Нет, спасибо, я работать.

Джейсон напоминал зомби и казалось вообще не видит свою девушку, его глаза не отрывались от ящика и Эмма почувствовала себя полной дурой, которая в одиночку гонится за серьезными отношениями не с тем человеком. Она зашла в крохотную спальню и сняла одежду пропитанную стрессом и усталостью, одела старые спортивные штаны и теплую толстовку, в прикроватной тумбочке взяла пару берруш, засунула их в уши и в полной тишине вернулась в гостиную.

Компьютерный стол был завален рулонами с архитектурными схемами. Отдельные схемы электрической проводки, трубопровода, силовых точек… Дизайнеру приходилось учитывать все нюансы при разработке декора помещений, учитывать влажность, на какую сторону светит солнце в конкретном здании, чтобы материалы подобрать не подверженные выгоранию или нагреву. Компьютер загрузился, Эмма достала флэшку и воткнула в разъем, щелкнула по папке с паролем и сбросила «заказ» для Стива, который был из потомственных строителей и фирма его семьи получала крупные подряды и считалась одной из самых успешных на Восточном побережье.

Индикатор загрузки указывал, на то, чтобы сбросить файлы уйдет меньше минуты. Эмма приподнялась на стуле и достала потрепанную книгу, которая была буквально погребена под складом макулатуры, любовно охраняемым Эммой в неизменном виде, потому что все было под рукой.

Между страницами был вложен конверт, Эмма не стала проверять содержимое, у Стива было много недостатков, но мелочность в них не входила. В деньгах он явно не нуждался и его странная по финансовым меркам дружба с Джейсоном, указывала на то, что ему не чужды и понятия о элементарной верности. Ведь дружили они еще со школы.

Экран телефона Эммы, который лежал в поле зрения загорелся. Эмма не услышала ни звука, но почувствовала, как по столу пробежала вибрация. Она бросила взгляд. Пришло сообщение от Арти.

«Сегодня играют Никс! Этот красавчик явно у тебя в гостях! Умоляю, попроси у него пригласительные на открытие «Роудс»!!! Давай хоть куда-нибудь сходим! С меня макияж и маникюр для тебя и Фло».

Арти Митчел был в своем репертуаре. Близкий друг, отчаянный модник, помешанный на рэтро и винтаже и абсолютно живущий не по средствам, был до кучи геем, самым воспитанным человеком в мире и любил Эмму, как сестру, у которой были хорошие связи. Реклама об открытии нового клуба носилась по Нью-Йорку вот уже пару месяцев и ажиотаж был невероятным. Обычно, Эмма ходила в «ПеперКрим», чтобы развеяться — бар для ЛГБТ представителей. Там был один столик, негласно забронированный для друзей-натуралов, которые не хотели ни с кем знакомить, разговаривать и приходили по своим причинам, преследую свои мирные цели и Эмма частенько приходила сюда выпить пару стопок джина, если было совсем тяжело или кофе, если настроение было лирическим и побыть наедине с собой. Как ни странно в этом месте Эмма чувствовала себя комфортно. Ведь сирот спокойно можно было причислять к меньшинствам, только без приставки «секс». Их считали потенциальными маргиналами, преступниками, отбросами, а апогеем любви была жалость за редким исключением.

Арти был завсегдатаем «ПепперКрима» и Эмму там хорошо знали и относились в тем же уважением, что и она к окружающим.

Атака Арти началась еще неделю назад, он был в курсе о том, что у парня Эммы есть богатый друг, для которого были открыты все двери и не воспользоваться такой возможностью было бы совсем дуростью.

Файл был скопирован на флэшку и Эмма улыбнувшись быстро набрала в короткое сообщение для Стива, чтобы при возможности он достал три пригласительных для ее друзей на открытие «Роудс». Порадовать Арти и Фло было радостью и для Эммы. Она ценила их невероятно и знала, что на своих друзей она может положиться во всем. Жалко, что такой уверенности у нее не было на счет Джейсона.

Попойка в честь матча закончилась глубоко за полночь. Эмма ушла спать, когда ее «гости» ревели, как раненные медведи, выражая свой восторг по поводу выигрыша своей команды. В итоге Джейсон торжественно трахнул полусонную Эмму, воспринимая ее вялые попытки сопротивления за страстные позывы.

