Ко времени Людовика XIV некоторые относят также и катрен I, 95:

Близнец-ребенок найден перед монастырем

От древней и героической крови монаха.

Его слава и могущество от секты и языка

Будут таковы, что скажут: «Совершенный

близнец прекрасно воспитан!»

В 1925 г. Колен де Лярмор, ссылаясь на то, что Людовик XIV родился во дворце напротив монастыря, относит это предсказание к нему. Второй близнец, стало быть, — это «человек в железной маске», описанный А. Дюма в романе «Виконт де Бражелон». То что версии Нострадамуса и А. Дюма совпадают, возможно, доказывает, что загадочный брат-близнец Людовика XIV существовал не только в воображении писателя, но и был исторической личностью.

Есть, правда, одна проблема — как объяснить происхождение близнеца от «древней и героической крови монаха»? Лярмор предполагает, что этим монахом мог быть кардинал Мазарини — фаворит королевы-матери. Но тогда «человек в железной маске» — это не родной брат-близнец короля Людовика, а сын Анны Австрийской и Мазарини от их тайного брака, т. е. сводный брат короля. Но и такая версия вполне правдоподобна и доказывает, что данный катрен повествует именно о Людовике XIV.

Общую характеристику злополучного Людовика XVI, по мнению многих комментаторов, дает катрен X, 43:

Слишком доброе время, слишком

добрый король.

Решения принимаются и отменяются

быстро, внезапно, небрежно.

Он легко поверит в ложь о своей верной жене,

Он будет предан смерти из-за своего

благодушия.

Людовик XVI действительно был в быту человеком добродушным. Вторая строчка довольно точно отражает вопиющую некомпетентность его как государст венного деятеля. Четвертая строчка, с точки зрения правоверного монархиста, — вполне логичное резюме истории Людовика XVI: «Король пострадал за свою излишнюю доброту».

В паре с этим предсказанием идет катрен VII, 44, впервые опубликованный в 1605 г.:

Когда Бур будет очень добрый («бон»),

Неся на себе знаки правосудия,

Своей крови нося тогда долгое имя,

Из-за побега несправедливо он понесет

наказание.

Поскольку порядковый номер Людовика XVI был самым длинным по сравнению со всеми правившими до него королями из его рода («его крови»), А. Лепелетье считает, что речь в катрене идет именно о нем. Это соображение подкрепляется и первой строчкой, которая явно содержит каламбур. Второй слог фамилии Бурбон — «бон» означает по-французски «добрый». Здесь, как и в катрене X, 44, подчеркивается доброта главного персонажа. Четвертая строчка сообщает, что попытка бежать за границу в июне 1791 г. сыграла роковую роль в судьбе Людовика XVI.

К злоключениям Людовика XVI и его жены практически все нострадамоведы привязывают катрен IX, 20:

Ночью придет сквозь лес королев,

Две части окольная дорога, Херне,

белый камень, Черный монах в сером в Варенне.

Избранный кап. вызовет бурю, огонь, лезвие.

Ключевое слово, которое и позволяет отнести катрен к судьбе Людовика XVI, — Варены. Здесь речь идет о так называемом Вареннском кризисе. Летом 1791 г. король Людовик XVI решил бежать из революционного Парижа, чтобы возглавить контрреволюционный мятеж в восточной Франции, а затем с помощью иностранных войск полностью восстановить абсолютную власть. В ночь с 20 на 21 июня 1791 г. король и королева Мария-Антуанетта тайно выехали из Парижа с подложными паспортами на имя русских подданных — барона и баронессы Корф. Карета королевской четы, не вызывая подозрений, миновала ряд населенных пунктов, но на следующую ночь при въезде в городок Варенн Людовик XVI был опознан почтовым смотрителем Друз, который поднял тревогу. Короля и королеву задержали и на следующее утро отправили под усиленным конвоем назад в Париж. Репутация короля при этом потерпела катастрофический урон, а настроения масс сдвинулись значительно влево, что и привело к ликвидации монархии в следующем году.

