примерочную Марк. Одного взгляда на него хватило, чтобы сердце бухнуло куда-то в пятки, а затем стремительно оказалось где-то в районе горла. Данила стоял, боясь шелохнуться, у большого продолговатого зеркала в посеребренном витиеватом багете. На нем был легкий костюм светло-серого цвета, поражающего своей нежностью, несмотря на оттенок. Но он в сравнение не шел с черным костюмом Марка и кроваво-красного цвета рубашкой, расстегнутой на несколько верхних пуговиц. Он удивительно ему шел. В совокупности с грациозной, чуть ленивой походкой, едва заметным прищуром сверкающих синих глаз, и чуть дрогнувшем в попытке воспроизвести ухмылку уголке губ, создавалось удивительно гармоничное и завораживающее впечатление. Казалось, вполне логично начать пускать слюни. Но Данила неотрывно смотрел на приближающегося к нему Марка и отчаянно пытался не краснеть.

«Черт, почему такая реакция на мужчину??!»

— У тебя воротник топорщится, — произнес Марк, аккуратно исправив огреху, как бы невзначай слегка дотронувшись пальцами до оголенного участка шеи. Робертсона очень порадовала реакция парня, напрягшегося и вздрогнувшего от этого прикосновения. «Он будет моим. Сам не понимает, что уже хочет этого…»

— Знаешь, тебе идет этот цвет, — сказал Марк, встав почти вплотную к изнывающему от смущения Даниле, рассматривая их отражения в глади начищенного до блеска зеркала, добавив еле слышно на ухо: — Это подарок тебе в честь приезда. Прими его, пожалуйста.

    Данила ощущал кожей горячее дыхание, чуть щекотавшее ухо, и слабый аромат такого терпкого, но дурманящего парфюма. И был на грани понимания, что в нем вот-вот проснутся совсем непрошенные и нежелательные чувства.

— Х-хорошо. Спа-спасибо, — еле выдавил Данька, после чего, Марк, как ни в чем не бывало, спрыгнул со стойки у зеркала и пропел дружелюбным голоском: — Вооот и чуудненько! Пойдем искать твою сестру!

  Ричард ожидал хозяев с непробиваемым безэмоциональным видом, но не мог не расплываться в улыбке, когда видел недавно прибывшего гостя. Парнишка пришелся по вкусу проницательному мудрому старику и создал впечатление порядочного доброго человека. Это и восхищало, и огорчало одновременно. Водитель знал, как запущены нормы морали и нравственности в этом семействе. Начиная от покойного бабника Арнольда, и заканчивая Марком. Последнего Ричард нянчил с детства и, видимо, пропустил момент, когда хозяин испортился и пошел по наклонной.  Марк был блестящим и цепким бизнесменом, но никудышным человеком, запрятавшим свои убеждения и чувства в самые темные уголки души за ненадобностью.

  Поэтому, чем больше старик наблюдал за Данилой, тем больше пропитывался к нему сожалением. Он был  свято уверен — мальчику здесь не место.

  — Завтра будет ужасно шумно, — предупредил Робертсон, неожиданно материализовавшийся перед читающим книгу Данилой. — Тебе придется нелегко.

— Конечно, меня будут рассматривать и оценивать, как вещь на аукционе, — хмыкнул парень, стараясь незаметно отодвинуться подальше от бесцеремонно присевшего к нему на скамью Марка. Тот, конечно, заметил эти телодвижения.

— Не без этого. Но ты волен уйти к себе в любое время.

— Неужели?

— Господи, когда ты сможешь говорить со мной без этих ядовитых ноток? — обиженно просопел Марк, мало напоминая в этот момент делового тридцатидвухлетнего мужчину.