9 глава

Целых два дня мы не видимся. Оно, наверное, и к лучшему, хотя я, признаться, немного скучаю.

Через несколько дней придется вернуться в офис: срок, выделенный мне на правку новой программы, подходит в концу. Как только работа будет закончена, а программа отправлена на продажу, мне на карточку прилетит аванс. В этот раз он должен быть больше обычного — хватит на то, чтобы сгонять на недельку в Европу или, если захочется, даже на какие-нибудь острова. Что там у нас есть? Карибы, Канары, Сейшелы, Гавайи, в конце концов… Мне больше нравится интеллектуальный или активный отдых — но поваляться на пляже после тяжелого развода тоже не помешает. Накупаться, заняться дайвингом, полопать на обед свежих морепродуктов, вернуться домой с равномерно загоревшей кожей.

На следующий день я старательно работаю, исправляя последние недочеты в программном коде. Запиваю свое сонное состояние крепким кофе, заказываю на дом китайскую лапшу и две пиццы, выбегаю в продуктовый за сигаретами.

Звонок в дверь раздается так неожиданно, что я даже подскакиваю на месте. Компьютерная мышка дергается у меня в руке. Я лениво соображаю, кто это может быть? Вечер же. Неужели Саша?

От мысли о ней у меня становится горячо в паху. И пускай мы плохо расстались, если она сейчас войдет в мою квартиру, то через минуту останется без одежды…

На пороге стоят Кристина и Мила.

— Привет, папочка! — ко мне тянутся маленькие руки, и я присаживаюсь на корточки, обнимая дочь:

— Привет, малышка! — а потом смотрю укоризненно на Кристину: позвонить или написать заранее не могла? А если бы я был не один?

Кристину, конечно, не особенно беспокоит, есть ли в квартире кто-нибудь еще. По-хозяйски она сбрасывает с себя легкую кофточку, оставляя на тумбе, и остается в вышитом пайетками серебристом топе. Хороша, зараза. Вообще, Кристина — настоящая красавица. Таких, как она, называют роковыми женщинами. Но меня уже давно не трогают ни ее формы, ни томный взгляд из-под длинных ресниц. Я лишь пропускаю ее мимо себя, все еще глядя сердито и сухо.

Кажется, я начинаю догадываться, почему она оставила мне квартиру.

Сначала я верил ее признаниям, что стены общего жилища будут напоминать ей о прошлом. Зная ее эмоциональность — это казалось довольно логичным объяснением. Она, конечно, забрала немало вещей, а я выплатил ей нехилую компенсацию за ее долю в квартире, но в целом лично меня такой вариант устраивал. Я собирался сделать ремонт и остаться жить здесь. Теперь мне было ясно: Кристина отдала мне квартиру, чтобы вот так вот беспардонно заявляться сюда в любое время дня и ночи… Если бы я переехал, вряд ли она стала бы приезжать так в мой новый дом. А эта жилплощадь для нее навсегда останется «общей» — хоть и не юридически.

У Милы в бабушкином доме нет своей собственной комнаты — а здесь детская все еще в таком состоянии, словно дочка ушла погулять, а вечером вернется и будет тут играть и читать свои любимые книжки про динозавров. Как я должен объяснить ребенку, что скоро все ее вещи окончательно переедут в новый дом, а ее старая детская будет перекрашена и переделана в мой рабочий кабинет, куда я поставлю несколько компьютеров, массивное черное кресло на колесиках и вентилятор?

Но пока Мила отправляется в свою детскую, а Кристина располагается в столовой, принимаясь невозмутимо заваривать зеленый чай.

— Мы ненадолго, — объявляет она. — Мила не могла найти свою любимую книгу, и мы решили, что наверняка оставили ее здесь…

— Ты могла бы позвонить мне, — отвечаю я. — Я поискал бы и завтра привез. Ну, или на днях.

— Мы были недалеко, — отрезает бывшая жена.

— А если бы меня не было дома? Или я был бы не один?

Кристина смотрит на меня долго и пронзительно, а потом кривит губы:

— Что, уже нашел себе новую шлюху?

Будь в квартире только Кристина, я бы давно выставил ее за дверь. Но вместе с ней Мила. Бывшая жена использует дочку как щит, за которым можно укрыться от моих попыток выдворить ее прочь.

Поэтому я терпеливо жду.

Когда они наконец собираются уходить, я предлагаю отвезти их на автомобиле. На Кристину мне плевать, а вот Мила в легком платьице и может замерзнуть, пока доберется до дома на метро — на улице к вечеру как-то очень резко холодает.

Кристина милостиво соглашается, и я везу их домой. По дороге Мила донимает меня вопросами о том, когда мы пойдем в детский парк и кукольный театр. Я говорю, что скоро.

Правда скоро, малыш. Папочке нужно только закончить важный проект — а потом он проведет с тобой много летних деньков. И даже, может быть, возьмет тебя с собой на гавайские пляжи. Если мамочка, конечно, разрешит.

Возвращаясь обратно, я неожиданно обнаруживаю, что мое парковочное место занято. Быстро соображая на ходу, куда поставить машину, я пытаюсь понять, какая зараза поставила свой автомобиль на давно застолбленный мною прямоугольник асфальта.

Вижу серебристую «мазду».

Саша. Ну конечно.

Когда она только успела?!

Я быстро поднимаюсь на седьмой этаж. Нажимаю на кнопку звонка рядом с дверью Сашиной квартиры. Долго давлю. Наконец слышу шаги.

— Какого хрена?! — рявкаю я через дверь, зная, что она услышит. — Зачем ты поставила свою машину на мое место?!

— Ну прости, — слышу я ее ироничный тон. — Ты же знаешь, я хреново паркуюсь. А слева и справа от тебя было свободно. Я очень легко загнала туда свою машину. Не умрешь. Припаркуешься в другом месте.

— Ты издеваешься?! — я рычу. — Почему я должен парковаться где-то еще из-за того, что ты не в состоянии поставить свое авто на параллельную парковку?! Это мое место! Освободи его!

— Освобожу, когда куда-то поеду, — отвечает она равнодушно.

— Завтра утром!

— Завтра утром я никуда не собираюсь.

— Саша, черт подери!

— Для тебя — Александра Вадимовна.

Вот это класс!

Я перевожу дух, а потом снова прислоняюсь к двери, сообщая громко и вкрадчиво:

— Завтра утром мое парковочное место должно быть свободно, иначе я… — голос у меня невольно наливается тяжестью, потому что я злюсь и одновременно завожусь от ее наглости. — Иначе я приду и мы поговорим уже совсем иначе.