В своей Декларации атаман Попов «отменил» диктатуру пролетариата и «передал власть самому народу без всяких подразделений на классы и партии». В идеологии повстанцев переплетались различные лозунги: анархии, «многопартийного коммунизма», парламентской буржуазной республики с Учредительным собранием, свободной торговли и «социалистической кооперации». Признание мелкой частной собственности, артели и кооперативных организаций дополнялось борьбой с крупным капиталом и государственной монополией.

Армия Попова имела пять «тыловых» центров: в Иловатской волости структуры местных атаманов Пятакова и Муравьева (до 1,5 тысячи бойцов); на левом берегу Волги, в саратовском Заволжье — повстанцы атаманов Аистова и Сарафанкина (700 бойцов), организовав базовые районы в окрестностях Красного Кута, Золотого Лесного Карамыша, Умета, Дворянского. Интересно, что местные атаманы, которые поддерживали Попова, также были из вчерашних красных: Михаил Пятаков — бывший командир отряда продразверстки, Аистов — комбат РККА.

В середине марта 1921 года, когда в воздухе витали надежды на смену режима и победу восставшего Кронштадта, губернский Саратов оказался в тисках повстанческих сил атамана Попова. Пройдя рейдом Самарскую и Саратовскую губернии, 17 марта его соединения заняли Хвалынск.

Под Саратов из Петрограда на борьбу с повстанцами Попова прибыла 27-я стрелковая дивизия, из Сибири — 1-я кавалерийская дивизия, кроме этих сил были присланы два бронепоезда и бронелетучка, четыре бронеотряда и два отдельных полка. Руководителем группы войск РККА, выступивших против поповцев, был назначен командир 27-й дивизии В. Путна.

С конца февраля 1921 года, когда уже стало известно о неудаче восстания в Кронштадте и начале политики нэпа, атамана Попова преследовали системные неудачи. Соединения красных в боях под Саратовом и Вольском серьезно потрепали поповцев, вынудив их уйти в Пензенскую губернию, 28 марта «армия» Попова заняла Сердобу (Сердобск). Однако поход на соединение с повстанцами Антонова ни к чему не привел: красные перекрыли Попову путь в тамбовские леса. К этому времени стало заметно разложение в рядах повстанцев, между полками начались конфликты, перераставшие в перестрелки. Сказывался острый дефицит патронов, снарядов, медикаментов. Саратовские крестьяне все чаще отказывали в поддержке поповцам, забиравшим у них лошадей, семенной хлеб, фураж, одежду.

В этой ситуации Попов посчитал, что спасти «армию» можно только удачным походом на Дон. 12 апреля он объявился в Хоперском округе. Но уже в боях 15–16 апреля части Попова потерпели поражение, атаман был тяжело ранен в голову и отошел от управления «армией», которая распалась на две части: «волжане» (1,5 тысяч штыков и сабель) ушли на север к Волге, «донцы» (500 сабель, 250 тачанок) устремились на юг.

18–28 апреля отряды Попова рейдировали в Усть-Медведицком округе, у Ольховки, по берегам реки Медведицы. Часть повстанцев разбежалась по хуторам и станицам, многие направились на Урал и Волгу. Саратовская группа была разгромлена, а атаман саратовцев Еремеев оказался в плену. Самарская группа (тысяча штыков и сабель, девять пулеметов) сумела пробиться к Волге, в Камышинский уезд.

В мае 1921 года небольшой отряд Попова в 17 сабель появился у станицы Малодельской. Целью атамана была организация новой «армии» взамен разбежавшейся. Но все попытки сформировать новые части не имели результата, крестьяне отказывались бунтовать — амнистия, введение нэпа и общая усталось от войны сделали свое дело. В конце мая еще недавно грозное восстание Вакулина–Попова прекратилось, Попов распустил своих бойцов и тайно поселился в Царицыне. Через месяц он был арестован местной ЧК и через полгода расстрелян по приговору ревтрибунала.

Местные группы вакулинцев–поповцев весной 1921 года еще продолжали борьбу. Отряд атамана Аистова в конце марта был разбит, атаман Сарафанкин увел 200 повстанцев в Нижинские степи. В апреле отряды атаманов Аистова, Сарафанкина и Сафонова и мятежный Первый революционный отряд из восставшего 49-го кавалерийского дивизиона РККА под командованием Охранюка-Черкасского ненадолго объединились в довольно мощную группу (1600 сабель и штыков). Атаман Охранюк-Черкасский — в прошлом белый офицер, перешедший в РККА, где он стал командиром эскадрона Преображенского укреппункта, членом РКП(б).

