Спать уже не хочется и, взглянув на часы, на которых стрелки застыли, указывая на два часа дня, поднимаюсь с кровати. Погода успела перемениться. Раздвинув шторы, несколько секунд наблюдаю за робким солнечным светом, просачивающимся сквозь просветы в тяжелых пепельных тучах, цвета моих глаз. Нужно в химчистку. Пройдя в прихожую, поддеваю рубашку, поднимая ее с пола и следом за ней брюки. Боковым зрением вижу выпадающие из кармана зеленые купюры — бонус от Стивена. Деньги не пахнут, как известно.
Несколько секунд смотрю на них, а затем все-таки наклоняюсь и беру в руки, когда замечаю кусочек серебристого картона, сиротливо затесавшийся в оплате за мою работу. Тео «ловец бабочек». У меня отличная память и на лица, и на имена, а еще привычка всем давать свою характеристику. Визитка похожа на поплавок на поверхности сознания. Маленький и не потопляемый, взирающий на меня с какой-то долей осуждения. Я давно не знакомился просто так. Не с клиентами, а с обычными людьми. Не знаю, зачем это мне, я ведь все равно не буду звонить, но почему-то выкинуть рука не поднимается. Вздыхая и повертев в руках, кладу визитку на полку со счетами.
Ровно в полдень следующего дня, одетый в белые брюки и рубашку, спускаюсь на улицу, где меня ждет Тони. Солнце отражается от стекла, из которого в большинстве своем состоят урбанистические джунгли, и ослепляет глаза. Прячу их за стеклами солнцезащитных очков. Киваю невысокому коренастому мужчине в знак приветствия и забираю ключи из его рук. Сегодня мне для рандеву выделили…
— Тони, это шутка?
— Прости, Энджи, но нет.
Не раздумывая, достаю телефон, чтобы позвонить Дэйву, но Тони останавливает меня.
— Он здесь не причем. Твоя леди выбрала ЭТО, так что, боюсь, у тебя нет выбора.
ЭТО — двуместный БМВ кабриолет с открытым верхом ярко-красного цвета. «Моя леди» явно не в себе. Я не люблю привлекать лишнее внимание и ночь для этого самое подходящее время. Но ехать на ЭТОМ, днем, да и еще в место большого скопления людей представляется мне очень не удачной идеей. Тони тихо посмеивается, очевидно, наблюдая за мыслями, отражающимися на моем лице.
— Девочка любит шиковать, — наконец пожимает он плечами, — шикарный мужчина и шикарная машина. Видимо, ей определенно кому-то хочется утереть нос.
Вздыхаю, понимая, что у меня действительно нет выбора. Уж лучше бы кому-то просто захотелось меня трахнуть. Обхожу автомобиль и сажусь за руль. Тянусь к кнопке поднятия крыши, но натыкаюсь взглядом на Тони, отрицательно качающего головой. Отлично! Завожу мотор и сливаюсь с потоком машин. Через двадцать минут плавно торможу у входа в отель, а еще через секунду рядом со мной на сидение плюхается лиловое облако шелка, шифона и фатина. Внимательно смотрю на свою леди и понимаю, что для 25 лет она выглядит достаточно юно. Каштановые волосы, чуть темнее, чем у меня, уложены в замысловатую прическу и украшены декоративными маленькими цветами. Платье явно подружки невесты, а на ногах высокие ботфорты, которые сейчас это «чудо» активно расшнуровывает, пыхтя из-за стягивающего талию корсета.
— Кэти, милая, а сколько тебе лет? — мягко интересуюсь, хотя обычно меня такие вещи не заботят.
Девушка приподнимает каре-зеленые глаза и в недоумении смотрит в мое лицо.
— А ты чего не едешь? Мы и так уже опаздываем.
Но я не двигаюсь с места.
— Восемнадцать, — через минуту слышится откуда-то из толщи облака.
— А не слишком ли рано ты решила…
— Тебе-то какая разница? На сегодня ты мой.
С этим заявлением трудно поспорить и я, усмехнувшись, качаю головой. Теперь понятен выбор этого транспортного средства.
— И кто мы? — когда автомобиль уже несет нас в нужном направлении, задаю я вопрос. — Пара, друзья, любовники?
Слежу боковым зрением как Кэтрин, наконец, избавляется от ужасной обуви, заталкивая ее в пакет и обувая туфли-лодочки на небольшом каблуке.
