-- Всыпать ей надо было, как следует и царьку тоже, за то, что так ее воспитал, - решила Верочка.

А Геродот презрительно повел губами и сморщил нос. Ему ни Эврисфей, ни Адмета тоже не понравились.

-- И тот отправился доставать, - припомнил Петя, не обращая внимания на слова Верочки и гримасы Геродота. Хотя был с ними вполне согласен.

-- Совершенно верно. Отказаться Геракл никак не мог. У него же зачет по подвигам: чем быстрее совершит, тем быстрей от занудного Эврисфея освободится. Так что он мигом собрал дружину из героев, оснастил корабль и приехал к Ипполите куда-то на берег Понта Эвксинского. Кажется в устье Танаиса.

-- Дон, - пояснила Верочка.

-- Давай дальше, - попросил Петя. - Сам знаю, что Дон.

-- Геракл объяснил Ипполите ситуацию, и попросил продать пояс. Ипполита сразу зауважала Геракла, уж очень видный был мужчина, герой: умный, сильный и красивый, сейчас таких не бывает, перевелись настоящие мужики. Такому герою не откажешь, так что хотела она просто подарить ему этот пояс, но тут вмешалась Гера.

-- Вредная была баба, - опять подсказала Верочка. - Она терпеть не могла Геракла, и все время его изводила.

-- Вот именно, - подтвердила Галя. - Богиня, но очень вредная. Она приняла вид амазонки и уговорила подружек напасть на гостей. Но это же был Геракл, а его дружина тоже все сплошь герои, так что они амазонское войско быстро разбросали куда - кого и даже захватили в плен командовавшую войском амазонок Меланиппу. Потом Геракл обменял у Ипполиты эту Мелониппу на пояс и отвез его Эврисфею. Вот и вся история.

Геродоту эта история пришлась по душе, особенно понравился сам Геракл, такой смелый и сильный. Геродота, как и каждого молодого барана, тянуло к подвигам, и он тут же размечтался о том, как было бы хорошо попасть в отряд Геракла и подружиться с ним. Петя же ничего полезного для себя, кроме географии расположения амазонок, не узнал и был не особенно доволен, но вида не показал и даже похвалил галин рассказ, а потом спросил:

-- А как они были вооружены амазонки?

-- В основном, как и все в те времена. Копье, лук со стрелами, меч и двойная секира.

-- Топор с двумя лезвиями? - спросил Петя, вспомнив длинные обоюдоострые топоры, проскакавших перед ним роксоланок.

-- Да, - подтвердила Галя. - Такой топор с двумя лезвиями. Тоже распространенное в то время оружие.

-- А щиты, какие у них были? - вспомнил он необычной формы щиты амазонок. - Какой формы были щиты, не помнишь?

-- Почему не помню? Помню. Геродот описывает. Не наш а настоящий Геродот. У них были щиты в форме полумесяца. Странная какая-то форма для щита, не представляю себе.

-- Понимаешь, они на лошадях сражались, - стал объяснять Петя. - Щит круглый, а внизу вырез такой, чтобы можно было его на холку коня опустить и прикрыть всю верхнюю часть тела. Таким щитом удобно прикрываться.

-- А ты откуда знаешь? - удивилась Галя.

Петя хотел, было, рассказать о том, что видел недавно отряд амазонок, проскакавший здесь по курганам, но решил, что не стоит этого делать, засмеют.

-- Так, предполагаю, - пожал он плечами... И чтобы перевести разговор спросил:

-- Слушай, а почему в Южной Америке реку назвали Амазонкой? Как будто на ее берегах амазонки водятся.

-- Представления не имею.

-- Я знаю, - вызвалась Верочка.

-- Все-то ты знаешь, - с уважением посмотрел Петя на Верочку. - Интересно мне, откуда ты это знаешь?

-- Читала.

Петя тоже читал много, побольше своих однокурсников. Но читал только то, что нужно для дела, а не просто так.

-- Ты что, исследованием открытия и колонизации Южной Америки решила заняться? - поинтересовался он.

-- Нет.

-- Зачем же ты тогда это читала?

-- Так интересно же.

-- Ну, ты даешь... Нельзя так разбрасываться. Так у тебя ничего не получится.

