Читатель увидит, что это типичный случай, так как я делал те же ошибки, которые делают все люди, и пробовал все выходы из положений, старые и новые, какие только кто-либо предлагал мне… Обстоятельства сложились так, что мне пришлось встретиться с одной женщиной, её исключительный цвет лица и необычайное здоровье бросались всем в глаза. Я был удивлен, услышав, что 10 или 15 лет назад она была прикованным к постели инвалидом… Она страдала ишиасом и острым ревматизмом; страдала от хронических кишечных заболеваний, которые врачи называли „перемежающийся перитонит“, от большой нервной слабости, меланхолии, хронического катара, вызывающего глухоту. И это была та женщина, которая смогла верхом на лошади подняться в гору Гамильтона в Калифорнии на расстояние 28 миль в один из страшных штормов, в такой дождь, который мне не приходилось видеть раньше!.. Эта женщина, когда отправилась верхом, ела 4 дня назад.
Это был ключ к её выздоровлению: она лечила себя голодом. Она отказывалась от пищи на 8 дней, и все её болезни как рукой снимало…
Мне приходилось раньше слышать о лечении голодом, но это был первый раз, когда я столкнулся с ним…
И я начал. Голодание мне постепенно становилось привычным, но я полагаю, что для читателей это так же ново, как и для меня, поэтому я позволю себе описать мои чувства в эти дни.
Я был голоден в течение первого дня — нездоровое, прожорливое чувство голода, известное всем, страдающим диспепсией. Я испытывал не очень большое чувство голода на следующее утро, а затем, к моему громадному удивлению, я больше не чувствовал себя голодным. Не было больше никакого интереса к еде, как будто я раньше не знал вкуса пищи. До голодания у меня были головные боли каждый день в течение 2–3 недель. Теперь это было только в первый день, потом исчезло и больше не возвращалось. Я чувствовал большую слабость на второй день, небольшое головокружение, когда поднимался. Я много был на воздухе и пролежал, греясь на солнце, весь день. То же самое на третий и четвертый день — большая слабость физическая, но при этом большая ясность ума. После пятого дня я почувствовал себя лучше, много прошел пешком и начал понемногу писать. Но больше всего меня поразили ясность и активность разума: я читал и писал больше, чем я мог это сделать в предыдущие годы…
Во время голодания я хорошо спал. Около полудня каждый день я чувствовал некоторую слабость, но массаж и холодный душ тут же восстанавливали мои силы. На 12-й день я прерывал голодание, выпив апельсиновый сок…
Мои ощущения во время восстановительной диеты были почти так же интересны, как и во время голодания. Прежде всего, в это время было необычное чувство мира и спокойствия, так как каждый нерв моего тела чувствовал себя так же, как чувствует себя кот на печке. Другим характерным явлением была продолжительная активность разума — я читал и писал непрерывно. И, наконец, непреодолимое желание физической работы. В прежние дни я проходил большие расстояния и взбирался на горы, но всегда с нежеланием, с принуждением. Теперь, после очищения голоданием, я иду в физкультурный зал и делаю такую работу, которая буквально бы сломала мне спину, и я делаю её с чувством наслаждения и с поразительными результатами. Мускулы буквально прыгают, и я вдруг открываю в себе возможность стать атлетом. Я всегда был тощим и болезненным на вид, как называли меня мои товарищи, „одухотворенным“; а теперь я стал… с таким хорошим цветом лица, что мне всегда приходилось выслушивать шутки по этому поводу“.
Синклер рассказывает в книге также о многочисленных случаях лечения голоданием. Он распространил среди прошедших голодание специальную анкету с рядом вопросов и составил список болезней, которые удалось вылечить этим методом. Всего он проследил 277 случаев. Среднее число дней голодания — шесть, но некоторые воздерживались от еды до 30 дней и дольше. Из 109 человек, которые ответили на анкету, 100 голодание принесло пользу.
Интересно пишет Синклер о двух опасностях во время поста.
