-- Нет, нет, вы все не правы, - объявила Верочка. - Я думаю что, здесь, в степи, далеко от больших городов вполне можно встретить совершенно честного чабана. Все правильно: ведь если есть нечестные люди, то должны где-то быть и честные. Ему, наверно, совершенно чужда мысль, что можно украсть.

-- Редкий экземпляр. Если это так, то его надо срочно занести в Красную книгу, - предложил Петя. - А то отстреливать станут. И вообще - необходимо создать здесь заповедник.

-- Мой Коля говорит, что воровство для социалистического общества явление не типичное, - заявила вдруг Александра Федоровна. - И что со временем все люди у нас станут совершенно честными.

-- Боюсь что не очень скоро, - усомнился Петя.

-- Так ведь к восьмидесятому году построят коммунизм, - напомнила Верочка, которая чистосердечно верила всем лозунгам и постановлениям Партии и Правительства. - Как раз к этому времени все у нас и станут честными. Во всяком случае - большинство.

-- Через двадцать пять лет, - вздохнула Серафима. - Я к этому времени уже буду старухой.

-- Обращаюсь к вам как историк к историкам, - Петя был серьезен, как никогда. - В связи с законами развития общества, коммунизм от нас никуда не уйдет. Так что нам сейчас надо думать не о коммунизме, а не о баране.

В высказанном Петей соображении был резон. Студенты оставили в покое коммунизм и вернулись к барану.

-- Шеф его, наверно, уговорит, - попытался вселить надежду в сердца коллектива Лисенко. - Он чабана в гости для этого и пригласил. Делает ставку на чай, значит, на что-то рассчитывает. Может быть на обычай какой-нибудь.

-- Да, угощает чаем, - подтвердила Галя, - сладким, в накладку. И обещал подарить пачку цейлонского. Совершено бескорыстно.

-- Кажется, на Кавказе есть такой обычай, - вспомнила Александра Федоровна, - что если у гостя что-нибудь попросишь, он непременно должен отдать.

-- Перепутала ты все, - поправила ее Верочка. - Это хозяин должен отдать гостю, то что тому понравилось: кинжал или коня - должен подарить.

-- А про барана в этом кавказском обычае ничего не сказано? - поинтересовался Петя.

-- Про барана ничего не сказано. Но главное не в этом: гость чабан и это мы ему подарок должны сделать, а не он нам.

-- Вот шеф ему пачку чая и подарит, - напомнила Верочка.

-- Помогите мне заполучить этого чабана на пять минут, и будет у нас баран, - предложила Серафима.

-- Ты уже два раза улыбалась ему, - напомнил Лисенко, - а толку столько же. Он мужик прочный. На него твои улыбочки не действуют.

-- Ничего ты в этом не понимаешь, - Серафима посмотрела на Лисенко так, как будто сказала: "А пора бы и понимать!" - Я его поцелую, и баран будет наш.

-- Поцелуешь без любви! - очень натурально ужаснулся Петя. - Ты что, не знаешь, что без любви целовать нельзя? Еще какой-то очень древний и очень умный мудрец сказал: "Умри, но не отдавай поцелуя без любви!"

-- Почему без любви? - на Серафиму почему-то совершенно не действовали изречения древних мудрецов. Может быть потому, что они все было очень старыми. - Я баранину люблю, так что получается - с любовью. И вообще, разве ты еще не понял, что я жертвую собой ради общества, как это принято среди женщин на Руси.

Тут Петя приумолк. Остальные тоже не стали спорить, не им целовать чабана. А баранина, если у Серафимы получится, достанется всем. Так что пусть Серафима немного пострадает за общество, как это принято среди женщин на Руси. Хотя, судя по настроению Серафимы, особых страданий с ее стороны не предвиделось.

Стали соображать, как отвлечь профессора и напустить на чабана Серафиму. Но сколько ни соображали, ничего путевого придумать не смогли. Оставалось ждать, чем закончится чаепитие, а там уже соображать по ходу событий.

Пока ждали - пришлось взяться за лопаты. Закончили рыть траншею, проверили ее и отдохнули немного. Потом разметили еще одну траншею на этом же кургане и сняли первый штык. Опять сели отдыхать. А Профессор и чабан все гоняли чаи и гоняли.

