Не знаю, почему люди думают, что, если они сорвутся с насиженного места и уедут куда глаза глядят, то их проблемы останутся позади. Такой логикой обладала моя мама, и я не решалась ей перечить просто потому, что не хотела говорить правды. А правда была простой: если все дерьмово, то в новом месте дерьма не уменьшится. Такова была моя жизненная философия и она полностью себя оправдывала.

Лично в моей жизни дерьма стало только больше, особенно после того, как мы переехали в Богом забытый городок в горах Вирджинии. По дороге из Лос-Анжелеса мама мне весь мозг выела о том, как нам хорошо будет там. Какие милые там жители, знающие каждую собаку в лицо и способные рассказать всю ее биографию, начиная с рождения и заканчивая смертью, какие красивые там пейзажи, какие милые дома и так далее, и тому подобное. Ее совершенно не пугало то, что на роботу нужно будет ехать около двух часов и проводить там туеву кучу времени, ее не смущало то, что она переводит меня в другую школу прямо в середине учебного года. и это при том, что я в выпускном классе, ей даже нравилось, что этот мерзкий городишко настолько мал, что в нем всего пара магазинов, один светофор и старая забегаловка, в которой ничего, кроме тараканов, не увидишь (причем, я искренне надеялась, что не их подают у них в качестве коронного блюда). Но к чему детали, если жизнь так “прекрасна”?

Уже завтра мне предстоял первый день в новой школе, и это никак не добавляло мне оптимизма. Мои вещи были распиханы по коробкам, и я потратила весь вечер на то, чтобы найти хоть что-то приличное в своем гардеробе. Климат в этом месте был своеобразным, и ни один метеорологический центр не сообщал о погоде на завтра, поэтому приходилось угадывать и шаманить. Я решила, что надену свои любимые кеды, простые джинсы и темно-синюю кофту, а там будь что будет. В конце концов, я не была одной из тех, кто любит производить впечатление на людей.

В дверь моей комнаты кто-то осторожно постучал, и я пробормотала, что мама может войти. Правда, ей это удалось с трудом, так как моя маленькая комнатенка с темно-зелеными стенами была почти полностью завалена нераспакованными коробками, и поэтому даже открыть дверь было нелегко.

— Ну, как ты? — спросила мама, улыбаясь и осторожно отодвигая ногой коробку с каким-то барахлом. — Готова к школе?

— Если я скажу “нет”, мне можно будет остаться дома? — спросила я, приподняв одну бровь.

Мама усмехнулась.

— Не-а.

— Так и знала, — с досадой ответила я.

Мама присела на краешек моей кровати и посадила меня рядом, словно мне все еще было пять лет. Хотя, она никогда не опекала меня слишком сильно, ведь в нашей семье было слишком много странностей, которые не позволяли ей делать этого. Особенно после смерти моего брата. Когда Калеб разбился на машине, она слишком сильно изменилась и погрузилась в свое горе. Мы долгое время пытались справиться с этим, но все катилось к чертям. Я изо всех сил старалась быть примерной дочерью, но для мамы это было не так уж и важно. Она день и ночь пропадала на работе, и за два года я практически привыкла уходить и возвращаться в пустой дом. Я понимала, что ей больно смотреть на стены нашего старого дома и вспоминать его. Я понимала, что ей больно, так как чувствовала то же самое, но я не верила, что переезд сюда что-то изменит. От боли невозможно убежать, так же как и от воспоминаний о ком-то.

— Мэри, — вздохнула мама, будто прочитала мои мысли. — Я понимаю, что для тебя все это тяжелое испытание, но я надеюсь, что ты понимаешь, почему мы должны были уехать. Дело не только в Калебе.

Я хмуро взглянула на маму. Да, я слишком хорошо все это понимала, так как была главной проблемой и неотрывной частью наших бед.

— Думаешь, они не найдут нас здесь? — спросила я, рассматривая свои неаккуратные, коротко стриженые ногти на бледных руках.

