- Ты бы лучше помолчал, - посоветовал ему Мичигран. - У тебя вообще нет права голоса. Ты мне и Бурксту задолжал столько, что мы сами можем продать тебя в рабство.

 - Нас, вольных эльфов, нельзя продавать в рабство! - запротестовал Альдарион. - Эльф не может стать рабом.

 - А тебя никто спрашивать не станет. Но если будешь надоедать, поменяем на Катыка, - припугнул эльфа Мичигран. - Как, Бахаррак, может, махнемся рабами?!

 - Нет. Катыка, на этого, я менять не стану, - отказался варвар. - Ваш хлипкий. И нос все время задирает, разрази его гром! Он же мне непременно какое-нибудь слово поперек скажет. Я ему сразу голову отрублю и без раба останусь. Если вам Катык не нужен, пусть лучше он у меня остается, разрази его гром!

 - Пусть остается, - согласился Мичигран. - Так собираешься ты платить за лечение?

 Бахаррак задумался...

 - Заплачу пару медных монет, разрази тебя гром.

 Маг не стал торговаться, решил, что монах это сделает лучше.

 - Слышал? - обратился к Мичигран к Бурксту.

 - Конечно. Пару медных монет... - Он не понимает, чем это все может кончится. Ему бы только грабить и жечь. Грабить у него получается, а соображать - не очень.

 Мичигран и сам не мог сообразить, что будет, если варвар расплатиться медными монетами, но Бурксту доверял.

 - Да, соображать у него не получается, - покачал он головой, выражая свое сочувствие варвару.

 - Что это у меня не получается, разрази вас гром! - обиделся Бахаррак. - Все вы геликсцы одинаковые. Как что, так сразу тычете: варвары глупые, варвары злые... Мы, который год, ваш город не грабим, а все плохие.

 - Понимаешь, Бахаррак, - стал объяснять монах, - Святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний, завещал нам лечить всех убогих, как ближних своих, будь они варвары, эльфы или тролли...

 - Да не убогий я, разрази тебя гром! - возмутился Бахаррак. - Я вожак варваров. И меня надо лечить лучше, чем всех других!

 - Я и не знаю, как быть, - продолжал, не обращая внимания на крики варвара, монах. - Может быть, и верно, взять с него пару больших медных монет? - спросил он у мага, и, подумав, добавил: - Или малых...

 - Правильно, пару малых монет, разрази вас гром! - поддержал его Бахаррак.

 - Ты ему расскажи, а потом возьмем за лечение столько, сколько даст, - посоветовал маг, которому было интересно, что задумал Буркст и как он управится с упрямым варваром.

 - Попробую... Понимаешь, Бахаррак, святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний завещал нам всех рабов и нищих лечить бесплатно... Бедных горожан и начинающих воинов - за две малые медные монеты. Богатых горожан и поселян - за две серебряные. А всех знатных - за три золотые монеты. Плата эта идет не лекарю, не магу, а на строительство храма святого драконоборца, дважды рожденного Фестония, - монах посмотрел на Мичиграна и даже кивнул ему, чтобы тот осознал, куда пойдут золотые монеты варвара. - Каждый месяц на площади Тридцати Трех Монахов Мучеников глашатай объявляет: кого лечили бесплатно, а кого за монеты, и сколько с каждого взяли, - он сделал паузу, давая варвару время осмыслить, все что сказал.

 Все в Бахарраке сопротивлялось против того, чтобы отдать золото. Наверно, поэтому, до него с трудом доходил рассказ Буркста.

 - На площади Тридцати Трех Монахов Мучеников объявят, что назира Орды, Бахаррака, лечили за две малые медные монеты, как слугу? - не скрывая своего удовольствия спросил эльф.

 Мичигран был уверен, что Буркст придумает что-то особенное, и варвар не сможет отвертеться, заплатит полновесным золотом, но такой сокрушающей хитрости не ожидал.

 - Горожане будут смеяться, - маг ждал, что вспыльчивый варвар, несмотря на сломанную ногу броситься в драку и держал посох наготове. - А эти, из балагана, они не испытывают никакого уважения к героям. Они устроят представление и станут показывать, как назиру варваров лечат ногу за две малые медные монеты, словно слуге или начинающему воину.

