Зато Дмитрий догадывался, что за таинственный вид «йоги» это был. Одно то, что Алексей не бросался при виде его на утек с истерическими воплями, уже само по себе было удивительным, но его поведение в общем, буквально лишало дара речи. Дима отчетливо помнил ЧТО здесь творилось после того, как они просто поцеловались, а теперь ЭТО, «Доброе утро, Дмитрий».

— В любом случае, это хороший знак. Наверное, — добавил Олег, забирая стаканчик с кофе из автомата.

— А что за корпоратив? — поинтересовался Дима, вдруг вспомнив слова Алексея.

— Ах да. Подержи, — он протянул ему свой стаканчик и полез в папку. Через несколько секунд он вытащил красивый пригласительный кремового цвета с золотистыми вензелями и протянул его Дмитрию. — Держи. На следующей неделе нашему изданию исполняется три года.

— Поздравляю, — улыбнулся Дима. Забрав зубами пригласительный из рук Олежки, он вернул ему кофе и, взяв его в руку, уже ближе рассмотрел. — Твой дизайн?

— А то! И даже не вздумай не прийти!

— Ладно. Попробую отыскать время в своем плотном рабочем графике, — усмехнулся он.

— Дима? — окликнул его вернувшийся Никита.

— Ну все, я пошел, — кивнул Олегу Дмитрий и направился за Ником в кабинет.

— Удачи, — задумчиво произнес Олежка, глядя ему вслед.

Никита прочитал статью Димы, внес несколько коррективов, кое-что заменили, кое-что сократили, кое-что нужно было добавить. В остальном он остался доволен его работой, и Дмитрий пообещал завтра принести конечный вариант. Когда он уже вышел на улицу, в его нагрудном кармане черной кожаной куртки завибрировал телефон. Достав его и взглянув на дисплей, он на миг наморщился, решая как поступить, но, в конце концов, все-таки нажал на кнопку приема вызова.

— Почему я узнаю о том, что ты вернулся, из журналов, да еще после статей о моем клубе?

Дмитрий посмотрел по сторонам, переходя через улицу.

— Может, потому что там стоит мое имя? — предположил он.

— Ты не считаешь, что стоило как-то дать знать?

— Зачем? В наш последний разговор ты определенно четко дал мне понять, что у тебя больше нет сына.

На том конце послышалось приглушенное напряженное сопение Анатолия Гришаева. Сам по себе факт его звонка был удивительным, учитывая то, на какой «оптимистической» ноте закончился их последний разговор.

— Я считал, что у тебя было время хорошенько подумать и… бросить свои… наклонности.

— Ты только за этим позвонил? Если тебя интересует гей ли я до сих пор, то… да, — произнес Дима. — Не хочется тебя расстраивать, но это не простуда, которую можно вылечить и не блажь, от которой можно воздержаться.

— Почему ты взялся писать статьи о моем клубе?

— А что, твой сын гей не достоин такой чести?

— Если ты что-то задумал, чтобы насолить мне… — грозно начал его отец.

— Я не могу понять, в чем твоя претензия. Что я гей, что я вернулся или что я пишу статьи о твоем клубе? Причем такие положительные, будто у тебя там пансион благородных девиц, — не выдержал Дима.

Он хоть убей, не мог понять смысл этого звонка и всего разговора в целом.

— Я больше не хочу, чтобы это делал ты. Я ясно выразился?

Как и всегда. Теперь понятно откуда ветер дует.

— Боюсь, это не ко мне. Я всего лишь выполняю порученную мне работу, — внутри Димы все начинало закипать.

Лишить дома, поддержки, семьи, а теперь еще и работы, которая ему нравилась (пусть и по чисто субъективным причинам). Что дальше? Выслать в Сибирь? Расстрелять?

— На твоем месте я бы уже начал искать другую работу.

На том конце раздались короткие гудки. Твою мать, какого хрена это вообще было?! Дмитрий с такой силой сжал телефон, что еще чуть-чуть и тот превратился бы в кучку запчастей. В этот момент он чувствовал себя злым. И одиноким. Как никогда.

Переборов себя, он все-таки переписал статью в соответствии с правками Никиты, хотя его так и подмывало написать нечто весьма нелицеприятное о том, что там внутри происходит на самом деле, и на следующий день понес ее обратно в редакцию. Одной из основных мотиваций было нежелание подставлять Алексея и всю его команду.

