В начале 1921 года в отряде Мордалевича воевало около 400 человек. Ему подчинялись атаманы Орлик — 150 повстанцев, Лисица — 170, Верховский — 80, Кречет — 50, Ярошевич — 50 (всего около 1200 бойцов). Но такой «армии» было явно недостаточно даже для сопротивления силам 132-й советской бригады, которая была брошена против повстанцев украинского Полесья.

В апреле 1921-го, когда большевики огласили в Украине амнистию в отношении добровольно сдавшихся повстанцев, Мордалевич тайно завязывал отношения со вчерашними врагами. Чекисты гарантировали ему и его отряду амнистию и полную свободу в случае добровольной сдачи повстанцев. В мае, в письме к красному комбригу Мордалевич писал: «Обогатив себя социальными познаниями, хочу пойти в народ и работать для блага и прекрасной будущности трудящихся масс... перехожу разделяющие нас границы не в силу какой-либо необходимости или со злонамеренной целью, а в силу непреодолимого влечения к идеалам коммунизма».

Получив положительный ответ на свое письмо, атаман явился с повинной в штаб 132-й бригады, а через неделю вывел из леса и «сдал» по амнистии свой отряд в 300 бойцов. Далее путь уже бывшего атамана лежал в Киев и Харьков — в «железные объятия» чекистов. В Харькове он удостоился встреч со всем руководством УССР: с главой украинского правительства Раковским, председателем ЦИК Петровским, с министром Затонским, с командующим вооруженными силами Украины и Крыма Фрунзе, с председателем Всеукраинского ЧК. Там же в Харькове Мордалевич встретился с бывшими украинскими эсерами Блакитным-Елланским и Любченко, которые к 1921 году не только стали коммунистами, но и получили значительные посты в правительстве.

В то время Мордалевич написал несколько воззваний к повстанцам и писем к атаманам, призывая их перейти на сторону советской власти. В июле 1921 года он отправил письмо атаману Тютюннику, призвав его не уничтожать бесцельно людей, не разрушать Украину, а переходить «в ряды защитников УССР». В ответ на это письмо глава Повстанческо-партизанского штаба ответил Мордалевичу, в частности, следующими словами: «Я не берусь судить Вас за перемену Ваших взглядов, потому что очень часто условия складываются не так, как нам хотелось бы, и перемена тактики — это еще не измена идеи. Я верю, что Вы не осудите меня за мое прежнее отношение к России, со стороны которой нет гарантий, что. не будет покушений на начальные завоевания, которые уже добыты... Жизнь — это борьба, и как отдельный индивидуум, так и целый народ должен бороться за свое существование. В такой борьбе будет возможен мир с Севером (Россией), но только тогда, когда будут гарантии отказа России от тактики Калиты, Петра Первого, Екатерины Второй, Александра Второго. А пока мы должны бороться и с оружием в руках, и без оружия. Всё вопрос тактики. Надеюсь, что останетесь истинным идейным работником, каким знают Вас все, и не будете ненавидеть нас, хотя бы наша тактика по Вашему была бы ошибочной».

Переход на сторону большевиков такого авторитетного атамана, как Мордалевич, вызвал шок и растерянность среди повстанцев. Его письма и воззвания подтолкнули к сдаче повстанцев и атаманов Холодного Яра и атамана Пугача, партизанившего в районе Звенигородки.

За свои «труды» в августе 1921 года Мордалевич получил оплачиваемый отпуск от Реввоенсовета республики (по логике вещей, если он получил отпуск от Реввоенсовета, значит, был принят на службу в это учреждение). После посещения родных мест Юлиан просил власти назначить его преподавателем курса социально-политических наук или ручного труда в школу города Коростышев. Бывший атаман рассчитывал получить полную свободу и зажить жизнью простого обывателя. Но скромного места учителя он не получил — чекисты решили использовать его, оставив у всех на виду в Киеве.