„Первая — страх. Это не шутка. Никто не должен начинать голод, не прочитав достаточно об этом и не зная, как надо проводить голодание. Если возможно, то хорошо, чтобы рядом был человек, который уже голодал. Не должно быть кругом волнующихся тетушек и кузин, которые бы говорили, что он бледен, как смерть, что его пульс ниже 40 и что сердце его может остановиться этой ночью. Я провел 3 дня голодания в Калифорнии. На 3-й день я прошел 15 миль, и, несмотря на то, что я не отдыхал, я чувствовал себя лучше. А затем, когда я пришел вечером домой, я прочитал о Мессинском землетрясении и о том, как спасали пароходы и оставшиеся в живых люди рвали друг друга, подобно диким животным, в ярости от голода. В газете написано пугающим языком, что люди пробыли без пищи 72 часа. Я тоже прожил без еды 72 часа. Разница была в том, что они думали, что они умирают от голода. И если случится подобный кризис во время голодания, вы почувствуете себя в нервном напряжении, слабым и сомневающимся, люди, которые сильнее вас духом, в состоянии поднять у вас настроение, и ваши сомнения исчезнут“.
Вторая опасность — неправильное проведение восстановительного периода после голодания. Синклер дает ряд советов по этому поводу и приводит примеры неудач. В конце этой главы он пишет:
„Читатель может подумать, что своим энтузиазмом к лечению голодом я обязан своему темпераменту: я могу сказать только одно, что я еще не встречал ни одного человека, который бы написал что-нибудь другое об этом способе лечения“.
Заканчивает Синклер книгу веселым поучением:
„Помните, что если вы проснетесь однажды утром и найдете, что у вас пониженная температура, и пульс около 40, и ваши руки как ватные, и ноги не могут носить вас и если ваши друзья собрались около вас и говорят, что вы выглядите, как мумия из саркофага 17-й династии… вы улыбнитесь и скажите, что не будете есть до тех нор, пока к вам не вернется чувство голода“.
Эптон Синклер прожил 90 лет, причем до конца своих дней чувствовал себя здоровым, бодрым и энергичным…
Познакомимся еще с одним сторонником метода голодания.
Представим полутемный номер дешевого парижского отеля. В него вошел старик без шляпы и пальто. Куртка нараспашку, вздутые на коленях плисовые штаны, исхудалое, в резких морщинах лицо, линялая седина длинных волос, отсутствующий взгляд… Тщательно заперев за собою дверь, старик сел в рваное кресло, задумался. Потом встал, подошел к рожку светильного газа и открыл кран…
Этот человек — русский эмигрант Алексей Суворин, сын А. С. Суворина, самого крупного книгоиздателя России. Еще при жизни отца А. Суворин увлекся изучением йоги и различных безлекарственных методов оздоровления, прочел массу книг по оккультизму. Он изучал индийские, тибетские, китайские и другие медицинские трактаты, знал народные методы лечения, методы гигиенистов Запада. Сам написал и опубликовал немало работ (при жизни отца он писал под псевдонимом Алексей Порошин); наибольшую известность получили: „Новый человек“, „Оздоровление голодом и пищею“, „Метода Суворина“, „Лечение голоданием“, „Практика голодания“.
В его книгах много наивного, научно необоснованного. Их нельзя считать руководством для практики разгрузочно-диетической терапии. Но сочинения эти дышат такой верой в действенность лечебного голодания, в них приводится такое множество документально подтвержденных случаев исцеления, что не удивительно, если люди заражались верой в действенность метода.
В Югославии, находясь в эмиграции, Алексей Суворин развернул активную деятельность. Он переписывался с десятью тысячами читателей, которые голоданием пытались самостоятельно вылечиться от самых разнообразных заболеваний. Разумеется, при таком ведении дел не могло не быть несчастных случаев, и как только умерла больная женщина, местные врачи и фармацевты возбудили против Суворина судебное дело за незаконное лечение без диплома. Суворин попал в тюрьму. Но он и тут не сдался — объявил голодовку и ничего не ел 32 дня. „Хочу помолодеть и обновить свои стареющие силы“ — так объяснял он свое „воздержание“ и увлеченно рассказывал о сущности метода. Суворин обладал большой силой убеждения. В результате стали голодать и начальник тюрьмы, и его помощник, и многочисленный штат надзирателей. Эта история приобрела широкую огласку. На суде А. Суворин виновным себя не признал, мотивируя тем, что лекарств никаких не рекомендовал, а воздержание от еды, мол, не является лечением в строгом смысле этого слова. Приводил и свою статистику: из 10 000 человек, которые голодали под его руководством (большей частью по переписке) и среди которых было много тяжелобольных, умерло лишь четыре человека, тогда как при лечении другими методами смертность неизмеримо выше.