Удовлетворившись и не интересуясь насколько удовлетворена его подруга, он погрузился в глубокий, безмятежный сон, в то время как сон Эммы был изъят из ее пользования и вместо него она почувствовала, как голова начинает болеть.

Дождь за окном перешел на новый этап и не бил по звериному в окно, а тихо и сонно моросил, будто понимал, что ему тоже надо спать по ночам.

Какое то время Эмма лежала с открытыми глазами и слушала как ее парень храпит, да так, что казалось вот вот начнет позвякивать крышечка на тонком фарфоровом чайнике, который она купила на блошином рынке. Чайничек стоял на кухне на видном месте и был украшением, но не редко пользовался по прямому назначению, когда на Эмму снисходило озарение пить зеленый чай, вместо обожаемого ею кофе.

Сон окончательно ушел и Эмма устало поднялась с кровати. В квартире было зябко и пахло пивом. Натянув поверх пижамы толстовку, девушка одела теплые носки и обошла кровать. Она часто рассматривала по ночам спящего Джейсона и как мантру повторяла себе, что «все живут так», «это нормально». Вокруг пруд пруди примеров, когда женщины маяться от побоев и пьяных выходок своих вторых половин. Тяжелая или неинтересная работа превращает людей в тупое стадо, а маленькая зарплата, дорогие кредиты и желанная лучшая жизнь, за которую надо было слишком много платить убивали последнее человеческое в людях, которые носили сухое и бесцветное обозначение «малоимущие».

Не увидев ничего нового, Эмма поспешила отвернуться от храпящего Джейсона, чтобы не надумать ничего экстремального. Она вышла в гостиную и подошла к фальш-камину. Внутри был потайная полка, на которой хранилась всего одна вещица — обыкновенный блокнот. Вот только записи в нем были какие угодно, но не имевшие ничего общего с обыкновенным…

Здесь Эмма кропотливо записывала свои доходы и статьи расходов, чтобы знать, о чего ей нужно еще отказаться, чтобы дотянуться до кончика хвоста своей мечты. Когда было особо уныло и тяжело, Эмма делала наброски в блокноте, придумывала новый дизайн для обычных предметов интерьера: столок, стульев, полок, кроватей и прочего. Она изобретала свое неповторимое, иногда представляя как все эти предметы могли бы прекрасно вписаться в очередной проект, над которым она работа в агентстве Линды Хамид.

Мечтой Эммы Кейтенберг была своя небольшая мастерская, в которой она могла бы воплощать свои фантазии и зарабатывать этим на жизнь. Загвоздка была в одном… Жизнь не отвечала взаимностью.

Однажды рыжая Дебби под хмельной глаз поведала Эмме истину простую и прозрачную, как водка, которую любила арендодательница по субботам — в череде неурядиц и проблем, главное выловить момент, в который ты можешь послать всех и вся, чтобы уделить время себе любимой… Такие моменты дают передышку, чтобы не сойти с ума и пережить новые проблемы. А они гарантированно идут гуськом друг за другом. Это только у богатых такие моменты могут продлиться с год, а то и больше…Простые люди, которые, по умнее только и могут что заглотнуть глоток воздуха, как рыбы и снова погружаться себе в свое болото…».

Эмма обошла с десяток банков, чтобы получить кредит на открытие мебельной мини-фабрики. Ее бизнес плат выглядел как вишенка на праздничном торте, но угрюмые и чванливые банкиры воротили носом и устанавливали бешеные проценты. В одном банке Эмме дали зеленый свет, но с условием, что первоначальный взнос составит тридцать тысяч долларов.

Достав небольшую книжицу, девушка подошла к окну, чтобы не включать свет и открыла ее на странице, где записывала сумму накопленных денег. Посередине, обведенное карандашом красовалось число десять тысяч сто пятьдесят доллар.

Треть от мечты…

Эмма выудила замусоленные фолиант по женским болезням и наконец достала конверт от Стива. Перечитав купюры, а их было ровно двадцать достоинством в сто долларов каждая, она дописала в блокнот тысячу восемьсот долларов, забрав оставшиеся себе на жизнь.

В жизнь входили: квартплата, еда, проезд, и зимняя одежда для Ларсона, плюс форс-мажор в виде лекарств и врачей для старика.