Мордалевич писал Раковскому, возмущаясь слежкой, ограничением личной свободы и использованием себя как «пешки, фигуры с известной меркой специально для борьбы с повстанчеством», требуя «ввести меня в социалистическую семью... предоставить мне возможности свободного выбора области и места для моей дальнейшей деятельности». В октябре 1921 года он поступил в Харьковский институт народного хозяйства, пытался получить работу редактора в издательстве, просил разрешения писать мемуары.

Прожив в Советской Украине пять с половиной месяцев, Юлиан Мордалевич бежал в Польшу. Но там в начале 1922 года он был арестован как советский шпион и более трех месяцев находился под арестом в тюрьме при штабе 6-й польской армии, пытаясь с помощью голодовок добиться освобождения. Основным алиби Мордалевича была версия о том, что он бежал на Запад, «чтобы поступить в европейские университеты». Возможно, не без помощи советских резидентов бывшему атаману удалось бежать из польской тюрьмы.

Вскоре он всплывает в Праге, которая тогда стала центром украинской и российской политической эмиграции. Мордалевич записался на филологический факультет пражского Карлова университета и в Украинский университет. После открытия в чешских Подебрах Украинской хозяйственной академии он записался на экономическо-кооперативное отделение этой академии.

Петлюровская эмиграция отвернулась от Мордалевича, считая его, как и польская разведка, советским шпионом. Мордалевич и в Праге пытался «разлагать» противников Советов — он вошел в местное Общество социалистической молодежи им. Михаила Драгоманова, создал украинский марксистский кружок, стал активистом Комитета помощи голодающим в Украине. В 1926 году ему было разрешено вернуться в Советскую Украину, однако заместитель председателя ОГПУ Ягода посчитал «нецелесообразным в настоящее время использовать бывшего атамана Мордалевича и нежелательным предоставление ему визы на въезд в СССР».

Как дальше сложилась судьба бывшего атамана Полесья, а возможно, и чекистского агента Юлиана Мордалевича, история умалчивает. Не исключено, что он продолжал действовать в советской резидентуре на Западе, но уже под другой легендой...

* * *

Уже неоднократно упоминавшийся нами Илько Тимофеевич Струк родился в декабре 1896 года в Чернобыльском уезде, на киевском Полесье, в крестьянской семье. Закончив земскую школу, полтора года проработал народным учителем. С 1914 года Илько — балтийский военный моряк, воевал «против германца» на корабле «Штандарт». Но с морем пришлось распрощаться... К 1916 году он закончил юнкерскую школу и перешел в пехоту прапорщиком. В 1917 году Струк оказался в тылу, где организовал отряд «Вольного казачества» Горностайопольской волости, откуда сам был родом.

Илько Струк оставил нам уникальные воспоминания, записанные с его слов сотником армии УНР Обидным. Воспоминания эти и свои фотографии Струк передал в Украинский национальный музей-архив в Праге, очевидно, чтобы по ним будущие поколения изучали историю Украины. Однако в этих воспоминаниях реальные события фальсифицированы настолько, что их зачастую просто трудно узнать. Так, Струк утверждал, что в 1919 году на два дня захватил Киев, не уточняя, правда, что на два дня были захвачены только окраины города. Дальше больше. Струк заявлял, что брал самостоятельно Киев еще и в декабре 1920-го и в апреле 1921-го! Это уже была откровенная ложь — Киев в эти месяцы жил относительно Мирной жизнью.

В своих воспоминаниях атаман Струк представляется фигурой всеукраинского масштаба, вершителем судеб Украины, он преподносит себя не только храбрецом, «гениальным полководцем», но и террористом. Он утверждал, что по приказу Петлюры в декабре 1917 года был направлен в Харьков, чтобы убить руководителей Советской Украины Бош, Затонского и других. Террористические акты не были совершены по причине ареста «киллера», который, не дожидаясь расстрела, бежал из тюрьмы. Струк писал, что принимал участие в боях против восставших рабочих киевского завода «Арсенал», а после падения власти Центральной Рады в Киеве был снова арестован, приговорен к расстрелу и снова бежал... На самом деле эти россказни не подтверждаются никакими источниками.