Все бедствия удвоятся.

IX, 17:

Третье — станет первым. Будет хуже,

чем Нерон.

Как потечет человеческая кровь!

Будут восстановлены печи.

Золотой век — мертв. Новый король —

великий скандал.

X, 17:

Заключенная, как рабыня, королева видит,

как бледнеет ее дочь. Из-за печали, таящейся в ее груди.

Донесутся жалобные вопли из Ангулема,

И она выйдет замуж за своего кузена.

Первый катрен сулит великие потрясения. Привилегированные классы лишатся своих привилегий. Страна претерпит всевозможные бедствия, включая иностранное вторжение и гражданскую войну.

Лепелетье считает, что этот катрен относится к Великой Французской революции. В первой строке говорится об отмене в 1789 г, всех феодальных привилегий. Вторая строчка относится к трем братьям-коро-лям: Людовику XVI, Людовику XVIII и Карлу X, на которых возлагается вся вина за разразившуюся смуту. В третьей строчке говорится о захвате англичанами французского порта Тулон. Его, впрочем, вскоре отбил генерал Наполеон Бонапарт. Четвертая строчка в комментариях не нуждается.

Катрен IX, 17 начинается с того, что третье (или третий) станет первым. Вполне правдоподобно, что под «третьим» Нострадамус имел в виду третье сословие, т. е. все население Франции, кроме дворянства и духовенства. Первые две строчки, таким образом, могут описывать жестокости якобинского террора и другие эксцессы революции 1789 — 1793 гг. Неясную третью строчку А. Лепелетье объясняет следующим образом: «Национальный Конвент... воздвигнет эшафот, который пожрет духовенство и знать, на площади революции, напротив дворца Тюильри, там, где раньше были печи для обжигания черепицы. Новый король из четвертой строчки в таком случае — это, естественно, безродный Наполеон, восшествие которого на престол было скандалом с точки зрения всех сторонников законной династии».

В катрене X, 17 Нострадамус снова возвращается к судьбе Марии-Антуанетты и ее детей. Только на этот раз вместо сына рядом с ней дочь. Две последние строчки, по мнению А. Лепелетье, указывают на старшую дочь Людовика XVI и Марии-Антуанетты, которая в 1787 г. была обручена со своим двоюродным братом Людовиком-Антуаном, герцогом Ангулемским, а в 1799 г. вышла за него замуж в литовском городе Ми-таве, куда бежало семейство из Франции.

Взятые вместе, эти три катрена производят довольно внушительное впечатление.

Исследователи пророчеств Нострадамуса на протяжении уже четырех столетий пытаются дать ответ на вопрос, почему Нострадамус так много прорицаний посвятил именно правлению Людовика XVI, и все они были весьма удачными. Наиболее убедительна теория М. Морена, который считает судьбу этого короля особой. Ему было предначертано умереть мученической смертью, принеся себя в жертву, подготовить Францию к приходу Великого Монарха, который должен явиться на заре седьмого тысячелетия, чтобы возродить Запад.

Любителям числовых совпадений будет любопытно узнать, что из девяти катренов под номером 57 четыре можно отнести к Великой французской революции или к ее непосредственным последствиям — это I, 57; И, 57; V, 57 и VIII, 57. Первые два уже рассмотрены. В V, 57 говорится примерно следующее:

Придет с горы Гольфъе (или Монгольфье)

и Авентин

Некто, кто сквозь дыру предупредит армию.

Между двумя скалами будет взята добыча.

Слава мавзолея Секста упадет.

Находчивый Лепелетье находит объяснение и этому весьма туманному катрену. «Вскоре после изобретения аэростатов, — пишет он, — появилась идея использовать человека, который сидит в корзине под отверстием шара Монгольфье («через дыру»). Этот шар был впервые применен для разведки австрийских позиций в битве при Флерюсе (16 июня 1794 г.). А когда Республика воевала с Римом (его обозначает Авентин-ский холм), то по договору в Толентино (19 февраля 1797 г.) она отняла у папы во Франции Авиньон и графство Венссен, а в Италии области Болонья, Феррара и Романья («две скалы»). Вскоре после этого внешний блеск папы Пия VI будет притемнен, ибо этот святой старец, увезенный в плен из своего государства, умрет в Балансе на чужой земле».

