Наконец, следует обратить внимание на то, как люди — социальные агенты — учатся в своих действиях подстраиватьсядруг к другу. Например, В — в результате предпринимательского действия, осуществленного С, — перестает безрассудно транжирить имеющийся у него ресурс и, действуя в собственных интересах, начинает его экономить. Поскольку А теперь может рассчитывать на получение этого ресурса, у негопоявляется возможность достичь своей цели, и он приступает к действиям, от которых прежде воздерживался. Таким образом, оба учатся действовать согласованно, иными словами,контролировать себя и действовать с учетом потребностейдругого. Более того, оба учатся этому наилучшим образом:не отдавая себе отчета в том, что они учатся, и motu proprio[2],т.е. добровольно и в рамках плана, в котором каждый преследует собственные цели и интересы. Именно в этом сутьпростого, эффективного и удивительного процесса, делающего возможной жизнь в обществе. Отметим также, чтопредпринимательское действие С не только сделало возможной отсутствовавшую прежде согласованность действий Аи В, но и позволило им осуществлять экономический расчетсвоей деятельности, используя данные или информацию,которая прежде была для них недоступна, а теперь повышает их шансы на успешное выполнение собственных планов.Короче говоря, именно порождаемая в процессе предпринимательства информация и делает возможным экономический расчет, понимаемый как любое ценностное суждение относительно альтернативных курсов действий. Инымисловами, без свободы предпринимательства в условиях рыночной экономики информация, необходимая каждому дляоценки альтернативных решений, не создается. Если совсемкоротко: в отсутствие предпринимательства экономическийрасчет невозможен. Это не только один из важнейших выводов, вытекающих из экономического анализа австрийскойшколы, но и ядро теоремы о невозможности экономического расчета при социализме, открытой Мизесом и Хайеком, к чему мы вернемся в следующих главах.

Вышеизложенные наблюдения чрезвычайно важны дляобщественных наук и позволяют заключить, что предпринимательство, вне всякого сомнения, — главнейшая из социальных функций, поскольку делает возможной жизнь людейв обществе, обеспечивая взаимное приспособление и согласование поведения его членов. Без предпринимательстванельзя представить даже само существование общества.

В соответствии с теоретической логикой австрийской школы по-настоящему важно не то, кто именно занимаетсяпредпринимательством (хотя на практике важно именноэто), а существование ситуации, в которой отсутствуютправовые или институциональные ограничения на занятиепредпринимательством, так чтобы каждый был волен наилучшим образом использовать свои предпринимательскиеспособности для создания новой информации и использования эксклюзивной практической информации, которую он открыл в любой конкретной ситуации. Поэтому вовсе не случайно, что в политическом плане большинствоавстрийских теоретиков — философы-либертарианцы, глубоко преданные делу защиты нерегулируемой рыночнойэкономики.

Изучение глубинных истоков внутренней силы, котораяпобуждает людей во всех областях действовать по-предпринимательски, — задача не экономиста, а, скорее, психолога. Мы же просто подчеркнем основной принцип: людямсвойственно находить информацию, которая их интересует;следовательно, если они вольны достигать своих целей и действовать в собственных интересах, и то и другое выступаетв роли стимулов, побуждающих их демонстрировать предприимчивость и постоянно находить и воспринимать практическую информацию, необходимую для достижения их целей.Обратное также верно. Если по каким-то причинам возможности проявлять предприимчивость сужены или простозакрыты в определенных областях социальной жизни (в результате правовых, институциональных или традиционныхограничений или вследствие государственного вмешательства в экономику), люди даже не будут рассматривать возможность достижения целей в запрещенных или закрытыхобластях, а поскольку цели окажутся недостижимыми, онине будут служить стимулами для восприятия или обнаружения информации, важной для их достижения. Более того, приподобных обстоятельствах даже не возникнет представления об огромной ценности и многообразии целей, ставшихнедостижимыми из-за этих институциональных ограничений (интервенционизма или социализма).

Наконец, давайте не забывать, что, как действующийсубъект, каждый человек обладает неким количеством битов практической информации, которую, как мы видели,он склонен находить и использовать для достижения своейцели. Несмотря на социальный контекст, этой информацией обладает только действующий субъект; иными словами, только он осознанно ею владеет и сознательно ееинтерпретирует. Ясно, что мы не имеем в виду информацию, публикуемую в журналах, книгах и газетах, хранимую в компьютерах, собираемую для статистики и т.п. Дляобщества значение имеет только та информация или знание, которую в некий конкретный исторический моменткто-либо осознал, пусть даже неявным образом. Поэтомувсякий раз, когда человек действует и проявляет предприимчивость, он делает это характерным — личным и неповторимым — образом, отражающим его попытку реализовать какую-то цель или собственное видение мира, чтои служит для него стимулом и чем — в данной конкретной форме и в данных обстоятельствах — обладает только он один. Сказанное выше позволяет каждому человекуприобретать — в соответствии с собственными целями иконкретными обстоятельствами — определенное знание илиинформацию, которые в идентичной форме недоступны восприятию никакого другого человека.

Отсюда следует, что чрезвычайно важно не пренебрегатьничьими предпринимательскими способностями. Дажесамые непритязательные, находящиеся на самых низкихступенях социальной лестницы и не получившие никакогоформального образования люди являются эксклюзивнымиобладателями по крайней мере нескольких битов знанияи информации, которые могут иметь решающее значениедля хода общественных событий. Если исходить из этого, очевидно, что наша концепция предпринимательствачрезвычайно гуманна; она делает экономическую теорию,в том виде, как ее понимали и развивали члены австрийской школы, главной гуманитарной наукой.

Слово competition (англ. конкуренция) этимологически происходит от латинского cum petitio (одновременное наличиенескольких претендентов на получение некой вещи, котораядолжна быть возвращена владельцу[3]), состоящего из двухчастей: cum — «вместе» и petere — «требовать, нападать, добиваться». Словарь Merriam-Webster’s Collegiate Dictionary(11-е изд.) определяет конкуренцию как «состязание междусоперниками». Таким образом, конкуренция представляетсобой динамический процесс соперничества, а не так называемую «модель совершенной конкуренции», в которой многочисленные участники делают одно и то же и все продаютпо одинаковой цене, так что парадоксальным образом складывается ситуация, в которой никто не конкурирует (Huertade Soto 1994, 56—58).

По самой своей природе и по определению, предприниматель всегда настроен на конкуренцию. Это означает, что,когда такой человек обнаруживает определенную прибыльную возможность и использует ее, эта возможность, какправило, исчезает, и никто другой уже не может ее увидетьи использовать. В то же время, если человек не полностьюраскроет возможность получения прибыли или, полностьюоткрыв возможность, воспользуется ей лишь частично, тогдачасть этой возможности будет в скрытом виде ждать появления тех, кто сумеет ее обнаружить и использовать. Такимобразом, общественный процесс носит ярко выраженныйконкурентный характер в том смысле, что разные действующие субъекты конкурируют между собой, осознанно илинет, за то, чтобы первыми обнаружить и использовать возможности получения прибыли.