Как бы то ни было, центральный аппарат правительства был после 1950 года под полным контролем СЕПГ. Среди госслужащих на уровне земель (134 тысячи человек) членов партии было 48,6 %. 7,3 % бургомистров городов и сельских общин ранее состояли в НСДАП, а 26,8 % были в западном плену. На местном уровне также проводились чистки. Причем особенно досталось Тюрингии, которая до июля 1945 года была занята американскими войсками. В этой земле было сильным влияние духовенства, настроенного по отношению к ГДР резко отрицательно. Связанный с клерикальными кругами ХДС имел почти в два раза больше членов, чем земельная организация СЕПГ. Среди коммунистов было много карьеристов и «мертвых душ». Во время чистки 1951 года пять секретарей райкомов СЕПГ были «разоблачены» и отстранены от должности. Во многом это было наказанием за то, что во время выборов 1950 года местные парторганизации не смогли предотвратить большого количества протестных голосов (против единого списка Национального фронта в некоторых городах и селах высказались до 30 % избирателей).
Подчинив своему влиянию «блоковые» партии и административный аппарат, СЕПГ с удвоенной энергией взялась за общественные организации.
Наиболее массовой из них были профсоюзы. В 1950 году в рядах ССНП насчитывалось 4,7 млн. членов. На своем третьем съезде (30 августа—3 сентября 1950 года) ССНП охарактеризовал СЕПГ как «авангард рабочего класса», однако все же подтвердил свой «непартийный» характер. В рядах профсоюзов по инициативе СЕПГ (члены партии уже занимали в руководящих профсоюзных органах ключевые позиции) развернулась борьба против так называемого «чистого профсоюзничества». Подразумевалось, что профсоюзы не должны ограничиваться своими органическими задачами (заключение коллективных договоров, борьба за улучшение условий труда), а больше уделять внимания политическому воспитанию своих членов. Да и сложно было ССНП бороться за увеличение зарплаты, так как ее общая сумма после принятия плана первой пятилетки (1951–1955 гг.) была определена в масштабах всего государства и оставалось лишь разбить ее по отдельным отраслям и предприятиям. Поэтому начиная с 1951 года основным содержанием коллективных договоров на предприятиях был не размер оплаты труда, а взаимные обязательства дирекции и профкома по выполнению государственного плана.
После периода относительной уравниловки 1946–1947 годов, начиная с 1948 года стал осуществляться переход к аккордным формам зарплаты. Формально это было прогрессивным шагом, так как стимулировало рядового работника. Но на практике зарплата была связана с выполнением так называемых «технически обоснованных норм», при невыполнении которых зарплата понижалась. В какой-то мере введение норм было оправдано, так как до 1949 года фонд оплаты труда на государственных предприятиях рос быстрее производительности труда. Но новые повышенные нормы были естественно непопулярными среди рабочих, тем более, что они предусматривали вычеты за брак и прогулы. На предприятиях распространилось мнение, что нормы «навязаны русскими», которые хотят сделать из немцев «стахановцев», что чуждо «духу немецкого народа».
Действительно, в октябре 1948 года шахтер-забойщик Адольф Хеннеке дал на гора 380 % нормы, после чего СЕПГ начала пропагандировать движение «активистов производства». Тем не менее, наряду с присущей этому движению кампанейщиной следует подчеркнуть, что ударники и активисты получали крупное материальное вознаграждение (несколько тысяч марок, при средней зарплате рабочего 350 марок в месяц). Например, «Герой труда» имел право на получение премии в 10 000 марок, а лауреат Национальной премии ГДР — 100 000 марок. Начиналось же все гораздо скромнее: Хеннеке получил за свой трудовой подвиг отрез ткани на костюм, 1,5 кг жира, три пачки сигарет, бутылку коньяка и 50 марок. Вообще после 1947 года СВАГ проводила политику дифференциации заработной платы в зависимости от условий труда. Но и здесь многие рабочие были недовольны, так как техническая интеллигенция по новым условиям получала в несколько раз больше них и не зависела от норм выработки.
