Глава 2

Полагаю, мне следовало видеть в тебе угрозу. Опасаться твоего присутствия и держаться подальше. Дело ли: ты и правда чуть было не ткнул в меня своим кинжалом. Но в тот короткий миг, что мы смотрели друг на друга, разделяемые дверным проёмом, я не увидела в твоих глазах ни злобы, ни жажды крови. Ты не был монстром, коим надлежало тебя воспринимать. Ты выглядел, скорее, как гость из иного мира. Мира, в котором по утрам не подают завтрак, где нет учителей и воспитателей, где солдаты не стоят на страже твоей безопасности, а перед сном родители не целуют в лоб и не желают спокойной ночи. Позже, когда ты сидел передо мной, голодный, исхудавший и загнанный в угол, казалось, что не ты пытался ограбить мой дом, а наоборот: это я что-то у тебя отняла. На самом деле, в этих странных мыслях я оказалась не так уж далека от истины.

***

Никогда прежде Дариану не доводилось сидеть в клетках. Старый Дрегг рассказывал, что раньше за совершённые преступления человека могли бросить за решётку на долгие годы, якобы это способствовало наставлению на путь истинный. Но с появлением некромантии такие места – вроде бы они назывались "тюрьмами" – потеряли свою актуальность. Зачем годами держать человека взаперти и тратиться на его содержание, когда можно за несколько минут превратить его в полезного и законопослушного члена общества? Именно таким вскоре предстояло стать Дариану, если в ближайшие часы он не найдёт способ выбраться на свободу.

Клетка, куда его посадили, была достаточно просторной – по два метра в длину, ширину и высоту. Металлические прутья в два пальца толщиной не заставляли сомневаться в своей прочности, и располагались друг к другу ближе, чем хотелось бы, лишая возможности пролезть между ними. Ни брешей, ни слабых участков ни с одной из сторон не обнаружилось. Пол вокруг клетки также был пуст и тщательно подметён: ни тонкой железки, чтобы поковыряться в замке, ни камня, чтобы пропилить прутья. Всё это Дариан проверил в первую же минуту после того, как щёлкнул ключ в замке решётки, и его оставили одного. Кинжал, понятное дело, тоже был изъят.

В общем, покинуть клетку в текущих условиях не представлялось возможным, и оставалось только ждать. Чтобы провести свой ритуал обращения, некромантам всё равно придётся открыть решётку и вытащить пленника наружу, и если в этот момент они утратят бдительность, то сегодня вечером вся община бездомных будет сидеть вокруг Дариана, выслушивая головокружительную историю про побег из лап некромантов.

А пока было самое время осмотреться вокруг. Клетка – а точнее две штуки, стоявшие впритык друг к другу, – находились не в подвале, а в обычной комнате, хорошо освещаемой солнцем через высокие стеклянные окна. Кроме клеток, в помещении стояли два стола: один простой, с двумя выдвижными ящиками, а другой – узкий и длинный, с несколькими металлическими скобами на поверхности. Дариан подумал про себя, что размеры этого второго стола идеально совпадали с габаритами среднего человека, а скобы – с местами расположения рук, ног и торса. Кроме этого, в комнате было ещё два деревянных стула, а на подоконниках стояло по небольшому цветочному горшку, как будто некроманты хотели порадовать своих жертв в последние часы их жизни.

С левой стороны донёсся щелчок, оторвав от размышлений. Дверь отворилась, и в комнату вошёл посетитель. Это была та самая девчонка, с которой он столкнулся на пути в столовую, но не успел толком разглядеть. Стройное тело было одето в чёрный костюм с белым узором и юбкой поверх обтягивающих брюк. Одежда красиво смотрелась на её фигуре и идеально подходила по размеру, что было редкостью среди бездомных, которым приходилось напяливать на себя то, что удалось стянуть у портного или снять с убитого призванного.

Бросив взгляд на решётку и удостоверившись, что она по-прежнему заперта, незнакомка прошла по комнате и аккуратно уселась на пол перед клеткой. На безопасном расстоянии, заметил Дариан. Значит, придётся как-то подманить поближе. Только сейчас у него появилась возможность спокойно рассмотреть лицо незнакомки вблизи. На чистой светлой коже не было ни клейма, ни капилляров, а на пленника она смотрела ясными бирюзовыми глазами.

