В эти годы весь мир потрясают две золотые лихорадки. Случайно открываются богатейшие россыпи в Калифорнии (1848 г.) и знаменитые кварцевые золотоносные жилы в Австралии (1851 г.). В мире, где безраздельно властвовало золото, разгорается свирепая борьба за желтый металл. Золото становится дороже жизни.

Достигнув берегов Тихого океана за пятьдесят лет, сибирские старатели повторили подвиг наших землепроходцев. Они прокладывали в суровой и безлюдной тайге первые тропы. По их следам шли приискатели, горные инженеры, золотопромышленники; на местах их одиноких кострищ и скромных выработок вырастали прииски, рождались рудники, поселки. И если XVII век в Сибири часто называют веком землепроходцев, то XIX с полным правом можно назвать веком старателей. Их трудами создавалась золотая мощь России.

До конца восьмидесятых годов в России быстро развиваются и процветают довольно крупные золотопромышленные предприятия. Они снимали сливки — разрабатывали пески и рудные жилы только с высоким содержанием золота. Поэтому и были прибыльными, хотя добыча шла примитивным полукустарным ручным способом.

В следующие двадцать лет сливки оказались снятыми. Крупные купеческие предприятия свертываются, многие золотопромышленники разоряются. Широко распространяются ручные старательские работы. Добыча золота хотя и возрастает, но слишком медленно.

В мировой золотопромышленности в это время происходят крупные сдвиги. В Южной Африке открываются уникальные коренные месторождения жильного золота в конгломератах Трансвааля, и уже в девяностых годах рудники здесь дают половину мировой добычи. В 1890–1896 годы американские проспекторы натыкаются на богатейшие россыпи Аляски. Весь мир трясет золотая лихорадка. Разноязычные толпы золотоискателей устремляются на Юкон. Люди готовы за золото укокошить друг друга. Совершается кровавое преступление в Южной Африке. В погоне за золотом Трансвааля Великобритания истребляет буров, храбро защищавших свою крошечную республику от вооруженной до зубов трехсоттысячной армии колонизаторов…

Россия отступает на четвертое место в мировой добыче драгоценного металла. Поиски золота расширяются. В глубь тайги уходят новые и новые старатели. Уцелевшие сибирские золотопромышленные компании отправляют уже целые поисковые партии с горными инженерами и опытными рудознатцами. Комитет Сибирской железной дороги организует геологические экспедиции. Разведчики золота устремляются в двух главных направлениях: с Амура на север от Сибирской магистрали, через перевалы Станового хребта, в Якутскую тайгу и по Охотскому побережью — на Камчатку и Чукотку.

Якутские аргонавты за десять лет открывают в долинах Станового хребта и Алданского нагорья, в верховьях Алдана один золотоносный район за другим (Тимптонский, Сутамский, Нюкжинский, Тюнгирский, Нижне-Томпонский). Начинается массовое паломничество старателей за перевалы Станового хребта.

Но это было только началом. Недра Алданской тайги не открыли еще главных своих богатств. Старатели Приморья тоже не дремали. Они шли все дальше и дальше на север по берегу Охотского моря…

Осенью 1895 года на Охотское побережье явился человек, начавший великую историю Золотой дуги Комитет Сибирской железной дороги поручил геологу К. И. Богдановичу возглавить экспедицию и определить золотоносность Охотского побережья и Камчатки.

Экспедиция выполнила свою задачу за три года. Признаки золота обнаружились в нескольких долинах между Удой и Аяном и на западном побережье Камчатки. Обрабатывая материалы экспедиции в Петропавловске-на-Камчатке, Богданович узнал об открытии сказочных россыпей Клондайка на Аляске. Как писал потом геолог, это был первый толчок «в сторону смутных соображений о возможности продолжения на Чукотский полуостров золотоносных образований северной части Аляски». Он спешно возвращается в Петербург, изучает отчеты немногочисленных путешественников, исследовавших берега Чукотки, и американцев, посещавших Аляску. Действительно, сходство геологического строения Чукотки и Аляски поразительно!