Рассмотрим и другие предсказания, которые толкователи относят к Великой французской революции (II, 2):

Синяя голова причинит белой голове

Столько зла, сколько Франция сделала

им добра.

Смерть на рее, великий повешен на ветви.

Король, когда будет схвачен своими, спросит:

«Сколько?»

В гражданской войне, которая разразилась во Франции после казни Людовика XVI, сторонников республики называли синими (по цвету знамени Бурбонов). Поскольку во второй строчке Нострадамус говорит о синей голове уже не в единственном, а во множественном числе, подчеркивая неблагодарность синих к Франции (т. е. французской монархии), которая сделала им столько добра, борьбу «синих» и «белых» у Нострадамуса можно безошибочно толковать в контексте истории Великой французской революции.

К гражданской войне 1793 — 1794 гг. во Франции некоторые комментаторы относят и катрен V, 33:

В городе восстание, от главных,

Которые будут яростно бороться,

чтобы восстановить свою свободу.

Изрубленные мужчины, несчастные

вперемешку.

Крики, вопли в Нанте. Жалостный вид.

А. Лепелетье так истолковывает этот катрен: «Главные граждане восставшего города будут яростно сопротивляться угнетению, которое их лишило свободы. У мужчин будут отрублены головы, женщины и священники будут связаны вперемешку ужасными узами. Сколь жалостны будут крики и вопли, которые раздадутся в Нанте».

Далее А. Лепелетье поясняет, что Нант был одним из главных очагов так называемого Вандейского мятежа против власти революционного Конвента в Париже. Республиканские войска жестоко подавили его. Некоторым пленным отрубали головы на гильотине. Но особенно большое число мятежников, а также тех, кто был заподозрен в сочувствии к ним, было утоплено в Луаре (Нант). При этом лиц разного пола иногда связывали попарно и так бросали в воду. Это называлось «республиканским браком».

Плачевной судьбе «бывших» (как называли во время Великой французской революции дворянство и духовенство), по мнению А. Лепелетье, посвящен и. катрен VI, 69:

Великое бедствие случится вскорости.

Те, кто давал, будут вынуждены брать.

Голые, голодные, холодные, томимые жаждой,

собравшись в группы, Они пересекут горы, произведя

великий скандал.

Лепелетье расшифровывает это следующим образом:

«Положение французского духовенства вскоре станет плачевным. Эти люди, раздававшие неимоверные блага бедным, будут вынуждены побираться ради хлеба. Ограбленные, объявленные вне закона, умирающие от голода, холода и жажды, они группами будут пересекать Альпы и укроются в Италии, произведя этим повсюду великий скандал», т. е., говоря современным языком, их судьба вызовет глубокое возмущение всей мировой общественности.

Приведем еще два предсказания, которые, по мнению многих исследователей, отражали религиозную политику якобинцев.

I, 44:

Ненадолго возвратятся жертвоприношения.

Возражающие будут подвергнуты

мученичеству.

Больше не будет монахов, аббатов,

послушников.

Мед будет гораздо дороже, чем воск.

И, 8:

Храмы, освященные на первоначальный

Римский лад[7],

Отбросят свой глубокий фундамент.

(Вновь) взяв свои первые и человеческие законы.

Они изгонят культ святых, хотя и не совсем.

Первый из этих катренов, как считает Лепелетье, предсказывает установление якобинцами 10 ноября 1793 г. культа Разума, который осуществлялся в отобранном у католической церкви соборе Парижской богоматери (Нотр-Дам де Пари). Все католические священники были обязаны принести присягу верности Республике. А если они этого не делали («возражающие»), то подлежали смертной казни. Монастыри и семинарии при якобинцах были закрыты. А из-за отсутствия церковных служб цена на восковые свечи снизилась по сравнению с медом.