9

-- Кажется, переговоры закончились, - Лисенко первым увидел идущих от лагеря профессора и чабана. - Интересно, уговорил или не уговорил?

-- Очень долго они там сидели, наверно весь чайник выпили, - высказала предположение Галя. - А он ведь ведерный. Теперь чабана вполне можно брать. После такого марафонского чаепития любого человека брать можно, далеко не уйдет. Действуй, Серафима.

-- Как его возьмешь, если они друг от друга не отходят. Я при шефе целовать его не стану. Шеф подумает, что я морально разлагаюсь.

-- Может быть, рванешь в степь, поцелуешь своего чабана где-нибудь там, за горизонтом, чтобы шеф не видел, - посоветовал Петя.

-- Он вовсе не мой, - обиделась Серафима. - Поцеловать его ради барана я, конечно, могу, но чтобы я еще и бегала - это уж слишком. Почему бы тебе, Петя, если ты такой умный, самому не сбегать и поцеловать его за горизонтом?

Петя засопел но подходящего остроумного ответа не нашел и промолчал.

-- Погодите, посмотрим. как дело пойдет, - предложил Лисенко. - Может, и уговорил.

-- А никак не пойдет, - высказался Петя. - Не видать нам ни барана, ни баранины. - Была у Пети такая вредная привычка - высказывать свое мнение.

Профессор и чабан тем временем добрались до отары, постояли, поговорили о чем-то, потом чабан погнал отару прочь, а профессор остался. И вместе с ним остался один из баранов.

Всеобщего дружного, народного ликования по этому поводу на кургане почему-то не произошло. Наоборот, коллектив даже несколько раскололся.

-- Встретился нам честный человек, и пробыл честным, пока ему хорошо не заплатили, - осудила чабана принципиальная Верочка.

-- Тебе всегда больше всех надо, - возмутился Петя Маркин. - Тебе баран был нужен или кристально чистый чабан!? Баран! Вот ты его и получила. И должна радоваться, что шеф купил барана. Чихать я хотел на репутацию чабана, которого я совершенно, между прочим, не знаю. Может быть этот баран доброволец, сам записался в шашлыки.

-- Петя, ты не прав, - поддержала Верочку Галя. - Существуют же какие-то моральные категории. Понимаешь, было что-то такое светлое и чистое а потом исчезло. Меня теперь даже баран не радует.

-- Если бы он поступился своими принципами ради поцелуя, я бы его могла понять. Но ради денег... Нет, это просто неприлично, - осудила чабана и Серафима.

-- Не понимаю, чего вы спорите, чего сердитесь. Профессор купил барана, а мы как раз этого и хотели, - так и не поняла ничего Александра Федоровна. - Или вы так шутите?

-- Да нет, Александра Федоровна, - очень серьезно ответил Лисенко. - Какие уж там шутки. Чабан продал колхозного барана и этим самым, разрушил наши надежды на то, что человечество становится лучше. И от этого мы потеряли чувство юмора.

Кто его знает, Володю Лисенко. Вполне возможно, что он это так пошутил...

Профессор тем временем гордо шагал к кургану, и невысокая степная травка покорно ложилась под подошвы его брезентовых сапожек.

-- Хорошо идет, - отметила Серафима. - Красиво идет.

-- Победитель. Возвращается к родным пенатам с добычей, - объяснила Верочка. - Победители всегда так ходят, у них особая походка появляется, гордая и независимая.

-- Не просто победитель, а триумфатор, - поднял шефа на более высокую ступень славы Лисенко.

Шеф шел легко и свободно: соломенная шляпа сдвинута на затылок, розовенькая рубашонка расстегнута. И было в его походке что-то особенное. Даже на расстоянии чувствовались переполнявшие его сила и уверенность: баран принадлежал ему, и степь теперь принадлежала ему, и весь мир, казалось, принадлежал ему. Так ступали по гранитным мостовым Рима в часы своего триумфа полководцы. Так проходил под увенчанной цветами триумфальной аркой Цезарь после побед в Галлии. Так, под восторженные крики римлян, входил на Форум победитель Карфагена Сципион Африканский младший.

Как законную добычу профессор вел за собой на веревке крупного барана. Профессору предстояло взойти не на Форум а на обыкновенный изрытый траншеями курган, но сделал он это достаточно величественно.