В мае его отряд рейдировал по Бурзян-Тангауровскому, Кыпсак-Джитировскому, Усерганскому районам, где еще в декабре 1920 года началось восстание русских и башкирских крестьян под лозунгом «За Советы без коммунистов!» и появились призывы с требованием автономии для нерусских народностей РСФСР. Далее отряд Охранюка-Черкасского (600 сабель) двинулся на восток и в июне достиг Челябинской губернии, но был разгромлен Красной армией в 100 км севернее Орска. После этого разгрома атаман с сотней сабель вернулся в Поволжье.

В Сальском и 1-м Донском округах был образован штаб «Донской повстанческой армии» во главе с бывшим начальником штаба 14-й кавдивизии 1-й Конной армии Абрамовым. Он сформировал повстанческую армию в 700 сабель, которая воевала под лозунгом «Власть советам, а не партиям!».

Из буденновцев вышел и другой повстанческий атаман юга России — Иван Петрович Колесов, который родился в 1880 году в станице Иловлинской в бедной крестьянской семье. Иван участвовал в Первой мировой войне, дослужился до вахмистра, был награжден четырьмя Георгиевскими крестами. В марте 1917-го Колесов стал выборным командиром полка, а в следующем году председателем объединенного совета трех крупных станиц на Дону. Тогда же за свою революционную деятельность и поддержку большевиков он был объявлен Калединым «изменнником Тихого Дона», а за его голову белые обещали 200 тысяч рублей.

В ответ Иван Колесов объявил мобилизацию казаков и собрал два конных полка, которые боролись против Каледина и Краснова. Он стал организатором первых красных партизанских отрядов на Дону. С начала 1919-го находился в составе Красной армии, пройдя путь от комбата до комбрига 4-й дивизии 1-й Конной армии. За личную храбрость Колесов был награжден орденом Красного Знамени. В конце 1920 года он занял должность начдива запаса Первой конной армии.

13 марта 1921 года колесовцы ворвались в село Ольховка. Бой на улицах деревни длился около пяти часов. В итоге отряды УОН не выдержали напора и отступили к селу Гусевка. 14 марта красноармейцы выбили повстанцев из Ольховки, взяв в плен более пятидесяти человек. После этого колесовцы двинулись на восток, в сторону Камышина, перейдя по хрупкому льду на левый берег Волги.

В конце марта произошло слияние отрядов Колесова и Носаева. При этом, как отмечалось в сводках ЧК, Колесов «принял общее командование носаевскими бандами». Первой совместной операцией объединенного отряда Колесова–Носаева стал налет на село Старый Эльтон. Утром 3 апреля 60 всадников ворвались в село, разоружили поселковую милицию и красноармейцев, сожгли канцелярию волостного совета. Уже спустя два дня, совершив рейд в 110 километров, они неожиданно штурмовали село Быково. Здесь партизаны произвели «полный разгром»: были разграблены райпродком и совучреждения, взят телеграфный аппарат, увезен инвентарь совучреждений, захвачена почта. Вскоре под знамена Колесова и Носаева вступили отряды Маслова, Еркина и Солохина, после чего численность отряда составила 2000 бойцов.

Утром 12 апреля повстанцы пошли в наступление на станцию Кайсацкая. Из Новоузенского уезда на 10 подводах прибыли саратовские «гости» — отряд партизан под руководством Кандалова. Неожиданно главные силы партизан ушли в киргизские степи. В начале мая они были замечены в 50 верстах восточнее Николаевска. Ряды повстанцев существенно пополнились киргизскими кочевниками. Борьба продолжается, но об Иване Колесове в оперативных сводках уже нет никаких упоминаний.

* * *

Говоря об атаманах — бывших красных командирах, нельзя не упомянуть Якова Ефимовича (в некоторых источниках — Михайловича) Фомина — казака-середняка хутора Рубежный станицы Еланской, старшего урядника 52-го казачьего полка, есаула Первой мировой. Он родился в 1885 году, с 1906 года служил в привилегированном лейб-гвардии Атаманском Его Императорского Высочества Гвардейском Наследника Цесаревича полку. Интересно, что казаков, состоявших в Атаманском полку, в просторечьи их земляки-станичники называли «атаманцами».