То, что она не призванная, Дариан понял ещё при первой встрече, но тогда это произошло неосознанно, на чистых рефлексах, требующих немедленно устранить свидетеля, пока тот не поднял тревогу или не дал отпор. Теперь же и для разума пришло время осознать, что перед ним полноценный человек, способный мыслить и разговаривать. А если вспомнить, что и прислуга, и охрана в этом особняке полностью состояли из призванных, эта девчонка, должно быть, являлась одним из членов проживающей здесь семьи некромантов.

Кроме изысканной одежды, больше никаких украшений на ней не было, если не считать висящей на шее дешёвой фигурки оловянного воина. Странный выбор для девчонки, подумал тогда Дариан.

Но если внешность незнакомки и интересовала юношу, то ровно до того момента, как его взгляд упал на содержимое её рук: тарелку с поджарой куриной ножкой, ломтём хлеба, наверняка свежего и мягкого, и парой ломтиков сыра. Проследив за его голодным взглядом, девушка улыбнулась и впервые заговорила:

– Ты ведь за этим пролез к нам в дом?

Она поднесла тарелку поближе, а Дариан продолжал пялиться на её содержимое, сглатывая слюну и пытаясь понять, дразнят ли его, или и правда собираются накормить перед смертью. Может, из сытых бездомных выходят более качественные ходоки? Не имело значения. Хотелось прямо сейчас протянуть руку и крикнуть: "Дай сюда!", но гордость не позволила этого сделать, заставляя сидеть и молча следить за дальнейшими действиями некромантки.

Будто прочитав его мысли, девочка наклонилась вперёд, поставила тарелку на пол и придвинула её поближе к клетке.

Схватить за руку! Притянуть к себе, взять в заложники. Или, может, у неё в карманах найдётся ключ от клетки – тогда можно сразу бежать.

Пока эти мысли бешено долбились о стенки черепа, рука просунулась между прутьев и небрежно схватила тарелку. Он не ел уже два дня. Тарелка не пролазила через решётку, и Дариан быстро переправил еду прямо на пол своей клетки, после чего принялся с жадностью её уплетать. Хлеб и правда оказался пьяняще мягким, а мясо, хоть и успело остыть, всё равно оставалось вкуснейшим блюдом из всех, что Дариану довелось попробовать за свою недолгую жизнь.

Когда от угощения осталась только начисто обглоданная куриная кость, девушка подала ему стакан с соком, который также был моментально опустошён под слабый писк внутреннего голоса о возможности взять заложника. Только поставив стакан на пол и вытерев руки платком (пачкать одежду было нельзя), Дариан понял, что голос был прав. Сейчас юноша был сыт и доволен, но ровно до тех пор, пока его глаза не окрасятся в пурпурный оттенок, а еда раз и навсегда не перестанет его интересовать. Подняв голову, Дариан встретил пристальный взгляд незнакомки. Похоже, девчонка разглядывала его всё время, пока он ел. Убедившись, что пленник закончил с едой, она снова заговорила, второй раз за время их недолгого знакомства.

– Почему ты решил стать преступником?

– Я ничего не решал, – буркнул он, подивившись столь глупому вопросу, – я родился бездомным.

– Родился? – непонимающе спросила девушка.

– Да, родился, – по слогам протянул Дариан. У него начало складываться ощущение, будто он разговаривает с несмышлёным ребёнком, спрашивающим, почему небо голубого цвета, а трава зелёного. – Я был бездомным с тех пор, как появился на свет. А в вашем дурацком городе это, видишь ли, считается преступлением.

– И что, разве нет никакого способа стать нормальным членом общества? Найти семью, научиться чему-нибудь, устроиться на работу?

– Ты это серьёзно? – Дариан скривился так, будто только что съел лимон, а не куриную ножку.

Она действительно не понимала. До этого дня он думал, что дети, отучившиеся в школе, должны быть умнее бездомных, большинство из которых даже не умели читать и писать. Как выяснилось, он ошибался. Дариан придвинулся вплотную к решётке, пристально посмотрел ей в глаза и ответил:

– Нет. Никакого. Способа. Если ты родилась без родителей и дома, то ты – преступник. Навсегда. Ты будешь всю жизнь прятаться от стражи, ночевать в… – он чуть не проговорился перед врагом, – где придётся. А в один прекрасный день тебя поймают и отдадут некромантам, чтобы те превратили тебя в свою безмозглую куклу. И на этом твоя история закончится, как она закончилась для Гилека.