Мама выходит из кухни, вытирая руки о кухонное полотенце.

— Привет, молодежь.

Арсений протягивает ей торт.

— Нам можно просто чай, теть Том, — немного неуверенно мнется в пороге.

— Нет, не можно, — произношу, глядя на маму. Она на секунду ловит мой взгляд и прекрасно понимает, в чем тут дело. Она достаточно хорошо знает Сеню, чтобы понять, когда и куда девается его брызжущая шутками и жизнерадостностью аура.

— Молодцы, что пришли. Ваня все равно только послезавтра вернется, а нам с Сашей веселее будет. Я как раз сделала голубцы, так что надеюсь, что вы очень голодные.

Все по очереди моем руки, пока мама накрывает на стол. Рассаживаемся на кухне. Мама кормит Соню, которая с аппетитом поглощает еду, Арсений рассеянно ковыряется в тарелке, а я сижу между ними, думая то о проблемах Сени, то о тебе и пытаясь затолкать в себя голубец. Господи, ну почему я такой дурак? И дернуло же меня за язык, ляпнуть подобное вслух. Мысленно ударяю себя по лбу. Совсем сошел с ума.

— Отец звонил, — произносит мама, чтобы как-то нарушить затянувшееся молчание за столом, — сказал, что к выпуску приедет точно.

— Отлично.

До выпуска полтора месяца. До экзаменов еще меньше. Столько же, сколько до окончания наших с тобой занятий. А потом совсем другая жизнь. И может быть, я смогу о тебе забыть, если не буду видеть три раза в неделю, пьянея от твоих улыбок и дурея от звука голоса.

Постепенно маме удается разговорить нас на какие-то общие темы, касающиеся выпуска и поступления в институт. Сеня — будущий медалист, а вот я не дотянул, хотя никогда и не стремился к этому. Моя золотая середина всегда со мной. Иногда кажется, что я ничего не могу сделать до конца хорошо. Идеально. Будто все, что делаю, делаю вполсилы. Если участвую в соревнованиях, занимаю максимум только второе место, если отвечаю на уроках, обязательно забываю что-нибудь самое главное, если читаю книгу, то по диагонали, если учу испанский… Встряхиваю головой.

Мама нарезает торт и наливает большие чашки ароматного чая. Пока у меня во рту тает бисквит, жизнь перестает казаться такой отвратительно сложной. Поглядываю на Сеню. Немного расслабился. Улыбается и даже шутит с мамой. После чаепития предлагаю остаться у нас, но Арсений отказывается и начинает собирать Соню. Понимаю, боится оставлять мать одну в таком состоянии. Неизвестно, что ей опять взбредет в голову. Или вдруг станет плохо.

Когда они уходят, прошу, чтобы он перезвонил, если вдруг нужна будет помощь. Мама сегодня дома и сможет помочь, если потребуется. Кивает на прощание, и я закрываю за ними входную дверь.

— Жалко их, — вздыхает мама за моей спиной. — Опять сорвалась?

— Пыталась отравиться. Если бы Арсений вовремя не вернулся, может и скорая уже не помогла бы.

— Кошмар. И дал же Бог такую мать, — разворачивается и опять идет на кухню убирать.

— Мам, помощь нужна?

— Нет. Занимайся.

Усаживаюсь за письменный стол в своей комнате и включаю настольную лампу. Открываю тетрадь и вдруг понимаю, что ты впервые не задал мне домашнее задание. Забыл? Или я сбил тебя своей случайно сорвавшейся фразой? Опять морщусь.

Несколько раз перечитываю записи в тетради и захлопываю ее. Открываю ноутбук и бесцельно путешествую по сети. Если хочется отвлечься, лучше способа не найти, но сегодня даже это почему-то не помогает мне. В какой-то момент взгляд выхватывает название «Warrior Of The Light». «Воин Света». Что-то знакомое. Несколько раз повторяю про себя, чтобы найти соответствие в памяти. Книга. Кажется, это название книги, которую ты читал. Коэльо? Да, точно. Пробегаю взглядом по содержимому страницы. Цитаты. Кликаю на одну из них и меня перенаправляет на текст. Прокручиваю указательным пальцем колесико. Глаза цепляются за фразу «Воин знает, что волен избрать желанное ему; он принимает решения с отвагой и без оглядки, а иногда — очертя голову». Потом еще за одну «Если он станет дожидаться наиболее благоприятного момента, то никогда не сдвинется с места; чтобы сделать первый шаг, нужна малая толика безумия».