Мама обняла меня за плечи, думая или надеясь, что мне страшно. Но это было не так. Я никогда не чувствовала страха.

— Я надеюсь, что они оставят нас в покое, — проговорила мама, и я почувствовала, как она задрожала. — Я не позволю им забрать и тебя.

У каждой семьи есть свои секреты. У кого-то они незначительные, а у кого-то посерьезней, но они есть всегда. Мы не были исключением, и наши тайны были куда более опасными, чем у многих. Смерть Калеба была не единственным, что вышвырнуло нас из родного города. Но об этом я старалась не думать, даже находясь одна.

— Все будет хорошо, — слишком бодро сказала мама и встала на ноги. — Мы справимся. Всегда справлялись.

Я выдавила из себя фальшивую улыбку, но мама удовлетворилась и ею. Пожелав мне спокойной ночи, она пошла к себе, оставив меня в смятении. Но я не желала, чтобы призраки прошлого нависали надо мной, и поэтому решила, что душ – это хороший способ хоть немного расслабиться.

Стоя босыми ногами на кафельном полу, полчаса спустя, я смотрела на себя в запотевшее зеркало. Я никогда не могла сказать наверняка, красива я или нет. Наверное, это что-то среднее между тем и другим. У меня были светло-карие глаза, лицо с полными щеками и аккуратные губы и нос. Волосы у меня были рыжевато-каштановыми и они часто любили торчать в разные стороны. Красивой фигурой я не отличалась, но все могло быть и хуже. По крайней мере, я себя так утешала.

А впрочем, моя внешность никогда особенно сильно меня не заботила. Я не стремилась быть мисс-популярность или нравиться всем и каждому. Я была такой, какая есть, и меня это устраивало.

Хуже первого дня в школе может быть только первый день в школе, когда ты новичок в слишком маленьком городе. Стоило мне войти в коридор, класс или хотя бы появиться на парковке, как все тут же пялились на меня. Поэтому большую часть дня я проходила с низко опущенной головой и в наушниках.

Сама школа была довольно маленькой. Классы были почти полностью заполнены, но пока что мне везло, и я умудрялась занять пустующие места почти в самом конце класса. Сама программа была немного отстающей, и поэтому для меня не составило труда сразу же понять, о чем идет речь на истории и литературе.

На перемене перед английским я стояла у своего шкафчика, когда заметила какого-то парня. Он слишком резко выделялся из толпы провинциальных школьников и именно поэтому привлек мое внимание. Идя по коридору, он не привлекал внимания учащихся, по крайней мере, не всех. Некоторые девочки с благоговением посматривали на него, и я не винила их в этом. Светлые волосы, отливающие серебром и немного вьющиеся на кончиках, были мокрыми после дождя, его кожа была бледной, черты лица красивыми и тонкими, а большие темно-серые глаза напоминали грозовое небо. Он был высоким и изящным, словно дикий зверь. Я видела немало красивых парней, но в этом было что-то необычное. Он шел по коридору с непроницаемым лицом и выглядел куда более эффектно, чем его сверстники. На ходу расстегивая черное пальто-пиджак, он шел прямо ко мне. Мне показалось, что я оказалась в каком-то фильме, так как эта сцена отражалась в моей голове, словно в замедленной съемке. Может, где-то неподалеку спрятались камеры, и тут просто решили снять какую-то рекламу? Если так, то я надеялась не попасть в кадр со своей отвисшей до пола челюстью.

Застыв, словно дура, я смотрела, как парень подошел прямо ко мне, но очень быстро сообразила, что он шел не ко мне, а к своему шкафчику, который соседствовал с моим. Сняв пальто, парень остался в серой кофте. Он стал доставать учебники, а я поспешно отвернулась, не желая быть замеченной, хотя и стояла всего в шаге от него. Все, чего мне сейчас хотелось, это сбежать от него, ведь я до ужаса боялась показаться глупой, даже ничего не говоря. Смущало уже то, что чужое мнение было вообще важно для меня. Плохой признак.