ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ

ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ

Я – ГРАЖДАНИН СОВЕТСКОГО СОЮЗА

Стихи

«Детская литература», 1981

OCR А.Бахарев

Содержание

С.Коваленко. «Я – гражданин Советского Союза»

Стихи о советском паспорте

Левый марш (Матросам)

Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче

О дряни

Прозаседавшиеся

Владикавказ – Тифлис

Прощанье

Бродвей

Бруклинский мост

Домой!

Товарищу Нетте – пароходу и человеку

Нашему юношеству

Казань

Рассказ литейщика Ивана Козырева о вселении в новую квартиру

Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви

Письмо Татьяне Яковлевой

Разговор с товарищем Лениным

Рассказ Хренова о Кузнецкстрое и о людях Кузнецка

Примечания

«Стихи о советском паспорте» знакомы нам с детства. Они получили широкую и повсеместную известность, приобрели значение поэтического завещания Маяковского, лирической декларации прав советского человека.

Читайте,

завидуйте,

я –

гражданин

Советского Союза,—

обращается поэт к современникам и потомкам, откровенно гордясь тем, что в руках у него «молоткастый, серпастый советский паспорт».

Гордость советским гражданством Владимир Владимирович Маяковский пронес через всю свою жизнь и передал новым поколениям. Стихи были написаны в 1929 году после возвращении из последней поездки Маяковского в Париж. Однако сама идея стихотворения и выраженное в нем чувство советского самосознания росли и крепли в сердце поэта год от года, выверялись его зарубежными поездками и каждой новой встречей с Родиной.

Поэт много ездил, был в гуще событий и фактов стремительно развивающегося времени. В Москве, в Государственном музее Маяковского, экспонируется диаграмма его поездок по Советскому Союзу, с прочерченными маршрутами выступлений. Блистательный оратор и полемист, он охотно выступал перед массовыми аудиториями, осуществляя необходимые для его работы контакты с читателями. «Мне необходимо ездить»,— признавался он в очерках «Мое открытие Америки». И свои поездки за рубеж рассматривал как продолжение той же работы писателя и гражданина.

«Я земной шар чуть не весь обошел»,— сказал Маяковский в поэме «Хорошо!», написанной к десятилетнему юбилею Октября. И это не только характерная для его стиля поэтическая гипербола, но и конкретно-историческая реальность. В 1922 г. Маяковский впервые выехал за границу. Он несколько раз был в Берлине, Польше, Чехословакии, нежно любил Париж, побывал в Мексике, на Кубе, дружил с поэтами и художниками этих стран.

Летом 1925 г. поэт приехал в Америку, около месяца прожил в ее крупнейших городах Нью-Йорке и Вашингтоне. Его, как бы мы сегодня сказали, убежденного сторонника научно-технической революции, понимавшего, что подлинное возрождение Советской России возможно лишь на прочной промышленной базе, впечатлила индустриальная мощь Америки. У нас еще не было Днепрогэса, не было Магнитки и Кузнецкстроя. В русских деревнях пока как на чудо смотрели на электрические лампы, любовно называя их «лампочками Ильича».

Бруклинский мост, как одно из чудес современной цивилизации, стал для советского поэта той высотой, тем критерием, с которыми он подошел к оценке социальных контрастов Америки и ее нравственного климата. С бруклинской высоты она раскрылась поэту как гигантский «небоскреб в разрезе», а духовное убожество нью-йоркских обывателей напомнило дооктябрьскую российскую провинцию — «Елец аль Конотоп»:

Я смотрю,

и злость меня берет

на укрывшихся

за каменный фасад.

Я стремился

за 7000 верст вперед,

а приехал

на 7 лет назад.