И тут в иностранных газетах появляются Сообщения о сумасшедшем золоте, найденном на берегу Берингова пролива — в морских отложениях мыса Номе. Приходят донесения русского консула из Сан-Франциско — тысячи золотоискателей Аляски готовы перейти Берингов пролив, на русскую территорию.

Медлить нельзя! Дальнейшие события развертываются как в авантюрном романе.

Петербургский полковник Вонлярлярский получает от правительства разрешение на поиски и добычу золота на Чукотке. В Петербург является лондонский капиталист Бекер, и Вонлярлярский, на беду, соглашается взять его в компаньоны.

Богдановичу поручается руководить Чукотской экспедицией. В его распоряжение выделяется корабль «Самоа», зафрахтованный Бекером в Сан-Франциско, а в состав экспедиции Бекер навязывает трех агентов лондонских предпринимателей и нескольких американцев. Загрузив «Самоа» в Сан-Франциско снаряжением и продовольствием, Богданович спешит к берегам Чукотки.

Вначале он ведет «Самоа» в Номе. Исследует на берегу Аляски условия залегания золотоносных морских отложений, прогремевших на весь мир. В Номе выясняется, что у американцев нет никаких достоверных сведений о находке промышленного золота на Чукотке. Золотоискатели не решаются вслепую переступить Берингов пролив. Появление русской экспедиции возбуждает острое любопытство к будущим ее результатам.

Следуя вдоль восточного берега Чукотки, Богданович открывает между мысом Литке и мысом Дежнева непрерывную береговую полосу со всеми оригинальными чертами береговых россыпей Номе и уже знаменитым шлихом «ruby sand» (красные гранатовые пески) с явными признаками золота. Он убеждается в геологическом невежестве своих иностранных коллег, а затем выдерживает в течение всего плавания жестокую борьбу с агентами Бекера. Они стремятся не допустить детальных разведок в перспективных местах, обнаруженных русским геологом.

Богданович огибает мыс Дежнева и в бухте на западном берегу мыса Сердце-Камень в галечном пляже у подножия гранитных скал обнаруживает тот же шлих и тонкое золото. Дальше в приморских песках Колючинской губы находит знаки золота. Сличая свои полевые наблюдения с геологическими сборами полярных исследователей на Чукотке, талантливый геолог открывает верные поисковые признаки чукотского золота и намечает области перспективных золотоносных отложений — древние морские террасы побережья от мыса Литке до мыса Дежнева, северные склоны Анадырского хребта (Экиатапский), контактные зоны гранитов с глинистыми и слюдяными сланцами в горах Чаунской губы и древнего водораздела Северо-Анюйского хребта (Пырканай, Раучуанский). Спустя много лет советские геологи отыщут в этих районах несметные золотые клады.

Обстановка на «Самоа» накаляется. Американцы и англичане убеждаются, что русский геолог находит ключи к золотому кладу Чукотки. Переманив на свою сторону капитана «Самоа» Янсена, пройдоху и беспробудного пьяницу, американцы требуют возвращения. Янсен отказывается вести корабль дальше вдоль северных берегов Чукотки. Богданович вынужден вернуться. Иначе — открытый бунт на корабле.

Он плывет обратно в Берингов пролив, к береговой полосе между мысом Литке и мысом Дежнева, которая так похожа на берега Home. Американцы подбивают Янсена расторгнуть контракт с экспедицией. Богданович понимает, что детальной разведки в окружении этой сволочи ему не провести.

Наступает решительная минута: верны или нет открытые им поисковые признаки? Геолог останавливает «Самоа» у мыса Кунутугелен, в центре береговой полосы мыс Литке — мыс Дежнева, где признаки золота выражены ярче. Молниеносно вместе со своими русскими помощниками обследует бичи[2]. В каждом лотке — золото, характерное для береговых россыпей Номе! Геолог успевает заложить три шурфа, всего по пятнадцати четвертей глубины. Послойная промывка дает промышленное золото. Найдена первая золотая россыпь Чукотки! Открыт восточный конец Золотой дуги!