Волею судеб в ноябре 1918 года Струк оказался во главе повстанческого отряда, боровшегося против гетмана Скоропадского на севере Киевщины. Он считал себя сторонником Директории, но как только руководство УНР прислало на север Киевщины своего представителя — комиссара Мордалевича, Струк отказался подчиняться его приказам и фактически выступил против Директории. В конце декабря того же года он был арестован по указанию Петлюры за неподчинение приказам, бунт, погромы, разбои. Документы свидетельствуют, что Струк бежал из-под стражи, хотя он сам утверждал, что следственной комиссией он был оправдан и освобожден.

В самый опасный и решающий для Директории момент атаман Струк предал Украинскую республику и пытался легализоваться уже как «красный командир» в Советской Украине. Архивные документы открывают «темные страницы» его биографии, о которых он ни словом не обмолвился в своих воспоминаниях. В феврале 1919 года Струк вел переговоры с командованием Красной армии о вступлении своего отряда в состав советских войск. Отряду Струка было даже дано название 20-й советский полк Украинского фронта, и он был отправлен на фронт против петлюровских войск в район Бородянки. Но уже через неделю после пребывания на фронте Струк делает очередной крутой поворот — решает выступить против большевиков.

В марте 1919 года атаман собрал вокруг себя несколько сот повстанцев, недовольных политикой военного коммунизма, и перешел в подчинение Повстанческой рады атаманов Соколовских, принимал участие в совместных операциях повстанцев по захвату Овруча и Радомышля. В своих воспоминаниях Струк утверждал, что атаманы Зеленый и Соколовский признали его «центральную власть». На самом деле с Зеленым он установил союзнические отношения, а Соколовскому напрямую подчинялся.

Захватив маленький уездный городок Чернобыль, Струк объявил себя командующим Первой повстанческой армией. Он пытался распространить свою власть на весь Чернобыльский уезд. В начале апреля 1919 года Киев оказался окруженным повстанцами с трех сторон — с севера наступал Струк, с юга — атаман Зеленый, с востока — Соколовский и войска Петлюры.

9 апреля Струк решил «штурмовать» Киев. Он огласил в селах севера Киевщины мобилизацию и обещал своим бойцам отдать Киев «буржуев и евреев» на недельное разграбление. Поход намечался из сел Вышгорода и Межигорья в предместья Киева — на Куреневку и Подол. Сам атаман утверждал, что тогда его «армия» составляла до 35 тысяч бойцов, хотя реально эта цифра находилась в пределах от 2 до 3,5 тысячи повстанцев. Струковцы подошли к Киеву с севера, в то время как часть гарнизона большевики отправили на южные окраины города — на борьбу против атамана Зеленого. Ночью, пользуясь внезапностью, повстанцы Струка просочились в предместья Киева: на Приорку, Святошино, Куреневку, Подол. Но развить свое наступление они не смогли, так как «завязли» на Подоле, грабя еврейские квартиры. Против Струка были брошены последние красные резервы, которым удалось выгнать повстанцев с Подола.

После «киевской операции» отряды Струка отошли на север Киевщины, где в мае–августе 1919 года отражали ответное наступление Красной армии. Угрожая погромами, атаман обложил еврейское населения севера Киевщины большой контрибуцией, за счет которой и решил создавать свою «армию». Евреи были вынуждены заплатить 80 тысяч рублей на содержание отряда Струка, им было чего бояться в струковской «республике». Атаман призывал повстанцев к резне, надеясь кровью сплотить своих бойцов.

Пиком погромной волны на севере Киевщины стала середина апреля 1919-го. Жуткие картины еврейских погромов описаны в «Чернобыльской хронике», помещенной в «Книге о еврейских погромах на Украине в 1919 году» С. Гусева-Оренбургского (Петроград, 1922)[60]. Очевидец чернобыльской трагедии 1919-го пишет: «Бандиты с голыми шашками носят тюки и драгоценности... каждого попадающегося молодого еврея принимают за коммуниста и убивают. Бандиты расхаживают по городу, грабят и ведут к реке... [где топили жертв. — В. С.]».