В Америке Маяковский остро ощутил силу духовного возрождения, которое переживала его страна после победы Октябрьской революции. Отдав должное техническому прогрессу, он весьма критически воспринял американский образ жизни и бросил свой «вызов» буржуазной Америке. «Я полпред стиха, и я с моей страною вашим штатишкам бросаю вызов»,— заявил он, противопоставив двухкилометровому Бруклинскому мосту, олицетворению индустриальной мощи, «мост в будущее длиною во сто лет», переброшенный его страной «прямо к коммунизму». Как видим, Маяковский оказался не только «полпредом стиха», но и подлинным полпредом своей страны, провозгласив принцип мирного сосуществования и соревнования, о результатах которого мы можем судить сегодня, соперничая с Америкой в области технического прогресса и опережая ее в области социального прогресса, науки, культуры, покорения космоса.

В «Бродвее», как бы выражающем прямодушный восторг человека, ошарашенного россыпью электрических огней, появляется строка, ставшая крылатой, которую можно составить эпиграфом ко всем стихай, написанным под впечатлением зарубежных поездок Маяковского: «У советских собственная гордость: на буржуев смотрим свысока».

О чем бы ни писал Маяковский, содержанием его поэзия была жизнь во всем многообразии проявлений, с солнечным светом и теневыми сторонами (по его утверждению, нет тем «поэтических» и «непоэтических»), поэт писал и размышлял с позиций «собственной гордости» советского человека, ощущая за собой стопятидесятимиллионный народ — таким было народонаселение нашей страны во времена Маяковского.

Маяковский мыслил широкими нравственно-этическими категориями и был убежденным поэтом-интернационалистом. Его поэзия общечеловечна в своем гуманистическом пафосе, в утверждении прекрасного и свободного человека, каким ему должно быть. Но общечеловеческое и интернациональное — не вневременные абстрактные понятия, они рождаются на родине человека. Родиной Маяковского было первое в мире государство трудящихся. «Весной человечества», «молодостью мира», «страной-подростком» называл поэт свою юную Родину. Он жил в исторический период, когда еще лишь складывались социалистические нации.

Декабрь 1922 г. вошел в нашу историю как год образования Союза Советских Социалистических Республик. Это был важный этап на пути к расцвету социалистических наций, формирования в них национального и общечеловеческого. Закладывались не только экономические, социальные, но и нравственные основы исторической общности — советский народ. Маяковский понимал, что в его многонациональном государстве возрождение наций и их дальнейший рост происходят во взаимодействии с русской культурой. Его размышления о национальном и общесоветском, о роли каждого национального языка в многоязыкой семье народов СССР и об особой значении русского, на котором «разговаривал Ленин», нашли отражение в стихах «Казань» и «Нашему юношеству». В один из приездов Маяковского в Казань к нему в гостиницу «Казанское подворье» пришли молодые поэты со своими переводами «Левого марша» на татарский, чувашский, марийский языки. Это были первые переводы не языки народов СССР знаменитого стихотворения Маяковского, обращенного к революционным матросам и стремительно облетевшего весь мир.

Поэт-романтик, страстно мечтавший о вселенском братстве, Маяковский был великим поэтом русского народа, великолепно чувствовал заложенные в русском языке лексические и интонационные богатства и много сделал для его развития и образного обогащения. Но, прославляя братство и равноправие народов Советского Союза, Маяковский хотел, чтобы «товарищи юноши» не забывали о том, что ему самому было известно как свидетелю и очевидцу: «Когда Октябрь орудийных бурь по улицам кровью лился, я знаю, в Москве решали судьбу и Киевов и Тифлисов». Патриот своей страны, он был широк и объективен в оценках истории и современности, призывал молодежь учиться так же видеть и оценивать события:

Смотрите на жизнь

без очков и шор,

глазами жадными цапайте

все то,

что у вашей земли хорошо

и что хорошо на Западе.

Читая Маяковского, видишь, как от года к году развивался и обогащался в его поэзии образ Родины — России. Молодая Советская Республика предстает государством многонациональным, богатым своим историческим прошлым. «Красный цвет моих республик» — назвал он то главное, что, по его убеждению, определяет нравственную сторону любого поступка, каждого движения души, как в сфере социальной, так и личной, интимной. «Я не сам, а я ревную за Советскую Россию»,— скажет он в «Письме Татьяне Яковлевой», любимой женщине, уехавшей в Париж и не захотевшей вернуться на родину.