В объяснениях, сопровождающих это четверостишие, интересно замечание Теодора Буи — современника французской революции, что «лесом королевы» как раз называется или назывался тот лес, через который проходит большая дорога, ведущая в Варенн и которой пользовался Луи Капет (Людовик XVI) со своей семьей во время бегства, закончившегося трагическим для него арестом в городе Варение.

Во всем пророчестве чувствуется сознательная скупость слов и выражений; единственное слово, высказанное членораздельно — это название города Варенн. Имя Капет — так стали звать короля со времени возвращения из побега — сокращено. Во всем видно желание автора скрыть от современников ключ к пониманию пророчества. После совершения события все умолчания и сокращения становятся ясными: их цель могла заключаться только в том, чтобы предохранить героя будущего события и его близких от тяжелой душевной депрессии, вызванной сознанием своей обреченности. Большая ясность «не всем была бы приятна», как выразился Нострадамус в предисловии к своей книге.

Между тем мы дошли только до половины повествования о злоключениях Людовика XVI, потому что к катрену IX, 20, по мнению нострадамоведов, имеется еще дополнительное предсказание (IX, 34):

На супруга, единственного, печального,

наденут митру.

Возвращение. Конфликт произойдет

на черепице (тюиль)

С пятью сотнями. Один предатель будет

титулован.

Нарбон. И Солс имеем масло за ножи.

Здесь два ключевых слова: 1) «черепица» (тюиль), из которой легко вывести название королевского дворца Тюильри; 2) «пять сотен», которые можно отождествить со знаменитым отрядом пятисот марсельцев, которые принесли в Париж «Марсельезу» и возглавили штурм Тюильри 10 августа 1792 г. Они как бы указывают на решающий момент падения Французской монархии.

В историческом плане пророчество подтверждается еще раз: благородным предателем окажется Филипп Эгалитэ, герцог Орлеанский, который проголосует за смерть короля, своего кузена. Нарбонн приложил все усилия, чтобы помочь королю в тот день — 10 августа 1792 г. Но все, что он смог сделать, — это дать ему пристанище в своем доме в ночь ареста.

Особое внимание комментаторов привлекло имя Солс. Они тут же его отождествили с Сосом (одна буква остается лишней, но, учитывая нестойкость орфографии XVI в., это можно простить). Упомянутый Сое был не кем иным, как исполняющим обязанности мэра Варен-на в драматическую ночь 21 — 22 июня 1791 г. Он укрыл короля и королеву от гнева толпы в своем доме и как будто обещал их потом отпустить. Однако не отпустил, а отправил под конвоем обратно в Париж. По профессии он был бакалейщиком, и поэтому упоминание о ножах и масле здесь как будто уместно. Наконец, эпизод из первой строчки, где на злополучного супруга надевают митру, по А. Лепелетье, тоже имел место. Народные массы, ворвавшиеся в Тюильри, заставили Людовика XVI надеть красный колпак — символ свободы. Правда, это случилось не до поездки в Варенн, а год спустя.

Катрен IX, 77 обычно относят к казни Марии-Антуа-нетты 17 октября 1793 г.

Королевство схватит короля, устроив заговор.

Дама предана смерти. Присяжные по жребию.

Королеве, сыну не позволят жить.

И любовница в замке супруги.

А. Лепелетье дает такое толкование этому катрену: «Национальный Конвент, узурпировав прерогативы королевской власти, сделает вид, что он осудил схваченного им короля за измену. Мария-Антуанетта будет осуждена судом присяжных, избранных путем жеребьевки. Они также лишат жизни молодого дофина (Людовика XVII), отдав его сапожнику Симону с поручением убить его медленно».

С судьбами семейства Бурбонов все исследователи безоговорочно связывают три катрена, имеющие один и тот же номер — VIII, 17; IX, 17; X, 17.

VIII, 17:

Те, кто жил в свое удовольствие,

будут внезапно сброшены.

Из-за трех братьев мир попадет в беду.

Враги захватят приморский город.

Голод, огонь, кровь, эпидемии.