Эти фразы будто попадают в цель. Не замечаю, как втягиваюсь и начинаю читать весь текст. Не по диагонали. Знание того, что ты тоже читал эту книгу, и она тебе нравилась, заставляет внимательно читать каждую строчку. Не все до конца понимаю, но почему-то не могу остановиться. Забираюсь на кровать с ногами и кладу ноутбук на колени. Читаю до глубокой ночи. С удивлением осознаю, что мне нравится. Никогда раньше ничего такого не читал, но сейчас будто пытаюсь понять, о чем думал ты. Какие параллели проводил. Будто хоть так пытаюсь стать к тебе ближе.

Ложусь спать уже далеко за полночь. Ворочаюсь, борясь со сном. Знаю, что когда открою глаза, наступит завтра и наше новое занятие. Нет. Ты наверняка не понял, что я сказал. А может быть, даже не расслышал. Убедив самого себя, что все в порядке, даю сознанию, все еще прокручивающему прочитанные фразы, провалиться в сон.

Солнечное утро. Весенняя свежесть, проникающая сквозь приоткрытое окно. Эрекция. Здравствуй, новый день. Опять душ (в последние месяцы можно только позавидовать моей чистоплотности). Завтрак. Несколько часов трачу на сочинение по литературе, доедая кусок торта. Жизнь прекрасна и удивительна. Если ни о чем больше не думать, кроме шоколадной глазури. Несколько раз набираю Арсения, но он не отвечает. Собираюсь к тебе на урок, решив сначала зайти к Сене и убедиться, что там все в порядке. Тем более, что есть повод — Соня забыла вчера у нас свою куклу.

Джинсы, рубашка, куртка. Захватываю сумку, ключи и, поцеловав маму в щеку, выхожу из квартиры. Сбегаю по ступенькам. На улице настоящая весна. Достаточно тепло, но еще не очень жарко. И солнце. Нежное и яркое. Пересекаю детскую площадку и захожу в подъезд к Арсению. Поднимаюсь на его этаж и стучу в двери. Через какое-то время мне открывает тетя Маша. Высокая, достаточно красивая женщина, моложе моей мамы. Знаю, что работает в каком-то салоне красоты. Короткие светлые волосы, модельная стрижка и такие же, как у Сони большие серые глаза. На ней шелковый халат с какой-то восточной расцветкой. Выглядит вроде неплохо, только лицо слегка опухшее.

— Здравствуйте, а Сеня дома?

Меня одаривают таким взглядом, что впору пойти и застрелиться где-нибудь от осознания собственной никчемности. Удивительно, как можно вызывать в человеке столько неприятия, даже когда практически не общаешься с ним. Теперь уже начинаю догадываться спустя столько времени, что именно ее во мне не устраивает. Каким-то образом подозревает о моей ориентации и переживает, что совращу Арсения? «Сказать ей, что он не в моем вкусе?» — пробегает на секунду едкая мысль с легким налетом детской обиды.

— Арсений! Это к тебе!

Разворачивается и исчезает в комнате, так и не ответив на мое приветствие и оставляя меня стоять на пороге. Ну спасибо, что хоть двери перед носом не захлопнули. Через минуту в коридор выползает Сеня. На роль зомби в каком-нибудь фильме ужасов его взяли бы даже без проб.

— Привет, Сань, — подходит ближе и опирается рукой о входную дверь. Весь помятый, волосы торчат.

— Ты хоть спал сегодня? — не громко.

Отрицательно мотает головой.

— Ну, вижу, у вас вроде все спокойно. Да?

Утвердительный кивок. Глаза сонные. Кажется, сейчас моргнет и они уже не откроются. Так и уснет стоя.

— Соня куклу забыла вчера, — протягиваю игрушку. — Когда отоспишься, перезвонишь, ладно?

— Хорошо, Сань. Спасибо.

Готов поспорить, всю ночь сидел над матерью. После ее поведения, повторяющегося с определенной цикличностью, иногда удивляюсь, как у него хватает на все это терпения. Соня практически на нем, учеба в выпускном классе, срывы матери… Но всегда и для всех он — беззаботный шалопай и любитель пофлиртовать с девушками. Уверен, что уже к вечеру он вновь станет тем Сеней, который любит доставать меня и подначивать. Но, наверное, именно это мне в нем и нравится. И что бы там не думала его мать, у меня нет к Арсению никаких нездоровых стремлений, кроме дружеской симпатии.