 - Меня, как начинающего воина!? Как слугу! - до Бахаррака, наконец, полностью дошел смысл того, что сказал монах. - Я назир Орды, разрази меня гром! Мне покровительствует великая богиня Шазурр Ужасная, Беспощадная и прекрасная в гневе своем! Под моей рукой ходят сотни варваров. Мы мчимся как ураган, сметая все на своем пути! А ты меня за две медные монеты! Как слугу! Всех зарублю, разрази вас гром!

 Варвар схватил меч левой рукой, вскочил, превозмогая боль, сделал шаг и тут же упал.

 - У-у-у... - простонал он не столько от боли, сколько от непривычного бессилия. - Всем поотрубаю головы, разрази вас гром! Живыми в землю закопаю! Привяжу к лошадям и разорву на части! Катык! Заруби их всех!

 Перед рабом встала сложная задача. Но ослушаться хозяина он не мог. Ослушание грозило самым суровым наказанием. Катык обхватил двумя руками рукоять своего длинного меча и уставился на Бахаррака, будто пытался выяснить, правильно ли он понял хозяина, посылающего своего раба на верную смерть?

 - Чего стоишь!? - проревел тот. - Я тебе что приказал: отруби им всем головы, разрази тебя гром!

 Рабу не хотелось погибать. Он оглядел противников и рассудил, что с эльфом, может быть, и справится. Катык высоко поднял меч и медленно, как во сне, двинулся к Альдариону. Гордый эльф был уверен, что спутники его в обиду не дадут, и проявил решительность: вынул из ножен кинжал и взмахнул им, так резко, что раздался свист рассеченного острым лезвием воздуха.

 - Иди сюда, подлый и грязный раб, - обругал он Катыка. - Иди сюда и ты узнаешь, как сражаются благородные эльфы. Я проткну этим кинжалом, твое черное сердце.

 Катыку некуда было деваться. Из трех противников он выбрал самого безобидного и надеялся на длину своих рук, и длину меча. А что будет потом, об этом он старался не думать. Раб медленно шел вперед, оттягивая, сколько мог, момент своего столкновения с эльфом.

 - Давай, Альдарион, покажи ему, как сражаются и проливают кровь отважные чиновники бургомистра славного города Геликса, - поддержал эльфа Мичигран.

 - Раб повыносливей, и меч у него длинней, как бы он нашего эльфа не зарубил, - усомнился в благоприятных результатах поединка неплохо знакомый с воинским ремеслом монах.

 - Убей их, и я накормлю тебя мясом до отвала, - поддержал своего бойца Бахаррак.

 - Если он зарубит эльфа, то плакали наши денежки, - продолжал рассуждать Буркст. - И твои, и мои... И Бритого Мамонта, - вспомнил он.

 - Это верно, - согласился Мичигран. - Надо их остановить.

 - Во имя святого драконоборца, дважды рожденного Фестония, прекратите поединок! - потребовал Буркст.

 Святого Фестония, как и всех других святых, Катык побаивался, но Фестоний был далеко, а хозяин рядом. Катык продолжал двигаться навстречу эльфу, но делал это, как только мог, медленно.

 - Кому сказано: прекратить поединок! - поддержал монаха маг.

 Катык жалобно посмотрел на него, но сделал еще один небольшой шаг.

 - До чего вы мне все надоели! - поморщился маг. - Им бы только кровь друг другу пускать...

 Он сделал несколько быстрых шагов, и несильно ткнул рабу в лоб концом посоха.

 Катык выронил меч и закрыл глаза. Лицо его стало спокойным и умиротворенным, а на губах появилось что-то вроде улыбки. Бывают же и у раба счастливые минуты: он показал, что готов выполнить приказ хозяина и не погиб от кинжала эльфа... Катык облегченно вздохнул и довольный жизнью упал на траву.

 - Правильно, - сказал Буркст. - Нечего без толку кровь проливать. А ты чего разошелся, - повернулся он к варвару, наблюдавшему за поединком. - Ты чего разошелся!?

 - Так обидно же, когда тебя сравнивают со слугой или начинающим воином. Я назир Бахаррак!

 - Знаем, что назир. Тебе что Мичигран предлагал? Ты хоть помнишь?

 - Ну, помню.

 - Он тебе предлагал заплатить четыре золотые монеты, как знатному вождю, как назиру большой Орды. Это тебе обидно?

 - Это не обидно. Я и есть назир Орды.