-- Б-е-е-е-е, б-е-е, - сообщил Пете Геродот, что пить он сейчас не хочет и вообще у него на ближайшее время совершенно иные планы.

Петя ничего этого не понял. Он решил, что норовистое животное согласилось пойти на водопой, и обрадовался, что нашел, наконец, подход к этой занудной скотине.

-- Вот и хорошо, сейчас и пойдем, - Петя выдавил из себя добрую улыбку и сделал еще один шаг к Геродоту.

-- Б-е-е! - не согласился баран и восстановил прежнюю дистанцию.

Петя не понял намека и снова сделал шаг к барану. Геродот сделал шаг от Пети.

-- Чего же ты глупенький хочешь? - и Петя совершил очередную попытку приблизиться на расстояние хорошего прыжка.

Геродот поднял голову и как-то странно растянул губы. Это вполне можно было принять за улыбку.

-- Б-е-е-е!! - весело проблеял он, махнул коротким хвостиком и резво отбежал в степь метров на двадцать. Отбежал, остановился и обернулся, приглашая Петю побегать.

Петя как стоял, так и остался на месте. Бежать за бараном не имело никакого смысла.

-- Б-е-е-е!! - опять пригласил Геродот Петю порезвиться.

-- Тьфу, - в сердцах сплюнул Петя.

-- Что он тебе сказал? - полюбопытствовала Галя.

-- Вы что, не поняли? Сказал, что ему скучно и предложил, чтобы эти две хихиающие девицы с ним побегали, кто быстрей, - почти угадал намерения барана Петя. - Если вы его перегоните, сам пойдет в лагерь. Так что двигайтесь порезвей, надо постараться.

-- Мы не побежим, - отказалась Верочка. - Ты с ним договаривался, ты и бегай.

-- Со мной он бегать не хочет. Ладно, пусть пасется, пока наши приедут. Пусть это жвачное парнокопытное с машиной наперегонки побегает. Машина железная, тогда и посмотрим, кто кого перегонит.

Геродот внимательно смотрел на студентов и с интересом слушал их разговор.

-- Понял! - крикнул Петя барану.

Тот сделал вид, что не понял.

-- Ну тебя к лешему! - рассердился Петя. - Тебе такое хорошее имя дали, всем коллективом придумывали. А ты ведешь себя как самый настоящий вредитель. Шлангом прикидываешься.

Геродот совершенно спокойно выслушал Петю и ничего не ответил. Он просто не знал, как это позорно носить черное клеймо вредителя.

-- Я за тобой больше бегать не буду, - объявил ему Петя. - Пусть за тобой серые волки бегают, - и демонстративно отвернулся. - Слушай, Галя, ты, кажется, писала реферат по греческой мифологии?

-- Писала, - подтвердила Галя. - Занудная такая работа... - Она осторожно провела рукой по траве. - Какая здесь трава колючая.

Петя хотел возразить, сказать, что трава совершенно нормальная, но тоже пощупал травку и убедился, что она действительно колючая.

-- Вообще-то да, - вынужден был он согласиться. - Такая жарища, что трава совсем высохла. Но в Лондоне еще хуже, там сейчас сплошные туманы. А у нас от жары даже польза определенная - на полях готовое сено растет, только собирай, - как потомственный горожанин Петя был уверен, что так оно и есть. - Так ты помнишь, что писала?

-- Я, Петечка, над ним месяц корпела. Я его еще полгода помнить буду, не меньше. Потом, конечно, начисто забуду. И навсегда.

-- Там про амазонок должно быть. Я что-то с этими греческими мифами не особенно. Но помню, что про амазонок в них есть. Греки в этих мифах, вроде, воевали с амазонками.

-- В Греции, Петя, все было. И про амазонок они писали, и про нимф, и про сирен, и про гарпий. Очень они к женскому полу внимательно относились, любили его и постоянно поэтизировали. Правда, Медузу Гаргону они не особенно любили, но она сама виновата, нечего было мужиков в камни превращать.

-- Не надо мне про Медузу. Что они про амазонок писали?

-- Разное писали. Тебя что интересует?

-- Где они жили?

-- У Понте Эвксинского жили, у Меотиды.

-- У Черного моря, - перевела Верочка, - и у Азовского.

-- Подходит, - отметил Петя.

-- Что тебе подходит?

И тут плотину, за которой Петя хранил свои мысли об амазонках, прорвало. Не мог он больше молчать.