— Любовники… пара в смысле…
— В смысле пара любовников? — приподнимаю бровь.
— Угу. Но можешь расслабиться, целоваться не будем.
За всю мою «карьеру» я первый раз так попал. Средний возраст моих клиентов не опускается ниже отметки 30 лет, а сейчас передо мной сидит ребенок, явно пытающийся что-то кому-то доказать этим шоу. Вернусь, расскажу Дэйву все, что о нем думаю.
— Я не целуюсь, — спокойно отвечаю.
— Естественно, ты же гей.
На этой фразе я выпадаю в осадок и, на миг забывая о проезжей части, смотрю на девушку.
— Что опять не так?
— Просто стало интересно, как ты будешь представлять всем своего любовника, который старше тебя на шесть лет и к тому же гей.
Кэтрин ненадолго задумывается, а затем выдает гениальную фразу.
— Мы им не скажем.
— Понятно. «Безопасный» мужчина? Полагаю, это и стало решающим фактором в выборе меня.
— Ты красивый, — совершенно искренне.
— Ну, спасибо, — усмехаюсь в ответ. И это последняя полноценная фраза, которую мне удается произнести за время нашей поездки.
К тому моменту как я припарковываю автомобиль недалеко от входа в церковь, мне известно как зовут почти всех родственников Кэтрин до седьмого колена, включая ее любимую золотую рыбку, которую та в шесть лет случайно скормила коту, уронив на пол при попытке самостоятельно помыть аквариум. Что на голове у нее гнездо, а это кошмарное платье кошмарного цвета просто отстой и в нем невозможно дышать, а ее и без того не большая грудь под этим корсетом вопреки всем ожиданиям кажется еще меньше. И что на самом деле «снять» меня была идея ее кузины, которая и провернула эту манипуляцию. Ответ на вопрос «Зачем?» так и остается открытым.
Такой поток информации вызывает у моего мозга кратковременное состояние близкое к кататонии, но заставить Кэтрин замолчать, очевидно, невозможно.
— На кого именно будем производить впечатление? — снимая очки и выбираясь из авто, интересуюсь я.
— На всех, — она вдруг лучезарно улыбается и уверено берет меня за руку.
В этом прикосновении проскальзывает что-то сродни попытке найти поддержку, а не показать право обладания и я понимаю, что она все-таки нервничает. Тем не менее, в ее поведении меня удивляет только одно — она совершенно легко и непринужденно чувствует себя рядом со мной, хотя в ее возрасте более уместно было бы испытывать неловкость и смущение. Но, похоже, это совершенно чуждо моей леди.
Мы входим внутрь, и она тут же исчезает в направлении подающих ей знаки девушек, облаченных в такие же, как у нее платья-облака. Я сажусь на одну из скамей и готовлю себя к очень долгому и изнурительному «рабочему» дню. Еще через несколько минут тишину разрывают первые звуки свадебного марша, устремляясь под высокий сводчатый потолок и заполняя собой пространство. Начинается процессия из подружек невесты, которую заключает сама невеста под руку с мужчиной, очевидно отцом. Тут же теряю интерес к происходящему, бесцельно разглядывая собравшихся людей. Ровно до того момента пока боковое зрение не улавливает яркую вспышку фотоаппарата. Автоматически поворачиваю голову и непроизвольно застываю взглядом. Поплавок на поверхности сознания начинает покачиваться и легонько подпрыгивать, пока я наблюдаю, как Тео делает фотоснимки церемонии. Совпадение? Случайность? Непреодолимая настойчивость проведения?
Сейчас он напоминает мне ту бабочку на подоконнике из моего прошлого. Такой же живой и настоящий. Ему нравится то, что он делает, это видно по увлеченному выражению лица после каждого удачного снимка, который он просматривает на дисплее. Ловлю себя на мысли, что мне интересно за ним наблюдать. Как за чем-то редкостным и уникальным. Наверное, я действительно успел отвыкнуть от обычных нормальных людей. Его с легким оттенком бронзы волосы падают на лицо, и он то и дело отбрасывает их назад движением чуть смуглой руки. Засматриваюсь на этот неосознанный жест и не сразу понимаю, что мы встречаемся взглядами. Поплавок резко ныряет в толщу сознания, скрываясь в мутной глубине. Вспышка. Еще одна. Я превращаюсь в миллионы пикселей, навечно застывая на дисплее его фотоаппарата.