Илько Струк оказался едва ли не единственным крупным украинским атаманом, который, наплевав на идеалы вольной Украины, перешел на службу к Деникину. В начале сентября 1919 года, в те дни, когда Киев заняли деникинцы, Струк со своим отрядом появился в предместье Киева — на Подоле, где начал громить евреев. В сентябре был подписан договор о вхождении Первой повстанческой украинской армии — отряда Струка — в состав армии Деникина. Необходимо отметить, что в «армии» Струка тогда насчитывалось всего около двух тысяч бойцов. Струковцы получали от штаба белогвардейцев Киевского округа ежемесячную плату, однако сохранили за собой свое желто-блакитное знамя. Струк обязался держать общий фронт с белыми от Десны до Днепра, принимать участие в совместных наступательных операциях.

В октябре 1919-го большевики ворвались в Киев, в результате чего Добровольческая армия была вынуждена спешно отступить на Печерск, а частью — выйти за пределы города. Через два дня, когда положение деникинцев улучшилось, большевики стали отступать из города. В это время повстанцы Струка ворвались на Подол и Куреневку, где вступили в бой с большевистскими частями. За оборону Киева атаман Струк был награжден офицерским Георгиевским крестом второй степени и удостоен чина полковника. Ему простили не только старые, но и новые погромы в Киеве.

Белые назначили Струка районным комендантом Подола, отданного на разграбление струковцам. Современники вспоминали, что штаб отряда Струка представлял собой тюрьму и место казни для десятков евреев, которые не могли выкупить свою жизнь.

Газета «Вечерние огни» в своих номерах от 18–20 октября напечатала список домов, из которых евреи обстреливали «добровольцев» во время налета красных на Киев. Эти газетные сообщения служили для погромщиков своеобразной наводкой. Текст официальной телеграммы деникинского отдела пропаганды от 21 октября 1919 года гласил: «Занятию Богунским красным полком частей Киева содействовало местное еврейское население, открывшее беспорядочную стрельбу по отходившим добровольцам. Особенно активное участие при вступлении большевиков принимали выпущенные последними из тюрьмы свыше 1000 коммунистов, также боевые организации еврейских партий, стрелявшие из пулеметов, винтовок и бросавшие ручные гранаты, обливавшие добровольцев кипятком. 5 (18) октября наши части выбили последние разрозненные отряды красных. Благодаря массовому участию евреев в наступлении большевиков, также деятельной поддержке красных со стороны части еврейского населения, также зарегистрированным возмутительным случаям стрельбы из засад, разным видам шпионажа, среди христианского населения царит с трудом сдерживаемое властями негодование».

Погромы 17–20 октября проводились при попустительстве высших военных и гражданских властей. Приказ генерала Бредова о прекращении погрома и о преследовании грабителей был опубликован в киевских газетах только утром 21 октября, когда большинство еврейских магазинов уже было разграблено.

Вот что писал современник событий В. Шульгин: «По ночам на улицах Киева наступает средневековая жизнь. Среди мертвой тишины и безлюдья вдруг начинается душераздирающий вопль. Это кричат евреи. Кричат от страха... В темноте улицы где-нибудь появится кучка пробирающихся вооруженных людей со штыками, и, увидев их, огромные пятиэтажные и шестиэтажные дома начинают выть сверху донизу... Целые улицы, охваченные смертельным страхом, кричат нечеловеческими голосами, дрожа за жизнь... Это подлинный, невероятный ужас, настоящая пытка, которой подвержено все еврейское население».

Размеры и последствия киевского погрома в точности установить не удалось. Белогвардейская пресса называет цифры в 100–130 расстрелянных, убитых, погибших и умерших от ран. Еврейские источники говорят о «500 погибших и десятках изнасилованных».

В середине декабря 1919 года Красная армия выбила белогвардейцев и струковцев из Киева. Отступая вместе с белыми, атаман Струк оказался в Елизаветграде. На предложение местных петлюровских атаманов присоединиться к украинскому повстанческому движению Струк ответил отказом. Пути отступления вели его отряд в богатую Одессу, где атаман хотел провести реквизиции и «потрусить» местное еврейское население.