-- Я все о роксоланах думаю. Понимаете, женщины все поголовно с оружием. А амазонки тоже воинственные женщины, их непременно с оружием должны были хоронить. Не может такое быть случайным сходством. Вот и место сходится. Азовское море совсем рядом. Что ты о них еще помнишь?

-- Многое помню. Геракл с ними встречался. Девятый подвиг - это о том, как он достал волшебный пояс царицы амазонок Ипполиты.

-- Ты поподробней, - попросил Петя.

-- Можно и поподробней. Дело было так... С чего бы это начать...

Галя задумалась ненадолго, затем стала рассказывать:

-- Значит, так... Геракл проштрафился перед богами и должен был по их приговору совершить двенадцать подвигов. Но он же был героем и подвиги эти, сами понимаете, мог совершать совсем запросто. Эта работа ему даже нравилась. Так что сделал Аполлон?.. Знаете, я ведь его раньше считала порядочным богом. Образец красоты и все такое...

-- Нашла порядочного, - фыркнула Верочка. - Все боги жестокие эгоисты. Они же оторваны от народа. Власть ни к чему хорошему не приводит.

-- Давай об амазонках, - попросил Петя.

-- Подожди, скоро к твоим амазонкам подойдем. Так вот, Аполлон из вредности направил Геракла служить Микенскому царьку Эврисфею. А Эврисфей этот был царьком барахольным, хилым и всего боялся. Он от Геракла в хлеву прятался. Представляете, от этого ничтожества, Геракл должен был получать ценные руководящие указания: где, когда и какой подвиг надо совершить... Так что морально Гераклу было очень плохо. Но ничего не поделаешь, раз боги приказали служить этому хилому царьку, приходилось подчиняться.

Баран внимательно слушал. Он совершенно не был знаком с древнегреческой мифологией, и ему захотелось узнать, что же пришлось делать Гераклу.

-- Давай про амазонок, - взмолился Петя, - Мы же договаривались про амазонок.

-- Подожди, здесь надо все по порядку. Тут все действующие лица одной ниточкой связаны.

Поскольку Петя заинтересовался этой историей, то Галя, как человек добросовестный, решила изложить ее обстоятельно, со всеми подробностями и деваться ему теперь было некуда.

-- Ладно, давай по порядку, - согласился он.

-- Так вот, у этого царя Эврисфея, как приложение ко всем его недостаткам, еще и доченька была, Адметой звали, тоже не подарочек. Первая модница во всех Микенах. На тряпках и украшениях была прямо помешана, только о нарядах и думала. Сами понимаете, царская дочь, принцесса - чего хотела то и делала. А выдрать некому было... Вот она все время и думала, чего бы ей такого особенного захотеть. И надумала однажды, что хочется ей повыпендриваться в волшебном поясе царицы амазонок Ипполиты: ни у кого нет, а у нее - пожалуйста. Пусть все восхищаются и киснут от зависти. Тут же эта Адмета пошла к родителю, объявила, что она самая несчастная принцесса во всей Древней Греции, что выйти к людям ей совершенно не в чем, и что жить без пояса Ипполиты она не может... И стала по три раза в день скандалы устраивать, истерики закатывать и в обморок падать.

Что ей только Эврисфей ни предлагал, от всего нос воротит. Уперлась: "Хочу волшебный пояс царицы Ипполиты!" - и все. Только где ему этот пояс взять? В магазине его не купишь. А доченька выть не перестает, известное дело, принцесса.

-- Да, - подтвердила Верочка. - Принцессы своим социальным положением, как правило, очень разбалованы.

А Петя и баран не прерывали рассказчицу, слушали молча и сосредоточено.

-- В те времена принцессы были особенно капризными, - продолжила Галя. - И Эврисфей ей ни в чем отказать не мог, любимая доченька. Причем уехать из Микен за поясом он тоже не мог. Дело в том, что авторитетом он у микенцев не пользовался и знал: из города его выпустят с превеликим удовольствием, а обратно могут и не впустить. Это у древних греков был такой хороший национальный обычай: не нравится правитель - обратно в город не пустят. Но даже если бы он и поехал к амазонкам, то пояс все равно не достал бы. Его Ипполита одной рукой прихлопнуть могла. Так что вызвал он опять нашего Геракла и приказал, во что бы то ни стало срочно достать этот пояс для своей малохольной доченьки. Ему это, мол, зачтется, как очередной подвиг, так что пусть действует и побыстрей, иначе царек богам донос направит, сообщит, что Геракл его не слушается и вообще - нарушает.