Верочка пожала плечами, она не была столь целеустремленным человеком, как Петя.

-- Ладно, рассказывай, если знаешь.

-- Это все Орельяно, Франсиско Орельяно. Он был соратником Писарро. Отделился от него и стал спускаться по какой-то неизвестной реке. Она оказалась притоком другой, реки, такой широкой, что с одного ее берега не было видно другого. Это происходило в 1541 году. Шли они по этой широкой и бурной реке на двух бригантинах почти полгода. В Южной Америке реки же не замерзают, тропики, вечное лето. И, наконец, преодолев многие лишения, они добрались до океана. Вернувшись в Испанию, конквистадоры рассказывали, что когда они высаживались на берега этой большой реки, чтобы пополнить запасы провизии, на них нападали женщины - воительницы. Это, - говорили они, - были рослые и сильные женщины, вооруженные луками и копьями, все они были светловолосыми, носили длинные косы. Рассказы путешественников вызвали в Испании большой интерес и все это, в конечном итоге, обернулось против самого Орельяно. Он ведь хотел свое имя увековечить и назвал реку в свою честь: река Орельяно, а испанцы после рассказов конквистадоров стали ее называть рекой Амазонас - рекой Амазонок. А потом уже переделали в Амазонку.

Вот так конкретно и четко смогла сформулировать Верочка события, произошедшие еще в шестнадцатом веке. Чуть-чуть подправить, и вполне можно было вставить ее рассказ как отдельную статью в энциклопедию.

Геродот был очень доволен: он хоть и не все понял из рассказов девушек, но все равно узнал много нового и интересного. В отаре ведь только и услышишь что "б-е-е", да "бе-бе": все про пастбища да водопои. Однообразная и скучная жизнь: степь и кошара, кошара и степь, все время одно и то же. А здесь можно услышать о далеких странах, широких реках с чистой водой и круглый год зеленеющих степях, где бараны даже зимой могут есть траву а не солому в которой столько клетчатки, что ее ни прожевать, ни переварить. Это же какая удивительная там жизнь...

17

Степь не московский асфальт, тем более, что за бараном пришлось ехать даже не по степным дорогам а по кочкам целины. Так что пока они окружали барана Александр Александрович, без всякого злого умысла, вытряс из Лисенко и его спутниц все, что только можно было вытрясти у студентов перед ужином. И все-таки у них еще оставалось достаточно сил, чтобы выбраться из кузова машины, когда она остановилась.

Александру Федоровну во время этой поездочки укачало довольно основательно, но она по привычке терпеливо смолчала. А Серафима молчать не стала.

-- Вы что, нарочно нас по всем кочкам провезли? - фыркнула она. - И где вы их только находите! Разве можно живых людей так возить!

-- Да что вы, Серафима, зачем вы так. Здесь ведь совершенно дикие места и абсолютное бездорожье. Будь моя воля, я бы вас по самому гладкому асфальту только и возил, - выдал интеллигентную шоферскую остроту Александр Александрович.

-- А здесь поаккуратней ехать не могли! - не остывала Серафима. - Ведь всю душу вытрясли.

-- Кочки, Серафима, целина, - оправдывался водитель. - Надо было в кабину садиться, я ведь предлагал. И ехали бы на мягком сидении. С полным удовольствием и комфортом.

-- Там дышать нечем и бензином воняет.

-- Будь моя воля, я бы, Серафима, лично для вас поставил мотор, который исключительно на французских духах работает, - рассыпался Александр Александрович.

-- Все, выяснили отношения, - прервал обмен любезностями Лисенко. - В отношении духов с французами потом договариваться будешь. Сейчас надо барана ловить.

-- У вас удрал, вы и ловите, - открестился от коллектива, впавший в душевное уныние от выраженного Серафимой недовольства Александр Александрович.

-- А ты что будешь делать? - прищурился Лисенко.

-- Мое дело шоферское. Привезти да увезти. Так что я уже свои полдела сделал - привез. Когда поймаете барана - увезу.

Не надо было ему такое говорить. Напрасно он пытался оторваться от коллектива.

-- Баран тридцать целковых стоит, а это из наших пайковых денег, - напомнил Лисенко, - так что ты подумай, прежде чем говорить такое.