Мы уделяем столь пристальное внимание этим проблемам потому, что они стали тем детонатором, который взорвал народное недовольство в июне 1953 года. Пока же отметим, что заключение коллективных договоров на предприятиях проходило медленно, так как даже подконтрольные СЕПГ профкомы вынуждены были считаться с отрицательным настроем трудовых коллективов. Например, на 1 июля 1952 года было заключено только 17 из предусмотренных 350 отраслевых коллективных договоров.
Единой молодежной организацией ГДР был Союз свободной немецкой молодежи (ССНМ), в котором в 1950 году состояли 1,5 млн. человек, плюс еще 1,6 млн. юных (или тельмановских) пионеров. Формально ССНМ считал себя непартийной организацией. Но во главе ее стоял активист компартии Эрих Хонеккер, находившийся в 1935–1945 годы в заключении. В ССНМ развернулось активное изучение трудов Ленина и Сталина (проходившее, правда, больше на бумаге), а с 1951 года (когда Сталин заявил, что война между лагерями социализма и капитализма не является неизбежной) основной задачей молодежи была провозглашена борьба за мир. В августе 1951 года ССНМ организовал в Берлине грандиозный Всемирный фестиваль молодежи, в котором приняли участие 2 млн. молодых людей из ГДР (из 18 млн. общего населения) и 26 тысяч делегатов из 104 стран.
Военные власти США, Великобритании и Франции сначала хотели запретить проведение фестиваля в Западном Берлине, но потом вынуждены были отказаться от этой мысли, так как она как-то не вязалась с борьбой Запада за демократию в ГДР. Несмотря на успех фестиваля, повседневная работа ССНМ отдавала казенщиной и формализмом. Даже по мнению функционеров СЕПГ она была слишком серьезной и не учитывала естественное стремление молодежи к активным и развлекательным формам досуга. Поэтому в то время, когда на политзанятиях ССНМ аудитории были полупустыми, с каждым месяцем рос поток молодых людей, посещавших кабаре, ночные клубы и кинотеатры Западного Берлина.
В начале 1950-х годов самой массовой организацией в ГДР после профсоюзов стало абсолютно новое для Германии образование — Общество германо-советской дружбы (ОГСД), на деятельности которого стоит остановиться подробнее. На протяжении столетий большинство немцев испытывало к русским два чувства: их презирали как отсталых и боялись из-за их силы и могущества. Но большого интереса к традициям, обычаям и культуре русского народа в Германии никогда не было, хотя в России положение было прямо противоположным: немцев уважали за техническую сметку и хорошо устроенную жизнь (Распутин не советовал Николаю II в 1914 году начинать войну с Германией, так как каждый немецкий крестьянин по утру «кофий» пьет). Во времена Веймарской республики, которая поддерживала дружественные отношения с СССР в «Обществе друзей новой России» насчитывалось всего 1500 человек (0,002 % населения Германии). В этой организации объединились представили интеллигенции, изучавшей СССР, о котором многие немцы знали не больше, чем, например, о Непале. В другой организации — «Союз друзей Советского Союза» было 50 тысяч членов, в основном коммунистов и сочувствующих, стремившихся пропагандировать не столько русскую культуру, сколько достижения социалистического строя.
Нацизм довел и без того негативный настрой большинства немцев к России и русским до абсолюта, провозгласив соседний народ «еврейско-большевистскими недочеловеками». Нацистская пропаганда оставила в сознании миллионов немцев заметный след. Ненависть у многих возросла в 1945 году, когда некоторые военнослужащие вступившей в Германию Красной Армии допускали противоправные действия против местного населения (грабежи, изнасилования, расстрелы без суда). Конечно, можно понять советских солдат, многие из которых мстили за убитых близких и разрушенные дома. Однако симпатий к СССР это не прибавляло.
Надо подчеркнуть, что СВАГ старалась жестко пресекать все подобные действия своих военнослужащих в Германии. С мая 1945 года советская военная администрация стремилась проявлять заботу о нуждах гражданского населения. Американцев особенно поражало внимание, которое их русские коллеги уделяли возрождению немецкой культуры. Открывались театры (причем их персонал получал усиленные пайки), массовыми тиражами издавались запрещенные при Гитлере произведения Гейне и Томаса Манна. Советские офицеры поражали немцев лекциями о Гёте на безупречном немецком. И это в то время, когда американская военная администрация в Германии запрещала своим сотрудникам обращаться с немцами как с равными.