Когда Никита перечитал окончательный вариант, он отметил, что это то, что нужно. Пока они обсуждали какие-то мелочи, дверь в кабинет Ника открылась, и на пороге появился Алексей в джинсах и черном свитере с высоким воротником.

— Ник… — начал он, но заметил, что тот не один. — Доброе утро, Дмитрий.

Вряд ли оно было добрым для Димы, который уже несколько ночей подряд практически не спал, и не потому, что хорошо проводил время.

— Доброе, — кивнул он в ответ.

— Никита, там какая-то проблема с разворотом. Олежка рвет и мечет, что в одной из статей не совпадает количество слов и что-то куда-то не помещается. В общем, зайди к нему потом, разберись.

— Ладно, схожу, конечно.

Алексей вышел, но через мгновение заглянул вновь.

— И… Дмитрий, не могли бы вы зайти потом ко мне?

— Хорошо, — растерянно проговорил Дима, но в глубине души понимал, что их разговор ему вряд ли очень понравится.

После того как они закончили с Никитой, он направился к кабинету Алексея. Последняя состоявшаяся там беседа не отличалась конструктивизмом, поэтому Дмитрий даже не знал чего стоит ожидать в этот раз. Постучав для проформы в дверь, он надавил на ручку и заглянул внутрь.

— Заходи, — Алексей оторвал взгляд от разложенных перед ним на столе документов и жестом пригласил его присесть.

Дима снял через голову сумку и сел напротив Алекса, наблюдая за ним, пока тот что-то подписывал. Его лицо было сосредоточено, но перед глазами Дмитрия промелькнули несколько другие выражения, которые ему посчастливилось получить на память об этом человеке. Наконец, Алексей закончил и взглянул на него.

— Как дела?

Какое-то непонятное начало разговора.

— Нормально, — растерянно ответил Дима.

— Как статья?

— Никита одобрил.

— Как вообще с коллективом складывается?

Он сейчас имеет в виду коллектив вообще или его конкретные отдельно-взятые личности?

— Алексей… Петрович, — добавил Дима, — я что-то не могу уловить суть нашего разговора.

— В каких ты отношениях со своим отцом?

— А это здесь при чем?

— При том, что он мне сегодня звонит целое утро, требуя, чтобы ты больше не занимался его колонкой. Мотивируя это тем, что ты даже не входишь в команду издания и у тебя недостаточно опыта.

Просто отлично. Дима тяжело вздохнул.

— Ну, скажем так, он считает, что у него нет сына, а есть некоторое недоразумение, которое себя таковым считает.

— Ясно, — протянул Алекс, — ну, поскольку он один из главных финансовых спонсоров нашего издания, ты же понимаешь, что я не могу проигнорировать его требование?

Дима поднялся со стула.

— Статья для следующего выпуска готова, поэтому у тебя будет время, чтобы подыскать нового журналиста, — произнес он, надевая сумку.

— Я уже подыскал, — проговорил Алексей, — и с завтрашнего дня он зачислен в штат нашей команды на полный рабочий день.

— Рад слышать, — рассеянно кивнул Дима.

— Естественно, — усмехнулся тот, — потому что это ты.

Дима машинально сел обратно.

— В каком смысле?

— В прямом, — пожал плечами Ветров, откинувшись на спинку кресла. — По словам твоего отца, главная его проблема в том, что ты не в штате. Теперь ты там. Кроме того, ты хорошо пишешь, я читал твою статью. И самое замечательное, — порочная улыбка расплылась на лице Алексея, — он не может мне указывать, кого принимать на работу, а кого увольнять. И какой бы не была его истинная субъективная мотивация, раз уж ты официально в команде, ему придется смириться с тем фактом, что ты занимаешься его колонкой. И у меня не будет болеть голова еще и об этом.

Дмитрию показалось, что у него какие-то проблемы со слухом и сейчас он слышит не то, что ему говорят на самом деле, а то, что его воспаленный мозг хочет слышать. Его приняли в штат? После того, как Алексей швырялся всем, что попадало под руку, стоило ему переступить порог офиса? Вероятно, его отец достал Алексея больше, чем он мог предположить. И теперь уж точно можно быть уверенным, что тот не помнит, что произошло два дня назад у Димы дома.